— Смотрите! Офицеры! — Радостно вскрикнула Даша, за секунду до того, как Илья успел заткнуть ей рот ладонью. Нас не заметили. — Ты рехнулся? Это солдаты! Они нас спасут! — Взвинченная Гончарова прям таки рвалась к «спасителям».

— Даш, это не люди. — Шепнула я, опасаясь, что нас могут услышать даже с такого расстояния.

— Не смеши! На пришельцев они ну никак не похожи! — И подруга снова попыталась встать.

— Сейчас мы это и проверим. — Поднимаясь на ноги, произнес Тёма, доставая что-то из кармана своего рюкзака.

— Тём, что ты задумал? — Настороженно спросил Илья, всё ещё удерживая Гончарову. — А если это всё-таки люди? — Я не сразу поняла, что это граната. Вид у неё был не совсем обычный.

— Это газовая граната, она не убивает, а только усыпляет. — Пояснил Бондарев, снимая с себя рюкзак. — Вы сидите здесь, и чтобы не звука! Ильич, пошли со мной. — Мельниченко скинул рюкзак и вдвоем парни убежали вперед.

— Куда это они? — Дашка настолько обомлела, что уже не рыпалась.

Мы смотрели из-за машины на парней, которые ловко лавируя между машинами и зданиями, добрались до блокпоста.

Прошло около пятнадцати минут, прежде чем раздался глухой взрыв, окутывая стоящих там военных дымовой завесой.

Мы с Гончаровой ахнули одновременно. Я даже выскочила из укрытия, вглядываясь в туман, пытаясь разглядеть своих друзей.

— О, Господи! — Выдала я со страху на немецком языке.

— Тише, мы здесь. — Шепнул позади меня Артём, а я только сейчас поняла, что не дышала.

— Почему так долго? — Осматривая парней, спросила Даша. — Что там? Это ведь люди?

Отвечать ей ребятам не пришлось. Когда мы обернулись, все так называемые люди как стояли на ногах, так и стояли. Теперь вообще не шевелились. Будто замерли.

— На них просто не подействовала усыпляющая смесь гранаты! — Выдал Илья, вытирая рукой пот со лба. — Хотя там лошадиная доза. Это точно не люди, хотя, весьма похожи издалека.

— Издалека? — Переспросила я, поворачиваясь к Илье. — А вблизи?

Я заметила как Тёму и Илью вдруг передёрнуло.

— Что там такое? — С опаской переспросила. — Ребят?

— С ними находиться рядом очень тяжело. Я не могу этого объяснить. — Задумчиво, будто всё ещё находясь у блокпоста, протянул Илья. Он смотрел себе под ноги, совершенно не понимая, что с ним.

— Тяжело? В каком смысле тяжело? — Аккуратно спросила Гончарова, подходя ближе к Мельниченко и беря его руку в свою.

— Рядом чувствуешь страх такой силы, что кажется, тебе ломает кости. — Глухо ответил Тёма, роняя себя на пятую точку. — Я сначала понять не мог, что вообще там забыл и зачем пришёл. Ильич дозвался, показывая, что надо кидать гранату. А я в такой прострации был, что слышал всё сквозь вату. Только когда мы убежали подальше, это чувство прошло. Такое облегчение я испытал, ты себе не представляешь! — Тёма повернулся ко мне и посмотрел потрясённым взглядом, в котором читались отголоски его страха с примесью невероятного облегчения.

Я села рядом с Бондаревым, уже ничего не спрашивая. Просто сидела рядом, склонив свою голову ему на плечо и методично поглаживая по руке. Дашка тем временем успокаивала Илью.

— А ещё их глаза. — Через какое-то время вспомнил Мельниченко, всё ещё безразлично пялясь себе под ноги.

— А что с глазами? — Гончарова посмотрела то на Илью, то на Тёму.

— Они мёртвые. — Одновременно выдали парни, нервно вздрагивая и вздыхая.

— В каком смысле, мёртвые? Лиззи, о чём он говорит? — Дашка уже начинала паниковать, что могло помешать нам перейти блокпост без последствий и не попасться. Как так получилось, что Гончарова не может держать себя в руках? Её отец военный, и неважно, какой пост он занимает, она должна была впитать с молоком матери всю военную выправку!

— То и значит, Даша. Либо это мёртвые люди, в которых кто-то есть, либо это роботы или киборги. — Рыкнул злой Тёма, ещё сдерживаясь. — У них мутные глаза, как у трупов, настоящих трупов, чёрт возьми! — И с размаху пнул какой-то лежащий камень. Тот отлетел и врезался в кузов брошенного грузовика.

— Тихо! — Резко шикнул Илья, прижимаясь к земле и, рукой показывая следовать его примеру.

Я выглянула через угол здания метро и заметила, что военные обратились в слух, высматривая кого-то на улице. Этим камнем Артём ненароком привлёк их ненужное внимание.

— Сидим тихо. — Прошептала я, стараясь даже не дышать, не двигаться лишний раз.

— Что там? — Спросил Тёма, который находился позади меня.

— Они высматривают, кто создал шум. — Я буквально приросла к бетонной стене здания.

— Я не думаю, что они могут видеть. — Задумчиво поделился Илья. — Возможно, они, как киты, реагируют на звук.

— Эхолокация? — Гончарова удивлённо вскинула брови.

— Слушайте, оставьте свои предположения до того момента, когда мы будем в безопасности. — Раздраженно прошипела я.

Даша поникла, растеряв махом весь боевой запал.

— Мы не можем торчать здесь. — Тёма подошёл ко мне поближе. — Нужно их обойти.

— Это надо идти за теми домами. — Илья указал рукой, где можно пройти, сделав невероятной круг.

— На это уйдёт уйма времени. — Пожаловалась Даша, вскакивая и тут же усаживаясь на корточки обратно, когда мы втроём все дружно на неё шикнули. — Ой, тоже мне, сборище змей! — Цыкнула подруга, надуваясь шариком.

— Ладно, придётся идти так. С других сторон домов нет, поэтому будем обходить. — Единолично решил Мельниченко, но никто не стал оспаривать это решение. В принципе, если так посмотреть, оно единственное верное.

Для начала следовало бы перейти дорогу. Это пришлось делать перебежками, соблюдая дистанцию, и не показываясь. Особенно тяжело это было делать с тяжелыми рюкзаками, которые сильно выделялись за нашими спинами.

Шли, таким образом, Тёма, я, Даша и замыкал нас Илья. Я очень надеялась, что всё пройдет без проблем. Мне не хотелось устраиваться перестрелку прямо на улице. Ещё неизвестно, подействуют ли на этих генно-модифицированных трупов обычные пули. Одно дело стрелять в металлический, заведомо, неживой объект, а здесь совершенно иная ситуация. Как бы то ни было, я вижу перед собой человека. Настоящего или нет, это уже второй вопрос.

Нам понадобилось около получаса, чтобы добраться до построек, за которым мы и пойдем. На наше счастье нас никто так и не засёк.

Шли мы довольно быстро, но тихо, даже не переговаривались. Напряжение, которое витало в воздухе, не позволяло болтать или шутить. У нас на кону собственные жизни. Наговориться, я думаю, ещё успеем.

Блокпоста уже не было видно, его скрыли высотки домов и деревья, однако была у меня одна интересная вещица в арсенале, именуемая тепловизором. Мы остановились буквально на минутку, перевести дыхания и глотнуть воды. И пока ребята разминали затёкшие от тяжести рюкзака спины, я настроила тепловизор. Суть его проста — смотришь в дисплей, вот только вместо обычной цветной картинки, любые предметы и объекты, в зависимости от своей температуры, приобретают окрас от черного, до красного. Где соответственно, чёрный — это самый холодный, фактически ледяной объект, а красный, наоборот, самый горячий.

Тот тепловизор, который стырила я, был военным, а, следовательно, дальность его работы была высокой. Он также позволял видеть объекты через стены домов, что было сейчас очень кстати. Вот только чем дольше я смотрела, тем хуже себя чувствовала. Страх мерзкими, липкими щупальцами сдавливал сердце и горло, а на глаза наворачивались слёзы.

«А что с глазами? — Они мёртвые!» — Вспомнила я слова Тёмы, всматриваясь в картинку.

Мёртвые. Эти люди мёртвые. На дисплее виднелись объекты человеческой формы, которые медленно расхаживали туда-сюда. Вот только беда заключалась в том, что цвет этих «людей» был абсолютно чёрным, с неким синим сиянием по краям.

Сначала решила, что настройки сбились или я что-то не так сделала. Перевела радар тепловизора на стоящих рядом ребят — всё нормально. Все трое живые, от красного до теплого желтого оттенка.