По счастью, Мэри не смотрела ни в зеркало, ни на саму Лиззи. Она с озабоченным видом изучала скомканный бело-оранжевый шар, с которым явилась сюда. Лиззи сообразила, что шар — это неаккуратно сложенная рубашка. Рубашка была вычурная, как у настоящего джентльмена, но, увы, тронутая заметными оранжевыми следами, которые портили всё её торжественное великолепие.

— Доброе утро, — отозвалась Лиззи. — Что ты тут делаешь? Я думала, ты работаешь.

— Всё верно, — покивала Мэри, — но мне крайне необходима твоя помощь, Лиззи.

Лиззи выжидательно нахмурилась. Ни разу на её памяти не случалось такого, чтобы самодостаточная и неизменно уверенная в себе Мэри просила её хотя бы о крошечном одолжении. Просить, молить и упрашивать полагалось Лиззи.

— Разве я могу тебе чем-то помочь? — изумилась Лиззи.

Мэри коротко кивнула и протянула изуродованную рубашку.

— Вот, — лаконично произнесла она, — вещь сына моего хозяина, мистера Джорджа Юджина Флэнагана. Сегодня мистер Джордж должен присутствовать на званом ужине именно в этой рубашке, иначе миссис Флэнаган будет расстроена. Я, к сожалению, далеко не так свободна, как ты, поэтому я обращаюсь к тебе за помощью. Лиззи, пожалуйста, постарайся отстирать и высушить рубашку мистера Флэнагана до того, как начнётся торжество.

Лиззи исподлобья посмотрела на сестру.

— А когда оно начнётся?

— В восемь часов вечера, — быстро ответила Мэри.

Лиззи смерила критическим взглядом небольшие часики, которые стояли на туалетном столике кокетливо обращёнными вправо.

— Но ведь сейчас почти два часа дня! — воскликнула она. — Я ни за что не успею вовремя!

Мэри взглянула на неё так выразительно, что Лиззи лишилась всяческого желания спорить. Она перевела на рубашку хмурый взор и про себя прокляла высокомерного и неаккуратного Джорджа Юджина Флэнагана: могло ведь этому барчуку хватить неуклюжести испортить рубашку, в которой ему так важно было появиться перед матерью на сегодняшнем ужине!

— Хорошо, — Лиззи покорно склонила голову. — Я попытаюсь. Я попытаюсь!

Мэри подошла ближе и аккуратно взяла её руки в свои. Пальцы у Мэри были совсем холодные.

— Пожалуйста, — сказала она и облизнула губы. — Сейчас я должна быть… я должна быть как можно более послушной и исполнительной.

Лиззи с тревогой всмотрелась в глаза Мэри. Лицо её нисколько не изменилось, но всё же Лиззи не могла не заметить какой-то усталой, напряжённой мрачности, ужаса, который сковал её.

— Тебя… тебя отругали? — с затаённой тревогой спросила Лиззи.

Глаза Мэри потемнели и увлажнились, но она стойко покачала головой.

— Вовсе нет. Я… прошу тебя помочь мне, Элизабет. Я надеюсь, что ты, как взрослая и умная девочка, окажешь мне эту услугу. Я надеюсь на тебя.

Лиззи озадаченно повертела новенькую, но уже грязную и скомканную рубашку Джорджа Юджина Флэнагана и вяло кивнула.

— Мэри… я постараюсь… К прачкам обращаться нельзя?

Мэри покачала головой.

— Это не даст результата, — сказала она, — мы должны успеть к вечеру, поэтому я прошу именно тебя, а не кого-либо другого. Ты хорошо расслышала меня, Элизабет?

Лиззи скомканно кивнула. На усталом и напряжённом лице Мэри появился отзвук улыбки. Погладив Лиззи по голове, она заторопилась к выходу.

— Я надеюсь на тебя, — снова сказала Мэри, прежде чем закрыть дверь.

А Лиззи осталась наедине с рубашкой мистера Джорджа Юджина Флэнагана, кусая губы и затравленно, взволнованно поглядывая кругом себя. Решение, которое ей предстояло принять, было крайне трудным — но зов желания всё же отступил перед голосом разума.

И именно поэтому Лиззи взялась за чистку накрахмаленной новомодной рубашки мистера Флэнагана так, словно бы ей самой нестерпимо хотелось бы, чтобы он поразил всё высшее общество корабля и потешил материнское тщеславие.

Вечерело. Джо бестолково бродил от борта к борту и задумчиво жевал табак. Вопреки обыкновению, на этот раз табак его не успокаивал, и Джо сам понимал, почему: он был слишком уж обеспокоен опозданием Лиззи. Лиззи была пунктуальна до педантичности: если Джо назначал время встречи, она всегда являлась заранее и поджидала его с нетерпением. Если он задерживался хотя бы на минутку, Лиззи принималась возмущаться и твердила с глубоким оскорблением в голосе:

— Если ты не ценишь моё время, как я могу быть уверена, что ты ценишь меня?

— Если бы у твоего времени была какая-то ценность, я бы из кожи вон лез, чтобы прийти пораньше! — парировал Джо. — Но, Лиззи, согласись, что тебе совершенно нечем заняться на корабле, поэтому, если ты немного и подождёшь, с тобой ничего не случится.

У Джо, напротив, всегда было полным-полно дел. Если он не болтал со своими корабельными знакомыми и не составлял компанию Бетти, то лихо ползал по канатам и подглядывал, как идёт жизнь на богатых палубах, или же пытался определить направление ветра, или про себя высчитывал скорость, с которой шёл корабль, или же отплясывал в обеденном зале с ушлыми молодыми ирландцами, которые на всякий день придумывали новое развлечение. Бывало, что Джо совершенно забывал о времени и, выбравшись на палубу, изумлялся, что солнце уже провалилось за горизонт.

Но сегодня Джо был совершенно свободен и нисколько этому не радовался, поскольку его праздность не была намеренной. После разговора с Лиззи Джо собирался отправиться к Оскару и расспросить его о работе, но Оскар, едва завидев Джо, стал отмахиваться обеими руками и твердить:

— Нет, нет, прошу, хватит с меня твоих вопросов! Если у меня снова вычтут жалованье, я оттаскаю тебя за уши!

Джо искренне изумился:

— Тебя оштрафовали?

Оскар продолжал пятиться, словно Джо был заразен, и хаотично размахивать чёрными, натруженными руками.

— Да! — запальчиво подтвердил он. — Представляешь, оштрафовали, а всё из-за того, что я слишком много, дескать, треплюсь на работе. Никогда у меня не вычитали жалованье, никогда еще не говорили, что Оскар Блэксмит, понимаете ли, трепло!

— Да какое ты трепло, — успокаивающе заговорил Джо, — вовсе ты не трепло, а отличный надёжный парень, по-моему. Этот твой надсмотрщик — просто зверь какой-то! Ну что из тебя за трепло, а, право слово-то?

Оскар Блэксмит сердито оскалился.

— Я на твои штучки больше не намерен ловиться, малёк, я теперь воробей стреляный! Слушай, я не хочу потерять работу, поэтому давай ты придержишь свои вопросы для кого-то, кому очень уж хочется, чтоб его списали с борта, ладно?

Джо поник и отступился.

— Как скажешь, — развёл он руками, — ну а всё-таки, Оскар, я тебе матерью клянусь, нас никто не поймает, да и ты ничего такого страшного не рассказываешь, почему тогда…

Оскар заткнул уши чёрными пальцами и гордо развернулся к Джо горбатой спиной. Джо молча глядел, как Оскар уходит от него, словно злая утка, переваливаясь с ноги на ногу, и спрашивал себя, где же он мог допустить ошибку.

Оказалось, что причиной его несчастий оказалась злополучная Джанет Боулс: ей хватило наглости и жестокости заявить об этом без всякого стыда. Джанет подкараулила Джо, когда тот озадаченно вернулся к борту, и тут же пристроилась рядом.

— Я терпеть не могу, когда кто-то нарушает правила, — гордо сообщила она. — Надеюсь, что этого мужчину всё-таки не уволят, иначе виноват будешь ты.

— Так это ты нас сдала? — сердито прошипел Джо и повернулся к Джанет лицом.

Та улыбалась ему с непреклонным спокойствием.

— Мне очень его жаль, — сказала она бездушно.

Джо хотел бы вцепиться ей в шею и трясти, пока из головы у неё не вылетит всё высокомерие.

— Ты хоть понимаешь, что Оскар мог потерять работу — и это из-за тебя?! — прошипел он. — Неужели тебе совсем не стыдно?

Джанет высокомерно повела плечами, но на всякий случай отодвинулась.

— Виновата не я, — сказала она, — я только рассказала о том, что видела. А беды Оскара — на твоей совести, ведь это ты с ним заговорил.

Джо гневно взмахнул руками.