— Тише. Тише! — прошипел Феилин. — Кто-то приближается.

Шорох расслышал и я. И, на всякий случай, вновь активировал клинки.

Но опасности не было: знакомая троица, помогая себе ногами и руками, быстро взбиралась на пригорок, чтобы потом на задницах сползти вниз.

— Порядок? — первым делом я посмотрел на Терезина. Он выглядел испуганным, но за плечами всё же тащил вещмешок. То есть подготовился.

— Да, — отозвался Сималион. — Парень всё выполнил, как сказали.

— Молодец, мой будущий апостол…

— Будущий апостол? — удивлённо свела брови Мириам.

— Он самый, — я недовольно зыркнул на неё. Но мой взгляд она не поняла. — Терезин станет первым помощником анирана. Понесёт слово его в массы.

— А я думала, он всего лишь принц, — чуть ли не захихикала она, судя по всему, пребывая в прекрасном расположении духа.

— Прости, посланник небес, — Терезин, видимо, быстро оклемался. Он опустился передо мной на одно колено и преданно посмотрел в глаза. — Но я знаю эту женщину. Она — апостат. Она не верит ни в смирение, ни в Триединого, ни в спасительное прибытие аниранов. Находясь в заточении, она не желала каяться в грехах своих…

Мириам опять фыркнула.

— …Зачем она здесь? Зачем она с нами?

Я старался очень быстро обрабатывать информацию. И быстро принимать решения. Ведь тратить время на религиозные диспуты прямо сейчас мог только полный дурак.

— Эта заблудившаяся душа ещё не потеряна, — я посмотрел на Мириам таким взглядом, что она сразу передумала открывать говорилку. — Каждый заслуживает второй шанс. И аниран поможет этой душе стать на путь праведный. С твоей помощью, разумеется.

Я опять сжал худые плечи. И опять увидел доверчивый взгляд. Значит, принц пока держится. Безграничная вера в меня позволяет задавать неудобные вопросы, но ответы он готов принимать абсолютно все.

— Всё, уходим, — скомандовал я. — Веди, Феилин.

В кромешной тьме мы выстроились цепочкой. Ни о каких факелах, ни о каких фонарях не могло быть и речи. Мы просто доверились умению Феилина всегда находить дорогу. Каждый положил руку на плечо идущего впереди и просто переставлял ноги.

***

Наверное, это был самый сложный путь в моей жизни. Хоть довольно скоро из-за туч показались луны и слегка нарушали нашу невидимость, идти было крайне сложно. Чуть ли не каждую минуту кто-то оступался, кто-то падал. Жужжали назойливые насекомые, более чем откровенно намекая, что мы приближаемся к территории, где присутствует влага. И хоть никто не жаловался, а Мириам была настолько счастлива, что даже подбадривала всех, к моменту, когда небо вновь начало сереть, предвещая рассвет, мы валились от усталости. Терезин вообще, наверное, держался только с помощью веры.

Но отдыхать было никак нельзя. Впереди ждал путь ещё более сложный.

Как и предсказывал Феилин, к рассвету мы подошли к густому кустарнику, за которым начинались те самые топи, где он едва не утонул. Но поскольку он утверждал, что нащупал тропинку, мы безоговорочно ему поверили и без страха двинулись следом.

Восход застал нас на привале. Всё же идти по зарослям было куда сложнее, чем по молодой траве. Мы ещё не углубились в болота, но силы после короткой бессонной ночи подходили к концу.

За время пути Терезин не задал ни одного вопроса. Ни разу рта не раскрыл. Никак не реагировал, даже когда Мириам пыталась играть в моего первого тренера по футболу, хлопала в ладоши и всех подбадривала.

Но я понимал, что надолго его не хватит. Ни в физическом плане, ни в психологическом.

— Фух, как здесь парко, — выдохнул Сималион. — Не самое приятно местечко.

— Дальше будет сложнее, — Феилин поморщился. — Ломаем ветки, берём в руки длинные палки. Ступаем только по моим следам… Воду советовал бы экономить.

Это относилось к Мириам. Ночной запал угас. Она выглядела уставшей и хлебала из моей фляги.

— Простите, — неловко замялась она. — Тяжело мне…

— У-У-У-У-У-У! — смело могу сказать: словосочетание "как гром среди ясного неба" очень подходило моменту, когда на все окрестности заорал знакомый горн. Солнце едва-едва оторвалось от горизонта, давая достаточно тепла и света, а горн уже трубил. И сомневаться в том, по ком он трубил, было невозможно.

— Вперёд! — первым оклемался я. Пока мои компаньоны ошарашенно смотрели на храм, хорошо различимый на вершине, я уже принимал решения. — Только вперёд. Прямо сейчас. Давай, Феилин.

Привал вышел менее продолжительным, чем мы рассчитывали. Но причина была существенной. Мне даже пришлось в спину подтолкнуть Терезина, обеспокоенно смотревшего назад. Он ногами будто к земле прирос.

Через пару часов, по моим прикидкам, горн всё не замолкал. Он трубил с определённым интервалом, но трубил регулярно.

Мы двигались под аккомпанемент его раздражающего крика. Терезин волновался всё сильнее, Мириам клонилась к земле всё ниже, Феилин выбирал дорогу всё дольше. И хоть я доверял парню, был уверен, что мы не заблудились, а он тщательно планирует каждый шаг, двигались слишком медленно. К вечеру, как я ранее предполагал, мы ни за что не выберемся из болот.

— Всё, я больше не могу.

Мириам сдалась первой. Чёртов горн раздирал башку на части, а тут ещё она сдалась раньше всех. Была причина для появления раздражительности.

Но от аниранских грубостей её спас Феилин.

— Можем отдыхать. Вернее, это необходимо. Дальше до следующего отдыха идти через топи. Неосторожное движение — и по уши в грязи. Если не хуже… Опять же: идём за мной шаг в шаг.

— Можно отдыхать? — переспросил я и обеспокоенно оглянулся. Погоня есть уже? И далеко ли она?

— Здесь нас не отыщут, — успокоил меня Феилин. — По крайней мере сразу. Следы все ушли в грязь. Нужен хороший следопыт, чтобы рассмотреть их. И это только если при свете дня. Ночью не отыщут никогда.

— Сколько времени у нас есть?

— Как скажу, встаём и сразу выходим, — абсолютно неопределённо сказал он.

Я быстро окинул взглядом невесёлую компанию. Сималион и Иберик держались. По Феилину вообще непонятно устал он или нет. Я — что ходил, что не ходил. А вот балласт наш стенал и страдал: закрыв глаза и бессовестно расставив уставшие ноги, Мириам валялась спиной на траве. Терезин скинул заплечную сумку, сидел на коленях, сложив ладошки, и шептал под нос молитвы.

— Крепись, мой будущий апостол, — первым я решил поддержать именно его. Подошёл ближе и положил руку на плечо. — Я — с тобой. Он, — я повёл глазами на небо. — С нами. Цель наша велика. Она требует крепости от каждого. Не только крепости духовной, но и крепости телесной. Я знаю, ты держал пост, ты не поддавался греху чревоугодия. Оттого и ослаб телесно. Но ты обязан быть сильным. Всё, что мы делаем, во благо твоему миру. А значит, оправдывает любые жертвы.

— Я справлюсь, посланник небес. Справлюсь.

Я удовлетворённо кивнул, ведь в глазах пацана опять загорелся огонь.

— Подкрепись и поспи. Путь предстоит неблизкий.

Мириам с любопытством выслушала мою короткую проповедь. Когда я закончил подбадривать одного слабака, переключился на второго.

— Почему ты с ним так? — прошептала она, когда я опустился перед ней на колени.

— А как по-твоему я ещё мог уговорить его уйти добровольно? Да ещё и не выдать столь важную тайну остальным? Не переживай, я умею быть наставником для молодых неумёх. Каждый год… каждую зиму в моём мире я брал шефство… наставничество над подобными. Выбивал дурь из головы, учил относиться к делу ответственно и делился мастерством, — я осторожно снял с её ног неважнецкую обувь.

— А кем ты был в своём мире, аниран? — она задала в точности такой вопрос, который задавала другая женщина почти два года назад.

— Сейчас это абсолютно неважно, — я принялся развязывать верёвки. — Ноги расслабь. Я сейчас их немного помассирую.

— Помасс… что?

Не знаю, способна ли была Мириам испытывать стыдливость, но ничего подобного в её глазах я не заметил, когда сбросил с грязных ног остатки разрезанной юбки. Её ноги были длинными и худыми. И довольно грязными. Но я никогда не был особо брезгливым.