— Какое мелкое пижонство, — обиженно забубнил Йехар, когда тень пафосно сложилась в неприличный жест. — И кто мы мог подумать — у него!

Зато представляю, какие эмоции этот знак вызовет у стихийников, которым доверено наблюдать за окрестным магическим фоном.

Подумать еще что-то мы не успели: сзади хлопнули, соединяясь, ладони Повелителя, и мы без предупреждения провалились в знакомуюмогильную черноту.

— Ох, все силы Гармонии! Нельзя было нас предупредить?

Медленно отплевываясь от тлена теневого мира, мы готовились увидеть над собой небо, солнце… но мое внимание почему-то сосредоточилось на пауке, который вышагивал неторопливо по бесконечно далекому потолку.

И это был не потолок моей квартиры.

От изумления я нашла в себе силы подняться на четвереньки и потрогать ламинат.

И не квартира мамы. Помещение, в котором мы вынырнули, было недостаточно просторным для официального, но недостаточно обставленным для обжитого. Диван, одно кресло, обоев нет: крашенные стены. Ни намека на технику, но есть стеллажи с книгами.

— Чтобы вы начали концерт вроде «подожди, нам надо подготовиться, мы досчитаем до ста»? Нашли дурака, — Веслав поднялся сам и помог встать мне. — В этот раз пошло полегче. Располагайтесь.

— Где? — я дополнительно покрутила головой. — Где мы?

Андрий тоже поднялся на четвереньки, дополз до окна и с первого взгляда определил:

— Питер. Похоже, Васильевский остров.

— Моя квартира, — добавил Веслав.

— Это — избушка в лесах?! — вытаращила глаза Виола, у которой была отменная память.

Алхимик с ностальгией вздохнул.

— Да нет, это так… перевалочная база на случай. Приобрел лет семь назад, когда в Питере пришлось встречаться с большим количеством клиентов.

Мне ни разу в жизни не приходилось читать налоговые декларации алхимиков, но в одном я была уверена: я круто ошибалась насчет их заработков.

— Незаконная торговля эликсирами… — Йехар, морщась, потирал грудь. — Так мы здесь можем остаться?

— Наверное. О ней никто не знает. На квартирке все мыслимые и немыслимые контуры и заглушки, взрывчатку можно испытывать — соседи не заметят…

— Почему так уверенно?

— Я проверял. Четыре комнаты плюс лаборатория. Одно время думал здесь жить, так что пришлось выбирать попросторнее.

Я чуть опять не вернулась к позе на четвереньках, но смогла устоять.

— И ты не сказал?!

— Когда? Вы ж меня первым делом к тебе притащили раненного, а потом мы вообще смотались из Питера. Но теперь нихиллов, вроде, прикончили, так что можно опять здесь обретаться, тем более что мне нужна лаборатория. Не думаю, что придется…

— Постой-ка, любимый, — прозрела я. — Все четыре раза, которые нас призывала Арка, мне приходилось вас встречать в моей квартирке — это…

— Чтобы эти охламоны мне жилье разнесли?! — кивок Веслава в основном касался Эдмуса. — За кого ты меня прини… Ольга, не надо по голове!

В разборке, которая последовала за этим, все болели за меня — и это утешало. А саму разборку я не успела довести до конца — и это расстраивало: Повелитель Тени успел обзавестись только одной шишкой, а я только начала входить во вкус, когда Виола поднялась во весь рост и возвестила:

— Поняла!

— Потом поймешь, — отмахнулся Эдмус. — Оля, зачем и правда по голове? Есть столько болезненных точек…

На этот раз его заставила замолчать не рука Виолы, но тяжелая длань Йехара. Во всех смыслах весомый аргумент. Пристукнутый спирит осел на пол.

— Что ты поняла, Виола? — добрым голосом спросил странник.

— Что было не так в мыслях Аскольда.

Избиение Веслава из-за квартиры пришлось отложить на неопределенный срок. Все развернули внимание на Виолу, правда, Андрий при этом простонал:

— Сейчас? После этого всего? А нельзя ли было как-то попозже…

Сразу видно — новичок. У Дружины был только один стиль действий: не иметь никакого стиля. Или озарения и битвы сыпались на нас, как из рога изобилия — или мы все мучились от безделья, сетуя на Арку, на стихии и на всех, кто подворачивался под руку.

— Он и правда думал о моменте твоего рождения, Веслав. Тогда в коридоре, рядом с этим самым местом, собрались несколько стихийников, он в том числе. Макаренко, какая-то прорицательница и такая молоденькая, худенькая… Зося… Зоя?

Короткий миг молчания. Закоротило даже в мозгу у алхимика.

— Молоденькая, худенькая… — повторила я. — Зося — секретарь Темного Отдела? Так ведь ей сейчас лет двадцать, ну, двадцать пять, а ты говоришь…

— Виола, ты точно не перепутала? — выразил сомнение и Андрий. — Тридцать с лишним лет назад… может, у Макаренко мода на секретарей с такими именами и такого вида…

Очень правдоподобно. Виола на всякий случай подумала над этой версией, а потом покачала головой.

— Забываете, что я видела эту девушку рядом с Макаренко в прошлые призывы. Два или три раза. Одно и то же лицо.

— Мать и дочь… — не желал сдаваться Андрий.

— Гены, экологические факторы, а также пластические операции, — проворчал Веслав и сел с тяжелым вздохом. — Как я мог проморгать? Тридцать пять лет без изменений…

— Веслав, — перебил спирит, поднимая голову. — Почему вокруг твоей люстры летают маленькие крякодуглики? Раз, два, три…

Глаза Эдмуса упрямо разъезжались в разные стороны. Йехар виновато вздохнул. Со своим ударом он точно перестарался.

Мозговой штурм пришлось отложить. В последний раз мы попытались спать в поезде, и сон наш прервала драка с нихиллами. Веслав чудом держался на ногах после массы обрядов с применением тени, Андрий не отошел от недавней истерики — словом, Дружина и так не блистала рациональностью, даже в лучшие свои дни, а в таком состоянии и подавно.

К счастью, в лаборатории Веслава нашлось несколько базовых эликсиров, в том числе энергетический тоник. Закусывать пришлось шоколадом. Веслав не заглядывал в питерскую квартиру больше года, и из всего, что хранилось на кухне, в пищу годился только шоколад. Собственно говоря, в холодильнике больше ничего и не было.

— Еще есть чай, — поспешил меня обрадовать Веслав. — Пять видов черного, семь — зеленого, плюс двенадцать — с травяными добавками или маслами.

«А оно мне надо?» — подумала я в ответ, оглядывая батарею пакетиков и коробочек, которая выстроилась на полке.

— А, да. И тройной коньяк.

Минутная пауза. Алхимик осмотрел наши лица и жадные трясущиеся ручонки.

— И, как я понимаю, чаю никому не хочется…

Правильно. Достойное завершение эпопеи. Мы понятия не имели о том, что такое животвор миров, мы нарвались на очередного противника, за нами по-прежнему охотилась Канцелярия, а потому оставалось сесть, наглотаться коньячку, закусить шоколадом, который год пролежал в холодильнике, и повыть на луну, которой, кстати, не было видно: погода портилась.

Но не из того теста была слеплена Дружина!

Выть на луну мы не стали…

— Йехар, вот а ты… думаете, мы нихиллов уже всех… того, да?

Речь поддавалась контролю с трудом. Как раз со мной Веслав не желал делиться спиртным, но стихийнику воды в этом смысле закон не писан: я окосела вместе с остальными.

Рыцарь пожал плечами, глядя сквозь бокал на горящую люстру. По-моему, он забыл, что коньяк — тройного действия, и теперь за это расплачивался.

— Четыре кинжала, — он похлопал по походной сумке, в которой хранил клинки, — четыре нихилла?

— А если их было… б-больше?

— Тогда у Эдмуса будет много работы… — и странник растянулся в блаженной улыбке.

Сам спирит только недавно успел сфокусировать глаза, а теперь они норовили принять прежнее положение. Хотя в его мире какой только дряни не пили, к алхимически усиленному спиртному он был не готов.

Андрий, судя по благостной физиономии, открыл для себя положительную сторону Дружины. Виола впала в мрачность и молчала, поглощая коньяк в жутком количестве. Веслав же оставался собой всегда.