Последние развалины пали, растворились в воздухе и песке, и Карстарс увидел Иснана, который из последних сил отбивался от Третьего и ещё одного мага. Только из-за переливов бронзового в воздухе Карстарс понял, что великанский ублюдок, которого Маракс когда-то проклял, и впрямь выжил. Досадно. Карстарс стал бы тратить силы и спасать Иснана, если бы тот сражался только с магом, но Третий — вовсе не тот, с кем он мог справиться. Пусть они оба сальваторы, Третий всё же намного умнее и искуснее. Его не раздирают подавленные воспоминания, медленное пробуждение которых Карстарс чувствовал.

Улыбнувшись принцу великанов, он распался на тени, метнувшиеся в сторону, и вновь стал целым прямо перед лицом Третьего. Карстарс услышал, как рвано выдохнул Иснан, как громко треснула кость в его руке, — кажется, великан-маг всё же добрался до него, — и поднял больше хаоса, натравив его на Третьего. Мир вокруг будто замедлился.

Карстарс, в отличие от Маракса, предпочитал играть с сознанием своей жертвы, но и азарт простой битвы не был ему чужд. Во время Вторжения он с радостью громил сигридцев, подавлял волю маленьких фей, ещё пытавшихся бороться с ним, и подпитывался страхами и надеждами чудом выживших. Он запоминал каждую смерть, которую видел, впитывал её в себя, а после, в Башне, когда закованный в цепи Третий упрямо глотал крики боли, услужливо подсовывал их ему. Он показывал миры, которые погибали из-за хаоса, и магию, которая с радостью текла к ним в руки и растворялась в их телах. Показывал трупы, поднимавшиеся и бравшие в руки оружие из-за одной воли их госпожи; реки крови, которые заполнили собой просторные земли Сигрида; безумие, которое охватывало слабых смертных, ломало их хрупкие тела и разрывало сердца.

Карстарс был уверен: Третий помнит, что он видел. И всё же демон хотел ему напомнить. Хотел вновь заточить его в Башню, на этот раз стоящую далеко-далеко, за пределами территорий, которые сигридцы могут изучить, там, где есть только пустота и тьма, где кровь всех существ всех миров смешивалась и сливалась в один бесконечный океан.

И всё это — в одно мгновение, то самое, когда их глаза оказались на одном уровне, а лица были на расстоянии жалких сантиметров. Карстарс видел в глазах сальватора ярость и магию, с каждой секундой всё распалявшуюся. Ещё несколько секунд, и золотое пламя, окружившие их со всех сторон, смешается с голубым, ярость Третьего выйдет из-под контроля и он допустит ошибку, которая будет стоить ему жизни. Карстарсу нужно лишь подождать.

Всего несколько секунд.

Но он вдруг ощутил, как что-то острое впивается ему в плечо, как его тело клонится в сторону, как Третий заносит меч для удара. Чёрные нити мгновенно протянулись к великану, оплели руку и отвели её в сторону. Карстарс рухнул, схватившись за стрелу, торчащую из плеча, и перевернулся. Какой-то крысёныш целился в него из лука — быстрее, чем Карстарс сумел защититься хаосом, смертный выпустил ещё одну стрелу. Та просвистела всего в сантиметре от лица Иснана, который тут же отскочил, отшвырнув великана-мага в сторону.

Карстарс поднялся, вырвал стрелу из плеча и бросил её на землю. Золотое пламя лизало полы его плаща, отрезая путь к отступлению. Лучник целился в него, великан-маг едва заметно шевелил пальцами, постепенно накладывая барьеры и чары. Совсем далеко, там, где серая земля сливалась со светлым небом, вспыхивал фиолетовый свет, металась крылатая тень — Маракс всё ещё боролся с Четвёртым и, как был уверен Карстарс, кем-то ещё. Лабиринт разрушил город, разделявший их, и запахи стали немного отчётливее: Карстарс ощущал присутствие минимум дюжины. Перед ними было всего восемь: Первая, Третий, двое смертных, девчонка-оборотень, великан-маг, брат Третьего и лучник. И все они медленно наступали, готовые убить их.

Карстарс покосился на Иснана и едва не рявкнул, чтобы тот сосредоточился. Чёрные нити магии бездумно искрились вокруг него, частицы хаоса оседали на белую кожу, а тени рыскали возле ног. Иснан настолько обезумел неизвестно из-за чего, — страха, отчаяния, ненависти? — что взял под контроль тени, которые до этого теснили двух смертных, и теперь те были свободны. Карстарс видел блеск какого-то металла и слышал, как сильно бьётся сердце у одного из смертных, того, что был моложе. А Маракс всё ещё боролся с Четвёртым, будто не понимал, что его хаос нужен здесь и сейчас.

Карстарс стиснул челюсти. Он силён, очень силён, но здесь от грубой силы будет мало толку. Иснан едва справлялся с великаном-магом, сильно уступал Третьему и определённо был целью лучника — теперь Карстарс отчётливо видел, что тот целился именно во Второго, а не в него. На секунду это разозлило Карстарса, который, как оказалось, лишь неудачно оказывался на пути, но лишь на секунду.

Один сальватор и один демон против двух сальваторов, мага и великана — плохой расклад. Особенно если учесть, что Карстарс до сих пор не знал, на чьей стороне был Лабиринт.

И всё же, он был готов рискнуть, зайти достаточно далеко, чтобы проверить, кто сумеет первым нанести смертельный удар.

Он вскинул руки, посылая десятки теней во все стороны, а сам метнулся к Иснану. Быстрее, чем тот успел среагировать, Карстарс клыками впился в его руку и втянул кровь, чувствуя, как он сила вливается в его тело, сбивает с ног и кружит голову. Будь его воля, Карстарс выпил бы всё до последней капли, но не мог. Иснан ударил его, оттолкнув от себя, — на долю секунды даже показалось, будто он начнёт осыпать его проклятиями, и в его голосе послышится многократное эхо их короля, — и Карстарс отступил. Золотое пламя лизнуло его ноги, в считанные мгновения сожгло тени, посланные им.

Карстарс улыбнулся, показав окровавленные клыки, и сам стал тенью. Он был везде и нигде, слышал всё и ничего, и потому знал: то, что случилось после, было его виной лишь отчасти. Впрочем, Карстарс не переживал из-за этого.

Мир будто сошёл с ума: магия разных цветов вспыхивала то тут, то там, пламя отгоняло его, преграждало дорогу, но Карстарс стремительно скользил дальше, огибая каждого, и вновь обрёл плоть, лишь когда до девчонки-оборотня оставался жалкий метр. Карстарс прыгнул на неё, посылая ещё больше теней для обманного манёвра, и в последний момент позволил двум из них расступиться.

Один смертных, тот, что был помоложе, бросился вперёд — точно так, как за долю секунды до этого, когда сработали глупые человеческие инстинкты и он решил, что сумеет защитить девчонку-оборотня.

Второй, тот, что был старше, коротким лезвием рассёк одну из теней, и та рассыпалась на частицы хаоса. Значит, его оружие всё же было сокрушителем. Даже зная это, Карстарс не сдержал болезненного воя, когда лезвие полоснуло его бедру. Смертный отбил первый удар, второй, третий, пока тени продолжали сжимать кольцо и преграждать путь остальным. Отбил четвёртый, пятый, но шестой пропустил. Карстарс зарычал, впился в шею смертного и уволок его за собой, через тени, тьму и пустоту, всё и ничего.

Он вновь сделал их тела материальными и с досадой обнаружил, что Иснан не сумел сдержать напора сразу двух сальваторов и мага. На манёвр Карстарсу потребовалось меньше десяти секунд, а Иснан всё равно проиграл. Бронзовые нити магии оплетали его руки и ноги, а лучник крепко держал, сдавив горло рукой и прижав кинжал к виску. Из носа Иснана текла тоненькая струйка крови, но серьёзных ран не было. По крайней мере, внешних. Карстарс чувствовал, как хаос ускользает из-под контроля Второго, как тот сомневается.

«Идиот», — подумал Карстарс, ударив смертного под колено и схватив за волосы. Мужчина упал, хрипло вскрикнув. Из раны на его шее текла кровь, руки слабо подрагивали.

Первая метнулась вперёд, но замерла, когда Карстарс приставил острое лезвие к шее смертного. Для того, чтобы схватить его, Карстарс пожертвовал почти всем своим хаосом, и той силы, что он впитал из крови Иснана, было мало. Этого бы не хватило, чтобы взять в заложницы Первую или Третьего или даже великана-мага. Но вполне хватило для смертного.