Чем дальше они шли, тем реже встречались демоны. Здесь были только ноктисы и перевёртыши, которые пусть и держались достаточно долго, всё равно проигрывали. Иллард предположил, что они что-то охраняют, но Кристин возразила ему, сказав, что в таком случае здесь были бы куда более сильные демоны.

У Себастьяна не было сил ни на споры, ни на какие-либо другие мысли. С той самой минуты как они выбрали одно направление, туннель ещё ни разу никуда не свернул, и это начинало действовать на нервы. Было темно, сыро и холодно. Магия Зельды и Илларда лишь немного освещала дорогу, она же то и дело распространялась дальше, но так ничего и не находила. Себастьяну казалось, что они топчутся на одном месте.

Туннель никак не менялся. Появлялись тени, отделявшиеся от стен, которые формировались в демонов, а те быстро уничтожались магией Зельды и Илларда. Останки, что странно, тут же растворялись, исчезала даже кровь. Хаос не клубился в воздухе — он просто испарялся, и Зельда никак не могла уцепиться хотя бы за частицу, чтобы взять след. Из-за этого она бесилась сильнее всего.

— Дебильный карман, — в очередной раз бросила она, когда голова ноктиса, лежащая у её ног, распалась на частицы хаоса, а те — исчезли. — Всё тут дебильное!

Иллард удивлённо оглянулся на неё и уже был готов что-то сказать, когда Кристин похлопала его по плечу и молча подтолкнула вперёд.

— Это из-за вашего дебильного Ордена, — прошипела Зельда, ткнув в Себастьяна пальцем. — Так и передай своим.

— Конечно.

Зельда возвела глаза к потолку, которого они даже не видели, и молча убрала меч в ножны за спиной. Она нервничала, и это было заметно невооружённым глазом. Себастьян был уверен, что она каждые два шага будет высказывать своё недовольство, поливать грязью всю коалицию и Орден в том числе, особенно Саула, который обратился к ней за помощью, однако Зельда молчала, и это было хуже всего.

— Если ты хочешь поругаться, — всё-таки начал Себастьян, прекрасно зная, что Иллард и Кристин его слышат, — то ругайся со мной.

Зельда посмотрела на него, как на умалишённого, и вдруг рассмеялась.

— Ты что, издеваешься? Хочешь сказать, что вообще ничего не чувствуешь?

— А должен?

— Зельда, — чуть повысил голос Иллард, даже не оборачиваясь, — люди не такие чувствительные.

— Ну а сам-то? — тут же обратилась к нему Зельда и в три шага поравнялась с ним. — Что скажешь?

— Тут какие-то чары, но я никак не могу понять их природу. Такое чувство, будто они исчезают сразу же, как только я их касаюсь.

— Чары? — удивлённо переспросила Кристин. — Здесь? Кто вообще мог их наложить?

— Может, не только нас сюда затянуло. Тристан довольно талантлив в области зачарований, а Айрас…

— Ясно, круто, ищем друг друга, — кисло отозвалась Зельда, заработав недовольный взгляд Илларда. — Ещё что-нибудь?

— В том-то и дело, что ничего. Только слабое ощущение чар. Пространство тут везде одинаковое, ни одного искажения. Даже не знаю, с чего начать.

Зельда открыла рот, чтобы ответить ему, но остановилась, нахмурилась и повернулась в сторону, в которую они шли.

— Слышите? — тихо спросила она.

— Что? — уточнил Иллард.

— Кто-то поёт.

Себастьяна пробрала дрожь. Он знал, что слух эльфов намного лучше человеческого, что они воспринимают мир немного иначе, и всё равно был неприятно удивлён и, возможно, даже напуган.

— Кто-то поёт, — повторила Зельда, прикрыв глаза и наклонив голову, будто хотела как можно лучше расслышать песню. — Не могу разобрать слова, но… Ещё что-то капает. Где-то течёт вода.

— В карманах могут быть водоёмы? — недоверчиво спросил Себастьян.

— Здесь может быть всё, что угодно, — поучительно ответил Иллард. — Карманы — это хаос, а хаос способен принимать любую форму, как и демоны. Ты слышишь что-то ещё?

— Нет, — тихо ответила Зельда. — Только песню и текущую воду.

— Сомневаюсь, что кто-то из наших стал бы петь, чтобы дать о себе знать, — нахмурившись, сказала Кристин. — А демоны? Только самые сильные из них способны петь на древнем языке во время призыва. Если пойдём дальше, столкнёмся с демоном, который нам не по зубам.

Себастьян привык видеть, что его мать не колеблется: что в делах Ордена, когда речь шла про особо сложный поиск, что в жизни их семьи, когда, например, Рокси опять забыла загрузить посудомоечную машину. Кристин начинала сомневаться лишь в тех случаях, если жизни её родных оказывались под угрозой. Так было после аукциона-бойни, когда она ещё думала, что демоны могут вернуться. Так было сейчас, когда она, перестав вглядываться в темноту туннеля, повернулась к Себастьяну.

— Нам лучше вернуться, — объявил Иллард, подняв руку и начав чертить один из сигилов. — И чем скорее, тем лучше.

— Идём, — подхватила Кристин взволнованным голосом.

Себастьян уже сделал шаг назад, но вовремя понял, что Зельда не двигается. Она стояла, замерев на месте, и смотрела вперёд, будто что-то видела.

— Зельда, — позвал Себастьян.

Она не ответила.

— Зельда, — немного громче позвала Кристин.

Она вновь не ответила.

Иллард, обернувшись к ним, чертыхнулся и что-то пробормотал себе под нос. На мгновение Себастьяну показалось, что дышать стало труднее, что тело сковало невидимыми цепями, а после пришли облегчение и спокойствие. Магия Илларда разлилась в воздухе, коснувшись каждого из них, и подтолкнула Зельду назад.

Она дёрнулась, как от удара, резко развернулась и едва не столкнулась с Себастьяном лбами. Зельда будто бы инстинктивно сделала шаг назад, но он схватил её за руку, — за что обычно обязательно бы получил в челюсть, потому что Зельда никому не позволяла так хватать себя, — но вместо этого увидел, как она широко распахнутыми уставилась на него.

Зельда была напугана.

***

— Ва-ау, — нарочито восхищённо протянул Эйс, выдавив широкую улыбку. — Очень вкусно. А что это такое тут плавает?..

— Лепестки старруанских роз, — отчеканил Эйкен, посмотрев на него поверх чашки. — Растут в мерцающих садах и…

Эйс громко фыркнул.

— Ладно, я понял, не умничай.

Эйкен обиженно поджал губы. Он и так чувствовал себя максимально неловко, распивая чаи во дворце эльфов вместе с Андером, так ещё и Эйс над ним издевался. Неужели не понимал, как это трудно — казаться уверенным, тщательно взвешивать каждое своё слово, быть милым и вежливым? Эйкен был уверен, что после недавней ссоры они с Эйсом заключили мир.

Однако в глубине души Эйкен понимал, что его волнуют не правила этикета, которым он старался следовать, а сам Андер, который почти за час ещё не сказал ни слова.

Всего за три дня ему стало гораздо лучше: щёки уже не казались такими впалыми, тени под глазами почти исчезли, а чёрные волосы даже были аккуратно причёсаны. Если верить Йозефу, Андер стал есть и даже изредка выходил гулять в сад, однако ни с кем не разговаривал. Он лишь один раз обратился к Йозефу, сказав, что хочет пообщаться с Эйсом и Эйкеном наедине, и всего через пару часов Сионий привёл их обоих в эльфийский дворец.

Король Джулиан был не очень-то приветлив: смотрел так, будто они были грязью под его ногами, и весь его вид кричал о том, будто он делает огромное одолжение, позволяя провести время с Андером. Он также несколько раз сказал, что они обязаны вытянуть из него как можно больше информации, но даже болтливому Эйсу это давалось с трудом. Поначалу они оба не знали, как себя вести, и то и дело переглядывались, пытаясь мысленно помочь друг другу. Потом Эйс всё же осмелел и попытался узнать, как Андер себя чувствует. Не получив ответа, он начал говорить обо всём на свете: погоде, столовой, где они были, предметах интерьера, еде, чае. Он едва не каждую травинку в чае рассмотрел, спросил, что это и какой вкус даёт, пока, наконец, не остановился на лепестках старруанских роз. Эйкен был уверен, что после этого Эйс перейдёт к маленьким пирожным, которые также были украшены ещё более маленькими бутонами цветов. Однако Андер удивил их, хрипло и тихо сказав: