— Иван…

Впервые подала голос Петра, едва лифт тронулся. Её голос был очень тихим и неуверенным. Сейчас она вызывала у нас ассоциации с маленьким брошенным на улицу котёнком, которого все подряд задирали, но вот ей повезло, и кто-то, наконец, подарил немного ласки. Вот только котёнок столько раз получал от жизни пинков, что доверять кому-либо давно разучился.

— Это, ведь, ты, Иван?

И в глазах просто океан надежды. Вот только никаких эмоций это зрелище у нас не вызвало.

— Сейчас мы — Красный.

Ответили мы.

— С Иваном ты сможешь поговорить позже, когда всё закончится.

На этом наш короткий диалог закончился, и подъём продолжился в тишине. Разве что девушка чуть сильнее прижалась к нам. Кажется, мы заслужили немного доверия от этого котёнка.

До выхода оставалось пройти «прихожую», в которой об охране напоминали лишь небольшие лужи крови — мы всех съели. Что-что, а угощение для гостей эти отморозки приготовили неплохое. А вот перед самым выходом мы встретили активно работающих агентов Щ.И.Т.-а, которые активно вязали вырубленную охрану — прежде мы миновали этот коридор, используя вентиляцию, отсюда и живые противники, пускай и без сознания. На нас они внимания практически не обращали — своих дел хватало.

Снаружи мы увидели множество раненных, вокруг которых суетились товарищи и перевязывали раны. Самому Фьюри тоже досталось — свежий порез тянулся от виска до самого подбородка, а левая рука перевязана и подвешена на шее. Кажется, мы даже знаем, что тут случилось.

— Карнаж постарался?

Спросили мы, подойдя к директору.

— Он самый.

Буркнул патлатый любитель кожаных плащей. Его взгляд остановился на лице Петры, которая теперь прямо-таки вжималась в нас, а из её приоткрытого рта выплывали облачка пара, но, судя по всему особого дискомфорта она не испытывала.

— Есть что-нибудь тёплое?

Спросили мы, у директора Щ.И.Т.-а, кивком указывая на девушку.

— Да, сейчас сюда принесут тёплые вещи. Зайдите пока в палатку. И, Иван, прими уже свой обычный вид.

— Пожалуй, будет лучше, если мы сразу направимся по домам.

Сказали мы, окутывая Петру своей плотью для сохранения тепла, чтобы девушка не мёрзла. От неожиданности она вздрогнула, но попыток сопротивления не предприняла.

— Думаю, у нас найдётся пара тем, которые не помешало бы обсудить.

Нахмурился Ник. Между тем, к нам подошла Наташа и принесла тёплую одежду, в которую тут же принялась одеваться Петра, не обращая внимания на то, что оказалась практически голой на людях. Мы же смогли увидеть полностью покрытое множественными шрамами тело девушки, которое уже никак не прикрывала больничная рубашка, брошенная ею в снег. На лице девушки не проскользнуло ни единого намёка на эмоции. Ничего, что указало бы на испытываемый ею дискомфорт от нахождения среди людей в подобном виде. Да и оделась она быстро. Правда, всё ещё старалась держаться поближе к нам.

— Будет лучше, если эти темы подождут до нашей следующей встречи.

Ответили мы — Петре надо прийти в себя и как следует обдумать случившееся. Подобные события бесследно ни для кого не проходят. Если они сейчас начнут беседовать с Петрой, то либо ничего не добьются, либо промоют ей мозги не хуже стиральной машинки. Естественно, мы и не думали девушку отговаривать, если решение будет действительно принадлежать ей, но это потом, сейчас сама она ничего не решит.

— Вы нас до города подбросите?

Решили мы всё-таки уточнить на всякий случай.

— Подбросим. Только машину надо подготовить, а то её Карнаж перевернул.

Услышав имя симбионта, Петра вздрогнула.

— Пока ждём, думаю, всё же можем побеседовать.

— Тогда мы сами.

Ответили мы и, подняв девушку на руки, пошагали прочь от небольшого лагеря Щ.И.Т.-а. Петра снова не возражала. Закрепив девушку жгутами плоти, мы ускорились, используя более длинные жгуты для того, чтобы цепляться за деревья. Направление запомнить было легко — всего-то и надо, что двигаться вдоль дороги. Скорость у нас весьма приличная, так что обратный путь займёт не сильно больше, чем заняла поездка до бункера на машине. Преследовать вряд ли будут — людей сначала подлатать надо, да и смысла в этом нет, поскольку они знают, где я живу, рядом живёт Наташа, которая и так следит за мной и, в случае чего, немедленно доложит начальству.

В общем, по нашим прикидкам, в ближайшее время проблем не предвидится, если, конечно, этот недорокер не обидится, как маленькая девочка. Но в этом случае мы окончательно разочаруемся в этой организации и сами уже не пустим туда Петру. Конечно, мы ей не парень и, тем более, не родственник, но как друг просто обязаны уберечь девушку от столь страшной ошибки. Но сначала пусть отдохнёт у нас дома — адрес Петры нам неизвестен, но это не страшно, поскольку в нашей квартире она уже была.

К вечеру мы добрались до квартиры, где мы расположили Петру на диване в гостиной и только тогда позволили себе вернуть Красного обратно в тело…

— Отпустило!

Выдохнул я, когда Красный вернулся под кожу. С громким стуком на пол упал пистолет-пулемёт.

Это состояние очень сильно давит на мозги, и сейчас я чувствовал себя крайне хреново: во всём теле слабость, голова гудит, словно по ней без перерыва долбили кувалдой. Очень неприятные ощущения. А ещё жрать хочется так, словно голодал неделю, хотя Красный в том бункере жрал от пуза, ведь, я его не сдерживал от слова «совсем». Вообще то состояние было очень странным. Я всё помню, но это словно не мои воспоминания, загруженные в мозг извне. И всё-таки, что-то тут не сходилось…

— Кофе будешь?

Спросил я у Петры, держась за голову.

«Какой кофе, дядя?! Вам поесть надо!»

Тут же возмутился симбионт. Правильно возмутился. Мысли в голове путаются, отчего и соображаю туго. Потупив ещё пару секунд, я направился на кухню. Готовить сил никаких не было, как, собственно, и идей. Так что решил ограничиться тем, что найдётся в холодильнике и разделить это что-то на двоих. Нашлось, на самом деле, не так уж и много: пол кастрюли борща, часть которого тут же перекочевала в тарелки. Увы, кастрюля не отличается большими габаритами, и вмещает в себя всего порций так шесть.

— Скоро надо будет снова варить.

Пробормотал я, ставя тарелку в микроволновку. Пока еда греется, разложил столовые приборы и достал хлеб со сметаной. Конечно, для Петры, выросшей на местной кухне, блюда из России будут непривычны, но я не собираюсь лишний раз переучиваться, тем более, что готовлю я неплохо.

— Ужин готов.

Слегка повысив голос, оповестил я гостью, находящуюся в другой комнате. Впрочем, она практически сразу пришла и стала заинтересованно осматривать скромно накрытый стол.

— Садись, не бойся. Всё съедобное и, смею надеяться, вкусное.

— Спасибо.

Сказала она, не поднимая на меня взгляда. На протяжении всей трапезы наши взгляды так и не встретились, хотя сидели мы друг напротив друга.

— Слушай, Иван…

Начала она, когда тарелка опустела.

— Красный… это же ты?

Вот и подъехали очевидные вопросы.

«Вообще-то, Красный — это я!»

Возмутился симбионт. И я его за это не могу винить, поскольку мы оба слишком ревностно относимся к разделению наших личностей, даже с учётом того, что делим с ним одно тело со всеми потрохами в придачу.

— Так говорить не совсем правильно.

Протянул я, формулируя мысль.

— У нас просто один организм на двоих, но как личность он абсолютно самостоятелен.

— Так в бункере был ты или он?

Вот теперь она смотрела мне прямо в глаза. Видимо, мой ответ для неё очень важен, чтобы впоследствии на его основе строить своё ко мне отношение.

— Мы.

Ответил я после недолгого раздумья.

— Моя личность тоже там была, но когда Красный выходит наружу, то контроль над телом переходит к нему, я так, больше в качестве наблюдателя. Могу его направлять, но не контролировать. А потом всё перешло вообще в какое-то странное состояние, где у нас обоих были одинаковые мысли и желания. Жуть. Но да, всё, что мы там натворили, я целиком и полностью одобрил. И с Фьюри был в курсе последствий нашей помощи.