Пайпер смотрела на Гилберта, не мигая, уверенная, что он скажет хоть что-нибудь, но великан молчал, до скрипа сжимая челюсти, и прожигал Фортинбраса ненавистным взглядом.

— Что это за место? — совсем тихо пролепетал Николас, крепко держа Твайлу за руку.

Пайпер огляделась и едва сумела сдержать испуганный возглас. Лабиринт перестроился, явив им тронный зал ребнезарского дворца, но на этот раз здесь не было имён павших или многолетнего запустения, которое она видела. Здесь были десятки трупов, валявшихся на полу, точно изломанные куклы, и почти у самых тронов, целых и невредимых, лежали тела короля Роланда и королевы Жозефины.

Пайпер не то чтобы узнала их — скорее догадалась по тому, как побледнел Фортинбрас, как взвился Гилберт, как Клаудия, пустым взглядом смотрящая перед собой, вдруг стрельнула в Третьего глазами. Стелла, державшаяся поблизости, ошеломлённо оглядывалась.

— Какого ракса?! — рявкнул Гилберт, и Фортинбрас, Пайпер была готова поклясться, даже вздрогнул.

Он повернулся к Гилберту, но ничего не сказал, только опустил плечи и голову.

Пайпер ничего не понимала. Фортинбрас признался, что убил свою семью, потому что они перерождались в демонов, но не уточнял, как именно это произошло. Она знала, что это было здесь, — точнее, в настоящем тронном зале ребнезарского дворца, — но и подумать не могла, что Лабиринт сумеет так точно воспроизвести один из худших кошмаров Фортинбраса.

Неужели всё это было именно так? Здесь было так много великанов, так много крови, и король с королевой…

— Отвечай мне! — выкрикнул Гилберт, сделав шаг к Фортинбрасу. Тот, что сильно удивило Пайпер, наоборот, отступил назад.

Никто не шевелился. Никто ничего не говорил. Воздух пах кровью и гнилью, и Пайпер казалось, будто стены кровоточат, но, может быть, то было лишь плодом её воображения.

— Это Лабиринт, — торопливо произнесла она, отпуская руку дяди Джона, который тут же попытался остановить её, но не успел. Пайпер подошла ближе, встала перед Гилбертом и повторила то, что минуты назад ей говорил Фортинбрас: — Лабиринт будет давить на наш разум, запутывать, показывать то, чего мы не хотим видеть. Всё это не по-настоящему.

— Но это скрыто в его разуме, верно? — не унимался Гилберт. — Лабиринт лишь воссоздаёт то, что он когда-то видел и делал, да?

— Всё было не так, — несмело возразила Пайпер, о чём тут же пожалела.

Могла ли она вообще лезть в это дело? Во Втором мире Фортинбрас говорил, что не хочет, чтобы она вмешивалась, так с чего ему менять своё решение? Пайпер надеялась, что он доверяет ей достаточно, чтобы позволить помочь, но вновь ошиблась.

Фортинбрас вскинул голову, пронзив Гилберта пустым взглядом, и щёлкнул пальцами. Тела, лежащие по всему залу, стали меняться: за клубами тумана скрывались разорванные одежды, искривлённые конечности, растерзанные шеи и вскрытые грудные клетки. Тела вытягивались, съёживались, распадались на части и вновь собирались до тех пор, пока на месте мёртвых великанов не оказались мёртвые тёмные создания — их Пайпер узнала с первого взгляда.

Николас вновь вскрикнул, подскочив на месте.

— Это Лабиринт, — жёстко произнёс Фортинбрас, смотря на Гилберта. — И он всегда будет показывать то, чего ты не желаешь видеть. К тому же, — чуть тише добавил он, оглянувшись на троны и тела, лежащие возле них, — всё было не так.

— Что? — выпалил Гилберт.

— Всё было не так, — отстранённо повторил Фортинбрас.

— Объяснись!

Пайпер была уверена, что Фортинбрас ему не ответит, однако он удивил её: на секунду задумался, посмотрел на Гилберта и уже открыл рот, когда пол под ними пошёл трещинами. Пайпер тут же вцепилась в протянутую руку Фортинбраса и крепко сжала её.

Трещины распространялись по полу, колоннам и стенам, раскалывали камень и поглощали останки демонов. Пайпер пыталась приготовиться к удару, но его не последовало — исчезали только трупы, менялась обстановка вокруг. Стены и потолок обрушивались, вынуждая их постоянно прыгать из стороны в сторону, чтобы избежать удара, и открывали всё ту же пустыню, которая окружала их несколько минут назад. Земля вновь была усеяна останками демонов, ни одного сантиметра свободного пространства не осталось — останки медленно появлялись из ниоткуда, будто кто-то снимал ткань, делавшую их невидимыми. Но лишь когда последние куски расписного потолка провалились в глубокие трещины, которые тут же исчезли, Пайпер поняла, что они оказались не в пустыне. И в нескольких метрах от них, среди обугленных развалин какого-то здания, стоял человек.

Пайпер затаила дыхание. Рука Фортинбраса выскользнула из её руки, и она слишком поздно поняла, что он напуган.

Человеком, стоявшим среди развалин, был он сам. В разорванной одежде, с ног до головы покрытый синей и чёрной кровью. Он стоял к ним спиной, и Пайпер видела глубокие кровоточащие раны, ожоги и письмена на неизвестном языке, медленно плывущие по его коже.

Пайпер переглянулась с Клаудией, и та, поджав губы, медленно кивнула. Впервые на её лице был отражён настоящий страх, который она даже не пыталась скрыть. Потемневшие глаза метались от одного точки к другой, но когда Гилберт сделал шаг вперёд, Клаудия схватила его и оттащила назад, тихо зашипев.

— Это… магия, — осторожно произнёс Николас, неотрывно смотревший на Фортинбраса среди развалин, медленно, недоверчиво оглядывающего по сторонам. — Магия и хаос этого места показывают то, что когда-то сумели поглотить.

В голове Пайпер будто щёлкнуло.

— Это просто иллюзия, — торопливо добавил Николас, обернувшись к настоящему Фортинбрасу. — Она не причинит нам вреда. Просто… не знаю, на самом-то деле, зачем она. Не понимаю, что происходит. Но раз Лабиринт это показывает, значит…

— Не вздумайте ничего делать, — прервала его Клаудия, лишь на тон повысив голос. — Просто стойте на месте и ждите, пока всё закончится.

— Да что такого может… — начал было Гилберт, но тут земля вновь задрожала.

Пайпер напряглась, но трещин, готовых поглотить останки демонов, не появилось. Были только лёгкие, едва заметные вспышки голубого, появляющиеся то тут, то там. Она видела, как Фортинбрас, являющийся частью иллюзии, пытался призвать магию, и не понимала, почему у него ничего не получалось.

Он двинулся вперёд, даже не пытаясь обогнуть трупы: наступал на оторванные конечности, размозженные черепа и раскрошённые кости так, будто совсем их не замечал, и не переставал двигать пальцами, пытаясь призвать магию. Пайпер посмотрела на настоящего Фортинбраса, но он отвёл глаза, собрал руки на груди и поджал губы. Магия внутри него бурлила, грозясь не столько выплеснуться наружу, сколько расплавить ему кости — Пайпер это чувствовала. Она потянулась к его руке, однако Фортинбрас сделал шаг назад, так и не посмотрев на неё. Внутри Пайпер всё замерло от страха.

— Это точно иллюзия? — практически неслышно прошептал Кит, держащий оружие наготове. Фортинбрас-иллюзия как раз оказался всего в двух метрах от него, и Кит только сильнее напрягся. — Всё это как-то…

— Заткнись! — бросила Клаудия. — Просто молчи и жди!

Пайпер не была готова просто молчать и ждать. Кусочки мозаики вставали на место с каждым шагом Фортинбраса, показанным иллюзией из магии и хаоса, с каждой вспышкой голубых искр возле тел демонов. Пайпер сглотнула, чувствуя, как от ужаса волосы встают дыбом, и внимательно огляделась по сторонам.

Недалеко от них были тёмные развалины какого-то храма. Вокруг — ни души, только редкие кустарники и низкие деревья. Где-то далеко-далеко шумело море, которое она услышала только сейчас.

Пайпер вновь посмотрела на настоящего Фортинбраса и заметила, как по его щеке скатилась слеза. Её сердце упало в ту же секунду, когда, наконец, она поняла: Лабиринт воссоздал момент, когда Фортинбрас выбрался из первой Башни, в которую попал сразу после Вторжения.

На самом деле она не знала всех деталей. Фортинбрас не хотел говорить об этом, и даже если её любопытство было бесконечным, Пайпер подавила его. Даже никогда не сталкиваясь с ужасами Башни, она осознавала, что вспоминать о них мало кто хотел — и теперь, когда всё же на собственной шкуре испытала эти самые ужасы, ещё лучше понимала нежелание Фортинбраса говорить о случившемся.