В свои двадцать три Итан выглядит невероятно мужественно: ярко-выраженные острые скулы, квадратный подбородок, прямой нос, широкие русые брови и красивые полные губы. Он невероятно привлекательный. Но такой козел.

– Мне долго ждать? – наконец произносит Дылда.

Хмурюсь, не понимая, о чем он говорит, а затем осознаю, что автомобиль остановился у моего дома.

Откуда вообще ему известно, где я живу?

А, он же маньяк.

Господи, нужно купить газовый баллончик!

Молча хватаю рюкзак и свою грязную толстовку, тянусь к дверной ручке и выпрыгиваю из машины. Хлопаю дверью, даже не взглянув на Мура, и быстро бегу по ступенькам к входной двери.

Итан.

Лукреции Руссо нужен психиатр. За те десять минут, что мы провели в салоне моего автомобиля, у нее было несколько вспышек гнева. Нет, я, конечно, всегда считал ее ненормальной. Но сейчас я увидел это воочию.

Интересно, она обидится, если я открою в университете сбор денег на ее лечение?

Как будто меня интересует, обидится она или нет.

Если честно, мне глубоко наплевать на то, что ей нужен психиатр. На то, что произошло у нее с Вуди. Да и на нее саму.

Я не хочу ни с кем сближаться.

Все, чего мне хочется, – начать жизнь с чистого листа и больше никогда не видеть этой жалости в глазах окружающих.

Но для того, чтобы начать все заново, я должен еще немного потерпеть. И если раньше мне приходилось терпеть лишь жалостливые взгляды, то теперь сюда же прибавилась Лукреция Руссо, которая все усложняет.

Искренне не понимаю таких людей, как она. Выскочка, которая болтает каждую секунду. От нее у меня раскалывается голова.

Я подвез этого надоедливого Хоббита несколько часов назад, но все еще думаю о том, каким образом я умудрился вляпаться в это дерьмо. Я даже решил заскочить в тренажерный зал, где провел на дорожке пару часов. Но хорошая кардио все равно не помогла мне выкинуть из головы тревожные мысли.

Когда я въезжаю в Фидерал-Хайтс, на часах уже десять вечера. По лобовому стеклу моего «Рэнжа» стекают крупные капли дождя, не давая расслабляться щеткам стеклоочистителя. Мимо проносятся яркие огни пустого Солт-Лейк-Сити. Местные жители разбрелись по домам, не желая бродить по лужам, скопившимся прямо посреди тротуаров.

Оставляю машину на подземном паркинге и поднимаюсь в квартиру. Бросаю ключ в коробку и сразу же направляюсь к бару.

Сегодняшний день был просто омерзительным. Едва сдержался, чтобы не врезаться на автомобиле в какой-нибудь столб.

Достаю бутылку виски, наливаю алкоголь и одним глотком опустошаю его. Ставлю пустой стакан в раковину, опираюсь локтями о мраморную столешницу и шумно выдыхаю, устремляя взгляд в панорамное окно.

На темно-синем небе вдалеке сверкает яркая молния. И я усмехаюсь, потому что первое, о чем я думаю, когда начинается гроза, – регби. Регбийные матчи всегда приостанавливают на время грозы, ведь были случаи, когда молния била в высокие ворота посреди игры.

Качаю головой в стороны и зарываюсь руками в волосы.

Не имею ни малейшего понятия, как перестать думать о том, чему отдал большую часть своей жизни.

Мне было семь, когда я увидел ребят, играющих в регби. Тогда мы с мамой жили в Нью-Инглэнде, в штате Мэн. Регби никогда не была популярной игрой в США, и я понятия не имел, что это вообще за игра такая. Мой сосед Хардин перебрался из Англии, где в регби играет каждый третий англичанин, именно благодаря ему я и еще несколько ребят нашли себя в этом.

Много лет спустя, когда моя мама в очередной раз влюбилась «по-настоящему», мы переехали в Юту. Никогда еще не был благодарен маме за нового хахаля, как в тот раз. В старшей школе у нас была сборная по регби, а после ее окончания я получил стипендию в университете Юты.

Ровно год назад я был подающим надежды хукером, которому пророчили карьеру в американском регби.

А теперь я лузер.

Помню ту злополучную игру, будто она была вчера.

Помню, как жалостливо смотрели на меня зрители.

Помню крик матери, когда Алек уничтожил меня. Одним движением засунул глубоко в задницу мои мечты, которые сидели у меня в голове с тех пор, как мне исполнилось семь.

Регби – не самый травмоопасный вид спорта, и все-таки статистика говорит, что каждый регбист получает хотя бы три мелкие травмы за игру. А тяжело травмируется за матч приблизительно одна четвертая команды. Мы играем без какой-либо защитной экипировки, а потом придурки подобно Алеку постоянно ломают других игроков.

Вот только я заслужил то, что он со мной сотворил. И я еще легко отделался, учитывая все произошедшее между мной и его сестрой.

От мерзких мыслей меня отвлекает стук в дверь и последующий противный голос Деймона, пародирующий Ариану Гранду и исполняющий ее «Thank you, next». Закатываю глаза и решаю не открывать придурку за дверью.

– Чу-у-у-удик, я знаю, что ты до-о-ома-а-а-а. Слышу, как тяжело ты ды-ы-ы-ыши-и-и-ишь.

Снова закатываю глаза и остаюсь стоять на месте.

– Ой, да ладно тебе, Итан, впусти меня. На улице дождь, а я совсем замерз. Согрей же меня, милый! – орет Сантос на весь коридор.

Господи. Этого еще не хватало.

Запрокидываю голову к потолку и издаю стон. Затем все-таки спешно направляюсь к двери и резко открываю ее.

– Привет, сладкий, – поигрывая бровями, громко шепчет Деймон. – Я рад, что ты так сильно нуждаешься в моей ласке.

Святой Иисус!

– Заходи уже, придурок, – бросаю ему я и возвращаюсь к барной стойке.

Деймон закрывает дверь и восклицает:

– Ммм. Сидишь тут в темноте… Романтик решил мне устроить? Я помешал тебе в процессе поджигания свечей?

Сжечь бы Деймона. Заживо.

– Обязательно завтра пущу по универу слух, что мы пара. Твои многочисленные подружки очень обрадуются, – мотая головой в сторону, говорю я.

Сантос начинает играть бровями:

– Ого, мы вышли на новый уровень отношений? Познакомить тебя с родителями, детка?

Господи!

– И, кстати, они мне не подружки.

Вскидываю бровь.

– Я ведь весь твой, – шепчет он и снова поигрывает бровями.

Придурок. Ну самый настоящий идиот.

– Ты приперся, чтобы признаться мне в чувствах?

Усмехается.

– Чувак, ты себя вообще видел? Эдакий Росомаха на минималках.

– А ты лидер «Красной десницы26» что ли?

Закатывает глаза.

– Нет, я тот, кто собирается вернуть тебе эрекцию.

– Ты заказал мне проститутку?

– Проститутку? А меня тебе что, недостаточно? Я же сама сексуальность.

Господи, если ты меня все-таки слышишь, убей его!

Просто убей!

Его. Или меня.

Мы не можем одновременно существовать в одном измерении.

– Когда ты в последний раз подкатывал к девчонкам? – наклоняет голову Сантос.

– Никогда?

Друг закатывает глаза.

– Ну, конечно, они ведь всегда бросались к тебе на шею сами. Они и сейчас бросались бы, если бы ты не вел себя, как Стенли Ипкис27.

– Ты сейчас серьезно сравнил меня с психованным чуваком с зеленой маской вместо лица?

Деймон разводит руками в стороны.

– Да ты бесишь всех вокруг так же, как Джим Керри в этой роли, чувак.

Господи, почему я вообще с ним разговариваю?

– Джим Керри был номинирован на «Золотой глобус» с этой ролью.

– Но он все-равно бесячий. Половину фильма хотелось ему врезать, – морщится друг.