Ну и не стоит сбрасывать со счетов то, что новгородчина в последние годы стала испытывать земельный голод (ещё не острый, но всё было впереди) оттого, что тамошние дети боярские чрезмерно размножились. А поскольку новгородская корпорация дворян была довольно обособленной, то и на юга её представители не особо-то и стремились. А вот земли соседней Ливонии её вполне устраивали.

И была так же третья группа, что ратовала за продолжение войны с Литвой за "ярославово наследие" и свои вотчины. А поскольку война с Литвой это был ещё и вопрос татарских набегов, то они больше склонялись к тем, кто отстаивал в Думе движение на юг.

В общем, как всегда с первого подхода Дума ничего на наработала и вопрос Ливонии отложили на следующее собрание. Что тут же привело к многочисленным кулуарным переговорам.

*****

В этот зимний вечер в покоях князя Семёна Фёдоровича Бельского, младшего брата Дмитрия Бельского, царил полумрак. Лишь неугасимая лампада едва теплилась перед большим образом Нерукотворного спаса. А вот все ставенки были плотно прикрыты, а массивный стол был накрыт на несколько персон. Князь Семён в столь поздний час ожидал гостей.

Негромкий стук в дверь заставил молодого аристократа обернуться. В проём втиснулась вихрастая голова слуги:

- Гости прибывают, княже.

Семён подскочил с лавки и накинул шубу, собираясь идти встречать пришедших.

- Свечи зажигай, да вели горячее нести, - бросил он слуге.

Вскоре хозяин с гостями вернулся в палату, уже достаточно светлую от света свечей. Андрей Хованский, Пётр Телятевский и Михаил Трубецкой - молодые, пышущие здоровьем - с удовольствием скинули тяжёлые шубы и взялись за кубки с дорогой романеей.

- И всё же Семён, грех тебе жаловаться, - первым о деле заговорил князь Трубецкой. - Наши отцы либо в опале, либо в безвестности пропадают, ты же к самому государю вхож.

- То не я, то братья мои. Меня же и стряпчим не пожаловали, хотя Митька в мои годы уже боярином был. А ведь как Ванька Рязанский в Литву сбёг, пророчили мне стол рязанский. А что вышло: забрал великий князь Рязанское княжество под себя. И ныне я никто: ни князь удельный, ни боярин.

- И всё же в приказе ты на старших местах стоять будешь. А мы по за кем-то.

- А я всё ж таки считаю, что не ценит государь не токмо вас, но и меня. А для того ли предки наши из Литвы отъезжали?

- Это да, - мечтательно протянул Хованский. - А ведь тамошние вельможи-магнаты подобной тесноты и поругания, что знатные люди на Москве имеют, не видывали и не слыхивали. Мои родичи о том весточки шлют. Живется им там много лучше, нежели мне на Руси. Мне, потомку Гедемина, не нашлось достойного места ни в великокняжеской думе, ни при дворе. Оттого и ушёл служить ко князю Старицкому.

- Да все мы, почитай, откинуты на обочину, - обиженно добавил Трубецкой. - Обходят нас и чинами, и землями. Одна надежда и осталась, что войдёт Семён в силу. А иначе...

Князь Трубецкой испуганно затих, хотя каждый из сидящих за столом и понял его мысль. Понял, но высказал лишь один - Семён Бельский:

- А иначе придётся обратно отъехать. Король обещает всем нашим отъехавшим боярам и князьям великие угодья, и вотчины, и почет высокий. Зато государь и ближники его заигрались. Митя-то говаривал, что это Шуйские на Ливонию зубы точат.

- Слыхал я об том, - покивал головой Хованский. - От побед над литвинами совсем голову потеряли. Где же нам справиться с немцами? Силища! Забыли, как в прошлый раз едва не опростоволосились.

- Так может и хорошо, коли немцы вразумят буйные головушки? Можно тогда будет и на горе советников указать, как на виновников, - несмело влез в разговор Телятевский. - А поскольку то Шуйские воду мутят, то быть в Думе большим переменам.

- А я вот не верю в рыцарей, - несогласно покачал головой Трубецкой. - Ныне за государем сила великая. Тевтоны вон ничего ляхам не смогли противопоставить.

- Так то ляхи, а не наши дворяне сиволапые, - не согласился с высказыванием Хованский. - Стоило только ляхам под Оршу прийти, так эти худородные и показали, что значить истинное рыцарство. Вот увидите - соберёт Орден армию и покажет свою силу ратную. А об отъезде пока что рано думать, - вернулся он к опасной теме: - Ты, Семён, головы не теряй. Братья в силе, и тебя вытянут. Ну а уж ты там и про нас не забывай. Про Ливонию же так скажу: не сдержать великого князя супротив похода, а потому не стоит свои мысли против высказывать. Выждать надобно, а там и видно будет.

И молодые князья с большим усердием набросились на угощения.

*****

- Вот вы оба за поход, а тот же Воротынский с Литвой и Польшей свары боится. Мол, не отдадут они нам Ливонию без боя.

Шигона отхлебнул из стеклянного бокала и откинулся на спинку стула. Да, в доме Барбашиных давно не держали лавки для гостей. Возле хрупких на вид столов с хитрой резьбой, выставляли тонконогие стулья с матерчатой оббивкой и высокой спинкой. А на самих столах кроме мис и тарелей всегда лежали вилки, дабы гости руки меньше пачкали.

Михаил Барбашин, примчавшийся из Новгорода, где впервые за годы службы правил как наместник, схрумкал солёный огурчик и повернулся к тверскому дворецкому лицом:

- А неправ ты, Иван. Не до нас нынче Литве да Польше. Хан крымский да султан турский над ними нависает. Круля французского - союзника Жигмонта - гишпанец в плен взял, да и нестроение в казне тоже многое значит. Так что нонче самое время Ливонию к рукам прибирать.

- А чего там Воротынский-то надумал? - всё же спросил фаворита Иван Барбашин.

- Так он другую войну выдумал... В степях воевать, у Крыма и Перекопа.

- Так ведь степная война того губительней! - воскликнул Андрей Барбашин-младший, который нынче сидел за столом как равный, хоть и считался молодым да неоперившимся.

- Может и губительней, - не согласился Андрей-старший, - но тут князь прав. Не дело это татар на окских рубежах ждать. Выносить надобно войну в поле, громить кочевья татарские. Так Владимир Мономах в былые времена с половецкой угрозой покончил.

- Однако ему для того чуть ли не вся поместная конница требуется, - усмехнулся Шигона.

- Пусть берёт, то дело нужное.

- А кто же Ливонию воевать будет? - вроде как и удивился фаворит.

- Стрельцы да кованая рать. А ещё флот, раз у Ливонии побережье есть. А может ещё и князья померанские помогут.

- Эти-то с чего?

- А почто, думаешь, их послы к магистру притащились? Как и датчане - за землёю. Все кус ливонской земли хотят.

- И что же, предлагаешь всю Ливонию с ними делить?

- Ну, данам-то жирно будет, а вот с померанцами поговорить стоило бы. Вот смотри, - Андрей щёлкнул пальцами и отдал короткое распоряжение подбежавшему слуге. Тот кивнул головой, выскочил из залы, но вскоре вернулся с треножным мольбертом, на котором был натянут достаточно прорисованный план ливонских земель. А пока он ходил, гости всё же успели выпить за здоровье хозяина. - Вот земли Курзёмского епископства, Курземе и Земгалия. Вот этот кусок вполне можно учредить, как Задвинское герцогство, хотя всю Земгалию отдавать будет много. Курземе и часть Земгалии до реки Аа им вполне будет достаточно. Вместе с городком Митава, что находится на левом берегу. Аа как раз и судоходна до Митавы, так что с путями в этом лесном краю у новоиспечённых герцогов будет всё в порядке. А вот городок Бауск вместе с замком, а это здесь, - Андрей ткнул деревянной указкой в место слияния речек Муша и Мемеле от которого и начиналась собственно река Аа, - необходимо оставить за нами.

- И зачем это государю?

- Герцогство заберёт на себя часть границы с Литвой, плюс императору и эрцгерцогу будет не так-то просто оспорить наши завоевания, когда их люди тоже получат свои наделы. Главное в вассальной присяге предусмотреть, что при конфликте нас с Империей герцог Задвинский остаётся вне конфликта. Ну и нам ведь нужно выгнать куда-то немецкое население ливонских городов и тех рыцарей, что не захотят присягнуть государю по нашей вере. Вот и пусть идут к своим единоверцам. Хотя наиболее искусных мастеров мы, конечно же, для себя оставим.