— Да-да, поверь, Курт, я искренне счастлив, что всё у нас получилось, но всё-таки мне бы хотелось, чтобы ты уже оставил свои безумные эксперименты и согласился на протез. Сам же говорил, что получилось хорошо.

Курт внезапно оживился:

— Я и не спорю, Отто, но ты пойми, это уже принцип. Если у меня получится, то не только утраченные конечности будут сами восстанавливаться, но и внутренние органы.

Тот, которого однорукий Курт назвал Отто, явно расстроился и перевёл тему:

— К слову об органах, признаков отторжения нет?

Его коллега тут же поспешил к компьютеру, где некоторое время всматривался в монитор, после чего с явным облегчением ответил:

— Нет, всё в порядке.

Отто довольно покивал, после чего бросил в мою сторону взгляд, полный облегчения.

— Хорошо. Тогда я пойду. Пусть заглянет ко мне через пару часиков, а я пока отдохну.

Курт в это время снова что-то изучал на мониторе и даже не взглянул на своего коллегу.

— Конечно, спасибо за помощь.

— Пустое.

Устало махнув рукой, полноватый мужчина забрал со стола механический протез руки и покинул помещение. Закончив щёлкать клавишами, Курт перевёл взгляд на меня:

— Как ты себя чувствуешь?

— Плохо.

Сказала я, после чего тут же закашлялась — говорить было неприятно и тяжело. Язык еле ворочался во рту, а голосовые связки дребезжали, что отражалось на моём голосе, но я всё равно продолжила выдавливать из своего горла звуки, складывающиеся в слова:

— Всё тело болит, а голова в особенности.

Мужчина снова вернулся к монитору и застучал по клавишам.

— Ничего, в течение получаса должно пройти. Сейчас введу обезболивающее, чтобы ты не терпела.

С этими словами он взял специальный шприц-пистолет, в который зарядил ампулу с прозрачной жидкостью. Пару раз нажав на рычажок, он дождался, когда из иглы вырвется тоненькая струйка препарата, после чего подошёл ко мне и, на удивление аккуратно для однорукого ввёл иглу прямо мне в вену, опустошая пузырёк. За всей той болью, что терзала моё тело, укола я совсем не почувствовала. А вот то, что боль начала отступать, я отметила с огромным облегчением.

Минут через десять я смогла пошевелить рукой, показавшейся мне неимоверно тяжёлой. Когда же я с трудом приняла сидячее положение, Курт протянул мне небольшой поднос с бутербродами и термос с чаем.

— Меня зовут доктор Кёртис Коннорс. Мы с моим коллегой, доктором Отто Октавиусом смогли тебя собрать.

— Собрать? Зачем меня надо было собирать?

Спросила я, совершенно не понимая, как всё это связано со шрамами на моём теле. При чём, шрамы были вообще везде. А на локтях, коленях и костяшках пальцев из-под кожи выглядывал серебристый металл. Можно смело заявлять, что живого места на моём теле не было. Прикоснувшись к голове, я обнаружила, что мои волосы оказались сбриты налысо, а от макушки тянулся тонкий шрам, переходящий на затылок и, судя по всему, идущий дальше.

— Что со мной случилось?

Дрогнувшим голосом спросила я.

— Что последнее ты помнишь?

Вопросом на вопрос ответил доктор.

— Ну…

Почему-то этот вопрос вызвал у меня сильное затруднение. Что я делала до того, как очнулась здесь?

— Помню, как дядя и тётя подвозили меня до школы. Им надо было по делам, а школа была по пути, а потом… Что с Дядей Бэном и Тётей Мей?

Судя по тому, что я здесь, ничего хорошего из той поездки не вышло. Вот бы с ними ничего страшного не случилось.

— Мэй Паркер сейчас в коме, а вот Бэна Паркера мы спасти не смогли, как ни пытались. Вам с ним досталось сильнее всего и, если честно, у него было больше шансов выжить, чем у тебя.

Его слова, пропитанные искренним сочувствием, громкими ударами колокола отзывались где-то внутри меня. С каждым словом ком в горле уплотнялся, мешая дышать, из-за чего дыхание стало прерывистым. К глазам подступила влага.

— Что… Что вообще случилось?

— Авария. С участием супергероев.

Говоря о героях, он поморщился, словно говорил о чём-то неприятном. С явной неохотой он продолжил:

— Железный человек, Тор, Халк. Да все «Мстители» отличились. Город-то они, может, и спасли, вот только сопутствующих жертв было, как по мне, слишком много. Больницы не могли принять всех, поэтому безнадёжных сразу списывали. Мы с Отто как раз ехали в лабораторию и по пути подобрали вас. Мей, можно сказать, отделалась лёгким испугом — несколько переломов, синяки, ссадины, сотрясение мозга… По сравнению с вами двумя, ничего серьёзного.

На последней фразе он как-то невесело хмыкнул, как бы подчёркивая, что это была попытка разрядить атмосферу. Увидев, что мне это не помогло, он продолжил:

— Бэну надо было менять некоторые кости и ставить протезы левых руки и ноги. Выжить он мог. Имел на это все шансы, но, похоже, возраст взял своё и…

Доктор Коннорс, словно оправдываясь, пожал плечами, после чего поспешил перевести тему на меня:

— У тебя же почти весь скелет в щебёнку. Несколько разорванных органов, мышцы… Чудо, что ты выжила. Мы с Отто заменили тебе практически все кости на протезы из очень лёгкого, но, тем не менее, прочного сплава. Всё-равно скелет получился тяжелее, чем был изначально, поэтому я позволил себе поработать над твоим организмом в целом и мышцами в частности. Пришлось кое-что подкрутить, чтобы протезы не вызывали отторжения, да и регенерацию организма подтянуть, чтобы раны быстрее зажили. В общем, теперь ты раз в пять-шесть сильнее и быстрее себя прежней. Вот только, сама видишь: искусственные суставы получились несколько больше естественных, поэтому…

Кивнув, я дала понять, что продолжать не обязательно:

— Я поняла.

После чего, шмыгнув носом, прикрыла руками лицо, не в силах больше сдерживаться. Курт тактично молчал, позволяя мне выплеснуть свои эмоции. Сколько я проплакала, не знаю. Когда же я успокоилась, он дал мне такой же белый халат, чтобы я не расхаживала нагишом. Так-то в помещении было тепло и никакого физического дискомфорта я не испытывала, но вот, что-то внутри явно говорило о том, что надо прикрыться. И без разницы, что этот самый человек вместе со своим коллегой видели меня не просто голой, но и вообще изнутри, раз уж на то пошло. Даже я порой не понимаю женскую логику, которой, по идее должна руководствоваться.

Через пару часов я, наконец, освоилась со своим новым телом и уже не падала на каждом шагу, и не ломала всё, что попадало мне в руки, ставшие неожиданно сильными. Да и в принципе складывалось такое ощущение, что доктор явно перестарался, когда «работал» над моими мышцами. Он явно приуменьшил то, насколько сильнее я стала. Тут явно не пять-шесть раз, скорее уж все восемь-десять. Если раньше я была той ещё селёдкой и с трудом поднимала тридцать килограмм, то сейчас от той тощей ботанки не осталось и следа, и я легко бы осилила все сто, при чём, судя по ощущениям, запас веса был ещё, минимум, раза в два больше.

Конечно, я несколько преуменьшаю, всё-таки три года в секции гимнастики оставили весьма заметный след на моей фигуре, но особой мышечной массы у меня тогда не наблюдалось, сейчас же я видела ярко выраженный рельеф. Разумеется, я не стала похожа на тех стероидных великанш, но тем не менее, вполне могла себя назвать поджарой. Однако, в весе я тоже прибавила, став тяжелее раза в полтора… Ну, у меня просто кость тяжёлая.

— Слушай, тут такое дело…

Начал Коннорс, ведя меня в кабинет к своему коллеге.

— Понимаю, этой темы ты бы не хотела касаться. Особенно сейчас, но, когда тебя некому обеспечивать, как ты смотришь на то, чтобы подработать у нас в лаборатории?

Я удивлённо посмотрела на своего спасителя.

— Когда мы устанавливали твою личность, то немножко хакнули сервера вашей школы. Сама понимаешь, то, что мы сделали — не совсем законно. То есть, с одной стороны мы, конечно, спасли тебе жизнь, а с другой — за такое спасение мы с Отто запросто можем получить пожизненное за опыты на людях. Ты первая, на ком проводилась операция по протезированию целого скелета. Раньше таких прецедентов не было. Да и выживших с такими травмами тоже, чего уж греха таить. Но не переживай, зарплатой не обидим, благо, финансирование позволяет.