– Ба, о чём ты?

– Судьбы не изменить, придётся тебе принять то, что уготовано… да не смотри ты на меня волком-то, Милош. Не осуждаю я тебя, хотя и должна бы. Что сделано, то сделано, назад не повернёшь. Ты прав был, да только сбегать не стоило.

Как только Надья закончила свою речь, раздался громкий стук в дверь, заставивший меня невольно вздрогнуть. В дом ввалились двое полицейских и выражения их лиц не предвещало ничего хорошего.

– Здесь проживает, Орлов Милош? – грубо спросил один из них вперившись в меня льдистым взглядом серых глаз.

– Я Милош! Чем обязан?

– Попал ты парень! Конкретно так попал! Собирайся, поедем в отделение, и паспорт не забудь.

– Я задержан? За что, могу поинтересоваться?

– За нанесение тяжких телесных повреждений и умышленное причинение вреда здоровью.

– И кто потерпевший? – осведомился я, уже понимая за что меня забирают эти молодчики.

– Гражданин Коровин Г.Г.

– Кто? – недоумевал я.

– Коровин Геннадий Григорьевич, ученик одиннадцатого класса. Доставлен в больницу с тяжкими телесными. Свидетели утверждают, что нанёс ему травму никто иной, как ученик параллельного класса, Милош Орлов. Ещё будут вопросы, парень?

– Нет.

Бросив напряжённый взгляд на бабушку и Илону, что притихли по разным сторонам стола, я спокойно зашёл в кабинет, взял паспорт, и молча проследовал за оперативниками в патрульную машину. Ребята оказались неплохими, понимая, что сопротивляться я не намерен, они не стали надевать на меня наручники. Всю дорогу полицейские негромко переговаривались друг с другом, а я задумчиво смотрел сквозь заляпанное стекло автомобильной двери, не зная, чем аукнется мне этот внезапный конфликт. В отделении они передали меня дежурному и уехали на следующий вызов.

Присев на скамейку, я прислонился затылком к холодной стене с толстым слоем грязно бежевой краски и прикрыл глаза, покорно ожидая своей участи, которой, как сказала Надья, избежать уже не удастся.

Горькое расставание

Днём позже, после моего неудачного удара, от следователя я узнал, что в школе была экстренно собрана комиссия и все её члены проголосовали за моё исключение. Единогласно, чёрт бы их всех побрал! Вновь и вновь я объяснял хмурому капитану, как обстояло дело на самом деле. Однако, в его глазах видел, что приговор уже вынесен кем-то сверху. Что бы я сейчас не сказал в своё оправдание: мой арест – это дело решённое.

– Свидетели не подтверждают ваши слова, Орлов. Вот вы утверждаете, что Коровин приставал к вашей девушке, оскорблял её…

– Так и было!

– А остальные ребята дали несколько иные показания.

– И какие же? – усмехнулся я, ни капли не робея перед ним.

– Да вот, – подвинул он ко мне исписанные неровным почерком листы бумаги, – читай! Все, как один, пишут, что драка произошла исключительно на фоне вашей личной неприязни.

– И как я понимаю, разбираться в истоках конфликта вы не намерены?

– Правильно понимаешь, пацан! В общем так, Орлов: у потерпевшего открытая черепно-мозговая травма, с повреждением мягких тканей головы, для жизни она особо не опасна, но последствия могут быть разными.

– И… что дальше?

– Отец Геннадия настаивает на открытии дела, но есть один момент, который может спасти тебя от судимости. Коровины согласны пойти на мировую при одном условии: ты должен исчезнуть из их жизни навсегда. По правде говоря, папаша его просто опасается, что мстить начнёшь единственному сыночку, вот и хочет избавить своего отпрыска от проблем. За нужные ниточки он уже потянул, результатом стало твоё исключение, однако… это не всё!

– Давайте, капитан, не тяните резину, говорите сразу, как есть.

– Его условие, что сразу, как тебе исполнится восемнадцать – ты должен уйти в армию. Такое «наказание» они выбрали. Твой день рождения, вроде как, не за горами?

– В начале апреля…

– И призыв начинается с первого числа. Из школы ты исключён, поэтому никто с тобой цацкаться не будет. В любом случае тебе придётся отслужить. Если конечно не «сядешь» за хулиганство. Выбор за тобой Милош: армия или тюрьма?

– Я подумаю, капитан, – буркнул, поднявшись с неудобного жёсткого стула.

– Вот и подумай, а пока суд да дело, посидишь в изоляторе.

– Вы же ведь не дали ход этому «делу»?

– Но заявление у меня в столе, Орлов. И пока, его никто не отзывал.

– Ясно!

– Иди, думай! Надеюсь, ты способен принять правильное решение.

Бросив на него насмешливый взгляд, я вышел в коридор, где сразу попал в руки дежурного, который отвёл меня в изолятор временного содержания. Время для раздумий было предостаточно, этого не отнимешь. Но как же я так неосторожно подставился? И главное, совсем не вовремя!

***

На этот раз родные не смогли мне ничем помочь, хоть и старались изо всех сил. Даже положение Рамира не возымело должного эффекта. Мои слова с готовностью подтверждала лишь Илона, но следователь сказал, что она заинтересованное лицо и просто пытается выгородить своего парня. Все остальные участники конфликта, сговорившись твердили одно и то же, что инцидент произошёл из-за личной неприязни, а зачинщиком выступил именно я.

Отец Коровина оказался какой-то «шишкой» местного разлива, поэтому тягаться с ним вышло бы себе дороже. Альтернативы не было, как ни старался, но третьего варианта я не нашёл. Выбирая службу в армии, надеялся, что моя девочка с лёгкостью дождётся, ведь один год – это по сути короткий срок, за который навряд ли что-то изменится.

В день, когда мне исполнилось восемнадцать, я стал «счастливым» обладателем повестки, которой меня уведомили о необходимости явиться в военкомат. Отвезли меня туда со всеми «почестями», прямо на патрульной машине, передав военкому из рук в руки.

– Что, Орёл, крылья тебе подрезали? – сочувствующим взглядом посмотрел на меня усатый моложавый мужчина, когда мы остались наедине в его кабинете.

– Ещё посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Да ты не ершись, пацан, я же ведь всё знаю про тебя. Что девочку защищал свою, да силу не рассчитал, и, что выпустили тебя, не предоставив особого выбора… В общем так, Милош! Вижу, парень ты довольно адекватный, а потому отпущу домой, под свою личную ответственность. Только умоляю, на глаза «тем людям» не попадись!

– Вы серьёзно? Не шутите?

– Разве подобными вещами можно шутить? К тому же, Рамир за тебя поручился, сказал, что не сбежишь от участи своей. А дома надо побывать: мать с бабкой успокоить.

– Выходит, вы с моим дядей знакомы?

– Учились вместе… когда-то. И вот, жизнь снова свела.

– Спасибо! – искренне поблагодарил я его. – Обещаю, что не подведу.

Покидая кабинет военкома, я знал, что вскоре вернусь сюда. Отслужить придётся в любом случае, так почему бы не сейчас? Вспоминая слова Надьи, хотелось действительно стать более осмотрительным, дабы избежать дальнейшего конфликта с Коровиными, хотя руки чесались, свернуть шею этому недобитку Генке.

Как я и предполагал, у крыльца меня ожидали старшие братья, которые решили «присмотреть» за нерадивым младшеньким.

– Ну и натворил ты дел, Милош! – обнял меня Богдан.

– За что боролся, как говорится, – поддержал его Яков.

– Положим, мораль читать уже поздновато, а потому, не стоит и время тратить на это, – парировал я.

– Тем более у тебя его осталось совсем немного.

– Да… что есть, то есть.

Всю дорогу к дому Надьи мы ехали в тягостном молчании: братья откровенно жалели меня, а я был противником этого чувства и ощущал себя весьма неловко, поэтому предпочёл углубиться в свои мысли и закрыв глаза откинулся на мягкую спинку сиденья.

Едва автомобиль затормозил у знакомых ворот, я опрометью бросился к крыльцу, предвкушая долгожданную встречу с Илоной. Взбежав по высоким ступеням, рванул на себя дверь и в мгновение ока преодолел расстояние, что разделяло коридор и спальню Синеглазки.

– Илонка!.. – радостно воскликнул я и тут же заткнулся, понимая, что ЕЁ комната опустела.