Кардинал взял с места в карьер, чуть ли не напрямую спрашивая, имеет ли Русь границы с Индией или Китаем. Англия ведь еще не была владычицей морей, однако у английских купцов уже зародилось отчаянное желание добраться до вожделенных сокровищ Востока. И узнав, что у Руси есть прямой путь к шелконосным провинциям Персии, кардинал аж засветился, но тут его ожидал облом-с.

Ага, времена-то были не те, что в иной реальности. Это при Иване Грозном Русь, благодаря умелой политике польского правительства, была блокирована в собственных границах, отчего англичане, прорвавшие эту блокаду, и получили свои преференции. Нынче же подобные услуги от англичан были не нужны. И даже наоборот, Руси было бы куда выгоднее торговать с островом на собственных кораблях. Но ведь прямо так не скажешь, вот и пришлось Андрею плясать вокруг мантр о беспошлинной торговле в портах, при условии баш на баш. Транзитный проезд? О да, конечно, но за денюжку, пусть и малую. И при этом никакой розничной торговли внутри страны. Только опт. Промыслы? А что промыслы? Ах, если английские купцы захотят что-то поставить на землях русского государя! Ну так это вопрос решаемый. Тем более русским тоже хотелось бы завести в Англии свои промыслы. Какие? Ну как какие? Шахты рудные, шахты угольные. Верфи те же. Ах ваше величество, какой прекрасный сухой док построен в Портсмуте под чутким руководством вашего батюшки. Воистину, то деяние просвещённого государя. Ведь со времён далёких, античных, не строилось в Европе ничего подобного. Ах, если б можно было бы взять хотя бы на время ваших бесценных мастеров. Что? Сколько-сколько? Ну, это вопрос решаемый. А вот если...

И так далее, и тому подобное.

У Андрея уже язык уставать стал столько говорить. Всё же английская хватка не образное выражение. Понимая, что закладывают фундамент для последующих времён, обе стороны старались по-максимуму выбить преференций для себя, пусть и в ущерб партнёра. И Андрей считал это нормальным. Почему английский лорд-канцлер должен думать о нуждах каких-то общечеловеков или любой конкретной нации, кроме английской? За них должны думать те, кого избрали править в тех местах. Вот и шёл упорный спор, в котором стороны постепенно находили приемлемый результат.

Больше всего вопросов вызвали торговые дворы. Обе стороны понимали их важность и нужность, и обе столкнулись с "ганзейским беспределом". Причём, если русские с ганзейским двором уже разобрались, то вот Стальной двор в Лондоне ещё существовал и чувствовал себя вполне неплохо.

Но если двое хотят, то они всегда найдут общий язык. Так что русскому двору в Англии, а английскому на Руси предстояло быть. Причём Андрей забросил крючок не только на Лондон, но и на Бристоль, которому, как он читал в книгах, предстояло стать воротами Англии в Америку. Мотивируя тем, что у Руси для английских купцов есть два порта: Норовское на Балтике и Холмогоры на севере. Конечно, путь на север опаснее, но скорее по природным преградам, а не по человеческим. Ведь пиратов в тех водах практически не существует.

И оттолкнувшись от этого момента, Андрей принялся решать уже больше личные проблемы.

- Ваше величество, - обратился он к успевшему заскучать королю, - вы уже не первый год ведёте войну с Францией и лучше нас знаете, как распоясались на море французские каперы. И думаю, когда между нашими странами начнётся обоюдная торговля, от рук подлого француза пострадает немало подданных как ваших, так и моего государя. О нет, мы не претендуем на защиту вашего флота, но события на море могут ведь вылиться так, что атаковавший наших купцов капер будет сам взят конвоем на саблю. Я слыхал, что тем своим подданным, кто потерял более пятисот фунтов, вы даёте право забрать их у вашего врага, продавая захваченные товары в портах вашего величества. И это очень мудрое решение. Вот в связи с этим я и хотел поинтересоваться, не могли бы вы, ваше величество, разрешить кораблям конвоя продавать захваченное у подлых французов в портах вашего величества? Разумеется, с уплатой всех пошлин, ведь это будут не те товары, что везут купцы.

- Если это не будут товары, отобранные у подданных его величества, - вторгся в речь князя лорд-канцлер.

- Как можно, достопочтенный лорд, - почти искренне возмутился Андрей. - Разумеется товары, отобранные французами у подданных его величества, будут возвращены хозяевам. А все захваченные пираты могут быть выданы городским властям для справедливого суда.

- Думаю, этот вопрос вполне решаем, - согласно кивнул головой Уолси.

- Но дело в том, что если мы договоримся с его императорским величеством, то часть наших кораблей с удовольствием поступит на службу к императору. Однако, согласитесь, гонять призы от побережья Франции через Бискай или в Антверпен долго и накладно. А вот если его величество откроет свои порты, хотя бы один, для наших кораблей с имперской каперской грамотой, то мой государь был бы премного благодарен его величеству за помощь в деле борьбы с нашим общим противником.

- И много кораблей может выставить ваш господин? - встрепенулся Генрих.

- Увы, мало. Мы только начали тот путь, по которому вы, ваше величество, уже много лет ведёте свою страну. И кому, как не вам знать, что флот - это непросто.

- О да, - согласился король. - Флот - это очень накладно. А над вашей просьбой, князь, мы подумаем. Хотя я не вижу препятствий к тому, чтобы часть французских судов окончили свой путь где-нибудь в моём королевстве.

Хитрый взгляд и улыбка короля прямо говорили, что он всё прекрасно понимает.

Следующая встреча с королём состоялась спустя ещё неделю. За это время русский посол уже успел навести фурор среди английской знати, посещая одно увеселительное мероприятие за другим. Даже в театр успел заглянуть, но лишь для того, чтобы убедиться, что без Шекспира это явно не то, что он хотел бы видеть.

Зато и в глазах англичан, в отличие от того же дьяка, он выглядел настоящим джентльменом, так как обладал всеми признанными чертами благородного человека: отлично фехтовал, пусть и турецкой саблей, был хорошим охотником, неплохо танцевал, пел и играл на музыкальных инструментах. А ещё был поэтом и сочинял музыку! И выяснилось это на очередном балу, где князь подарил Англии английскую же песню. Честно-честно! Ну не признаваться же ему было перед благородными людьми, что слова и музыка им были честно слямзины у них же. Зато как это романтично - сочинить песню о порушенной любви. А всего-то и надо было в своё время любить фолк и гитару. Потому что рано или поздно при таких исходниках обязательно где-нибудь да услышишь Green Sleeves, столь мастерски исполненной ещё в советскую бытность Вавиловым. Правда там, на пластинке, звучали лютня и флейта, но и в соло на гитаре она воспринималась вполне достойно. И в своё время многие любители побренчать на гитаре учились наигрывать эту простую, но по-своему красивую мелодию хотя бы ради того, чтобы продемонстрировать окружающим, что умеют не только в "три аккорда". Не остался в стороне и юный в те годы Андрей, хотя о том, чья это мелодия на самом деле, узнал уже значительно позже, в эпоху интернета. И помня её подноготную, попав в шестнадцатый век, совсем не боялся, что его уличат в плагиате. Ведь даже по самым смелым предположениям Генрих, которого молва упорно звала автором, ещё не стал ухаживать за Анной Болейн, которой, якобы, и посвящалась эта песня. Зато после ластовского пастуха наигрывать Green Sleeves было куда легче, а слова Маршака, выученные когда-то ради одной ветреной особы, при этом словно сами всплывали в памяти целыми куплетами. Так что англичане в этот раз услышали свою же песню, но в русском исполнении и в слегка изменённом звучании. Но что-то князю подсказывало, что с адаптивным переводом у них долго не затянется, так как присутствовавший на приёме известный в местных кругах менестрель в тот же день выпросил у него примерный перевод спетых им куплетов. Хотя, возможно, такой же популярности, как в его прошлом-будущем она уже не приобретёт. Но как раз это князя волновало меньше всего.