— Истина, которой владеют боги… — повторила Клаудия, постучав себя костяшками пальцев по лбу — и вдруг, будто её осенило, она резко выдохнула: — Элементали…
Джинн расправил крылья и вытаращился на неё.
— Истина, которой владеют боги, — вновь повторила Клаудия, её глаза расширились, и в них появилось нечто, напоминающее страх. — Вот о чём говорили Блуждающие Души.
— Они здесь? — уточнил Стефан.
— Они везде. Кричат, шепчут, поют, стонут. Я едва разбираю, о чём они говорят, всё слишком сумбурно, но если сложить то, что я поняла… Они говорили о мире с мощной магией, о том, что он вместе с хаосом откроет истину, которой завладеют боги. Одни слышали, как медленно стекает эльфийская кровь, другие — как звёздная пыль наполняет кости, а лунный свет каплями смешивается с кровью…
Клаудия продолжила бормотать что-то, и с каждым словом её голос становился всё тише, а взгляд — всё потеряннее. Джинн, едва-едва встав и удержав равновесие, кое-как подошёл к ней и хотел то ли обнять, то ли отнять её руки от головы, но Клаудия отступила, полоснув по нему безумным взглядом.
— Они говорили, что Первая убила Третьего, а Третий — Первую. Говорили, что боги сделали свой выбор, а свет померкнет для того, кто ищет. Я слышу, как они кричат о боли, которую несёт Лабиринт… Слышу, как твари просыпаются.
Стефан напрягся и инстинктивно потянулся к магии. С каждой секундой она отзывалась всё охотнее, избавляясь от хватки Лабиринта, но этого всё равно было недостаточно. Если демоны рядом, Стефану нужна была вся имеющаяся у него магия.
— Они говорят, что отсюда нет выхода, — на выдохе произнесла Клаудия, опустив руки и оглядевшись.
— Мы не в Лабиринте, это мы уже поняли, — сказал Джинн, поймав взгляд Клаудии. — Тогда почему ты до сих слышишь Блуждающие Души?
— А ты не чувствуешь? — поражённо уточнила Клаудия. — Почему ваша магия восстанавливается так медленно? Почему вы едва не умерли? Мы в Диких Землях, но не там, куда вернулась магия. Лабиринт вышвырнул нас на неисследованные территории, за границы наших карт. Туда, где властвуют твари, и они всё ближе.
***
— Не то чтобы я волнуюсь, — протараторил Кит, крепко сжимая ладони Пайпер в своих, — может быть, совсем немного, но… Ты точно уверена, что всё получится?
— Джинн не умер, — твёрдо повторила она, посмотрев Киту в глаза. — Лабиринт разорвал связь, но не более того.
— Почему ты так уверена в этом?
— Ощущаю его магию. Слабо, но всё же.
— А если это означает, что он при смерти?
— Не говори ерунды. Джинн уже надрал смерти задницу, и он бы не простил себе, если бы позволил ей победить.
Кит, не ожидая от себя такого, прыснул от смеха.
— О, прости, прости… Просто я очень волнуюсь. Честно, я стараюсь, потому что я, типа, теперь тащу на себе в два раза больше ответственности, и я не хочу тебя подвести, но…
— Успокойся, — тихо, но настойчиво перебила Пайпер, и Кит мгновенно замолчал. — Да, это не то, к чему мы готовились, но мы же справимся? Ты рядом со мной, а я — с тобой. Присмотрим друг за другом, если что-то случится.
Кит хотел заверить её в этом, сказать, что обязательно сделает всё от себя зависящее, но правда была в том, что он действительно очень сильно волновался. Минуту назад они прошли через врата, которые нашли Фортинбрас и Николас, а теперь все куда-то исчезли, была только Пайпер, ладони которой он не желал отпускать, и длинный коридор с белыми стенами, полом и потолком. Они остались вдвоём, с одной только магией Пайпер и оружием Кита, и Джинна почему-то не было рядом с ними.
Как Кит мог не волноваться?
Ракатанами Фортинбраса были чистокровный великан и волчица-оборотень, Николаса — маг и демоница, у Пайпер сейчас был только обычный искатель, которого самого нужно защищать. Что его пистолеты и кинжалы могут сделать Лабиринту? Ничего. Лабиринт скорее подсунет ему под ноги лишнюю ступеньку, и Кит упадёт, напоровшись на собственный нож. Будет просто потрясающе.
Он не мог позволить, чтобы с Пайпер что-нибудь случилось. По какой-то причине Лабиринт разорвал её связь с Джинном, — может, она была недостаточно крепка? может, Пайпер не доверяла ему настолько, и Лабиринт это понял? — и у неё остался только Кит. Он не знал, может ли сальватор пройти Лабиринт с одним ракатаном, и не мог вспомнить, говорил ли Райкер о чём-то таком.
— А если меня недостаточно? — тихо спросил Кит, изо всех сил стараясь не выдавать своего страха. — Что, если я всё же не могу быть якорем для души?
— Можешь, я это знаю, — с лёгкой улыбкой возразила Пайпер. — Даже если у нас было мало времени, ты можешь быть якорем для моей души. Поверь.
Кит хотел ей поверить, и всё же сомневался. У них и впрямь было мало времени — во Втором мире столько всего произошло что до исчезновения Пайпер, что после её возвращения с Третьим сальватором, а после…
Горло сдавило. Кит не позволял себе показывать слабость перед Пайпер, хоть и понимал, что она не осудит его. Он лишь не хотел быть слишком навязчивым, потому что знал, что ей так же тяжело, как и ему. Осознание смерти Джонатана всё ещё сдавливало сердце, и вряд ли хотя бы один из них успел смириться с ней. Кит вообще сомневался, что они когда-либо сделают это.
Но им пришлось идти дальше, и Пайпер смогла взять себя в руки. Не растерялась, когда они остались с Китом вдвоём, даже смогла его успокоить. Кит просто не имел права расклеиваться или сомневаться в ней, потому что знал, как трудно Пайпер сохранять настрой. Пусть она была Первой, она также была человеком, чьё сердце истерзали.
— Прости, — протараторил Кит. — Я очень хочу, чтобы всё получилось, и знаю, что ты со всем справишься, но я совершенно не понимаю, для чего Лабиринту было разделять нас. Это пугает. Почему только сейчас? Почему не в первый раз?
— Что-то изменилось, я чувствую. Будто сам воздух стал другим. Николас и Фортинбрас наверняка уже поняли, в чём дело, но с Силой сложнее. Она не в состоянии считывать время или прослеживать движения, так что я не могу понять, что конкретно изменилось. Просто… чувствую.
— А их самих чувствуешь? Можешь найти?
— Думаю, да. В Башне же я нашла остальных, да и наша связь теперь крепче. Вот только остальных вряд ли смогу отыскать.
— Как-то выборочно Лабиринт подавляет твою магию. Может, он всё же любит вас, сальваторов, и потому не мешает?
Пайпер бросила на него озадаченный взгляд, но, подумав немного, пробормотала:
— Надеюсь, что так… Было бы здорово, если бы Лабиринт нас действительно любил и не путал.
— К слову, об этом… — Кит, наконец-то решивший отпустить руки Пайпер, начала стучать костяшками пальцев друг об друга. — Райкер говорил, что Лабиринт охвачен хаосом, правильно?
Пайпер, кивнув, указала ему вперёд и первой сдвинулась с места. Кит сглотнул, всё ещё чувствуя лёгкий страх, и пошёл за ней.
— Король пленил богов и подчинил себе Лабиринт и, следовательно, может влиять на него. Так почему Лабиринт свёл нас с Иснаном? Разве король не должен оберегать его от нас? Если он пытался сломать нас, показывая то, чего мы не хотим видеть, то какой смысл сводить нас с Иснаном?
— Не знаю, — рассеянно ответила Пайпер, смотря себе под ноги.
— Николас говорил, будто Лабиринт бросается из крайности в крайности, словно живой. Думаешь, это возможно? Поэтому он разделил нас только сейчас?
— Не знаю, — повторила Пайпер. — Ты вообще откуда всё это взял? Когда успел разобраться в магии Лабиринта?
— Да ниоткуда, и ничего я не разобрался. Всё так странно и запутанно, я уже ничего не понимаю, но… Сначала Лабиринт держит нас вместе, потом показывает прошлое Николаса и Фортинбраса, а тебя почему-то не трогает. Потом перестраивается так, что мы находим Иснана, после вышвыривает и снова пускает, но на этот раз — разделяет. Почему? Неужели Лабиринт чувствует, что вы можете отследить его перемещения и найти источник силы? Тогда почему бы просто не запереть врата? Зачем Лабиринту, который находится во власти хаоса и держит богов в плену, вообще позволять нам входить?
