— Да, вот об этом я и хотел рассказать, — немного опешив, сказал Фортинбрас.

— Да не в этом дело! То есть, да, конечно, я тоже не понимаю, почему вдруг источник той силы пропал, но, может быть, дело в Иснане?

Краем глаза Фортинбрас заметил, как Энцелад резко вскинул голову и уставился на Николаса. Тот, начав заламывать руки, нервно продолжил, едва не зажёвывая слова:

— Я пытаюсь отслеживать изменения Лабиринта, и их так много, что порой мне становится просто тяжело, но…

— Николас! — разъярённо рявкнул Энцелад, мгновенно нависнув над ним.

Юноша пискнул, растворился в воздухе и, оказавшись за спиной удивлённого Стефана, пролепетал:

— Я чувствую, как Иснан использует магию. Я вижу её потоки и знаю, что он здесь, в Лабиринте.

***

Иснану уже порядком надоели постоянные изменения, происходившие с Лабиринтом. Однако он считался с ними, искал новый путь, если Лабиринт вдруг заводил их в тупик, и стойко терпел насмешки Маракса и его споры с Карстарсом. Честное слово, Иснан скорее умрёт из-за их глупой болтовни, чем сумеет добраться до Хайбаруса.

Голос короля демонов то затихал, то становился громче. Несколько часов назад, — хотя Иснан не мог точно сказать, сколько времени прошло на самом деле, — Хайбарус кратко рассказал ему о том, что попытался испытать Третьего сальватора. Иснана ничуть не обрадовало, что тот полез в Лабиринт, однако своего разочарования он не показал. Вскоре после этого Хайбарус сказал, что «глупая защитница людей вновь мешает ему», но Иснан его не понял.

С тех пор Хайбарус молчал. Не ответил он и после того, как Иснан начал отчаянно взывать ему. Лабиринт менялся, испытывал его, но в этот раз он зашёл слишком далеко.

Вокруг них возводился и рушился древний город, поглощённый Лабиринтом тысячелетия назад, когда Иснан впервые увидел Аннабель, пробежавшую по соседней улице.

Поначалу он решил, что это лишь игра его воображения. Образ Аннабель всегда существовал где-то на задворках его сознания, но никогда не становился более реальным. Иснан помнил, как жизнь покидала её изломанное тело, как фейская кровь текла по его губам, а Ренольд, запертый внутри него, беззвучно кричал. Иснан считал это абсолютно нормальным: Аннабель оказалась слабой, и они её убили, украли Слово и поместили его в Иснана.

Но теперь она казалась слишком реальной. Аннабель пробежала совсем рядом, коснувшись его руки. Её светлые волосы всколыхнулись, точно от ветра, и карие глаза блеснули, когда она всего на мгновение посмотрела на Иснана. Она был так близко, что он мог пересчитать каждую веснушку на её лице. Он инстинктивно попытался ухватить её за руку, остановить, но Аннабель побежала вперёд и и скрылась за поворотом. Иснан рванул за ней, проигнорировав предупреждение Маракса.

Переулок, в котором он оказался, был весь в крови. Та стекала со стен и подоконников открытых окон, скапливалась в огромные лужи на земле. Аннабель стояла в самом конце, возле небольшой лестницы, ведущей вправо, и выжидающе смотрела на него. Её босые ноги были по щиколотку в крови. Иснан тряхнул головой, но фея никуда не делась.

— И что ты стоишь? — крикнула она, гордо задрав голову. — Тебе же нравится кровь. Давай, иди сюда!

Иснан против воли сделал шаг назад, а потом понял: голос Аннабель был не таким, каким он его помнил. Иснану потребовались мгновения, чтобы понять ещё кое-что — он совершенно не помнил, каким был голос Аннабель на самом деле.

Это воспоминание просто исчезло или хаос вытравил его, посчитав ненужным? Может быть, это сделал Ренольд, пытавшийся хоть как-то защитить память своей обожаемой феи? Иснан впервые за долгое время обратился к нему, но сакри не ответил.

— Иди сюда! — громче повторила Аннабель, махнув ему рукой. — Тебе ведь так нравилось пить мою кровь!

Иснан качнул головой, чувствуя, как магия Лабиринта давит на него. Древний город всё ещё возрождался и рушился вокруг него, но переулок, в котором стоял демон, оставался неизменным. Кровь всё ещё мерно стекала по стенам и капала в особом раздражающем ритме.

— Что происходит, мой король? — совсем тихо спросил Иснан, прожигая Аннабель ненавистным взглядом.

Даже если Ренольд этого не говорил, Иснан знал: сакри считает Аннабель единственной достойной Слова. Он выбрал её незадолго до Вторжения, был уверен в ней и знал, что она никогда не использует магию кому-либо во вред. Иснан не был таким великодушным. Познавая Слово и его возможности, он испытывал магию на ноктисах, низших демонах, которых ему отдавала госпожа, и людях, которые изредка попадали к ним живыми. Он поглощал чужую кровь, учился правильно отмерять дозы и проверял пределы своих возможностей, чего Аннабель, как он знал, никогда не делала. Она была слишком бесхребетной для этого. Считала, что может использовать Слово лишь в том случае, если тот, чью кровь она собиралась выпить, согласен на это.

Как отвратительно. В её руках была едва не сильнейшая магия, а она отказывалась её применять. Неудивительно, что она умерла от рук Иснана.

Он моргнул, вдруг ощутив острую боль в солнечном сплетении, и сжал ткань одежды на груди, впившись в неё когтями. Где-то глубоко внутри скреблось чувство, которое Иснан никак не мог побороть. Хайбарус молчал, как и Ренольд, а Аннабель не исчезала, из-за чего противное ощущение только возрастало. Будто о рёбра Иснана что-то скреблось, а его лёгкие медленно сжимались, наполняясь дымом.

Иснан моргнул ещё раз. Аннабель оказалась в двух шагах от него, — подкралась, как тень, а он и не заметил, — а переулок уже был охвачен огнём. Слышался треск дерева, которого здесь не должно было быть, чей-то далёкий голос, эхом отскакивающий от стен. Вокруг метались тени.

— Тебе же нравится кровь, — прошипела Аннабель, сделав шаг к нему. — Нравится, да?

Иснан хотел вцепиться ей в горло, разорвать его, как много лет назад, но не мог пошевелиться. Руки и ноги будто сковало невидимыми цепями, которые тянули его вниз, к земле, в лужи крови и горстки пепла, в языки пламени, начавшие лизать его кожу прямо через одежду.

Аннабель схватила его лицо и притянула к себе. В свете пламени её глаза казались совсем чёрными, что было просто невозможно — Иснан помнил, что они у неё светло-карие.

— Почему ты отрицаешь свою память? — неожиданно тихо прошептала Аннабель, заглянув ему в глаза. — Почему? Ты завладел великой силой, был избран, но пресмыкаешься перед ними, как животное. Ты сальватор, Карлос, а не цепной пёс. Вспомни, как именно магия заструилась по твоим венам, и выполни обещание, данное много лет назад.

Иснан закричал, когда огонь хлынул по его венам. Аннабель резко отпустила его, отошла на шаг и растворилась в тенях — в тот самый момент, когда сверху на неё спикировал Маракс. Он едва не проехал по земле, залитой кровью, мгновенно выпрямился и вновь взмыл в воздух. Иснан судорожно дышал, чувствуя, что лёгкие всё ещё полны дыма, и вглядывался в точку в небе, становящуюся всё меньше.

— Ты совсем из ума выжил?! — яростно заорал кто-то над ухом Иснана. — Вставай, идиот!

Судя по тому, что в опасной близости от его лица блеснули когти, Карстарс был очень зол и мог разорвать ему глотку. Иснана это не волновало. Боль исчезла, будто её и не было, исчезла и кровь, окрасившая всё вокруг в алый. Маракс приземлился рядом, раздражённо рыкнул и передёрнул крыльями. Иснан прекрасно знал, что сейчас тот попытается отыграться на нём, — вот только не знал, из-за чего, — однако успел прежде, чем Иснан призвал хотя бы одну крупицу хаоса:

— Что это было? — обратился он к королю, прикрыв глаза и чувствуя, как тонкая нить, соединившая их, едва зашевелилась. — Что это было?

«Та защитница людей, о которой я говорил, — тихо и скучающе произнёс Хайбарус, всё же ответив на мысленный зов Иснана. — Глупая… Всё пытается помешать, да только неизменное проигрывает. Сил у неё совсем не осталось».

— Кто она? — нетерпеливо спросил Иснан, сжимая кулаки. Карстарс пялился на него, как на умалишённого, хотя прекрасно знал, почему Иснан говорил сам с собой