Я сочувственно промолчал, давая старику время прийти в себя.

Через пару секунд синоби открыл глаза и продолжил рассказ.

— Меня спасла случайность. Перед совещанием, я находился в подвале, готовился с общению с роднёй. Там был целый подземный этаж — моя берлога, где я работал в уединении, не опасаясь, что дети или жены отвлекут от дел. И как раз в момент ракетного удара, изучал собранные агентурой сведения, доказывающие причастность к аварии семьи Сагава. Если бы обстрел начался минут на пять позже, погиб бы вместе с остальными.

Выбраться наружу мне удалось через один из подземных ходов, созданных именно для подобных случаев. Никто не знал, что я уцелел. Чтобы разобраться с семьей Сагава мне понадобилось пятнадцать лет. Они умирали так, что никто не мог заподозрить злой умысел. Ставший наследником Тори Сагава поскользнулся в ванной и ударился затылком. Изудзу умер, подавившись костью. Глава семьи Ивао, сдох во сне. По заявлению медиков, обследовавших тело, от оторванного тромба. Горо решил покончить самоубийством, и прыгнул с балкона своей квартиры.

— И что, за 15 лет Сагава даже не заподозрили, что их убивают? — недоверчиво прищурился я.

— Заподозрили, конечно, — усмехнулся дед. — Их служба безопасности носом землю рыла. Каждый случай дотошно расследовала. Но ничего найти не смогла. Я об этом позаботился. Вчера подох Горо Сагава. Он был последний. Отравился рыбой фугу в любимом ресторане. И повар, представляешь, куда-то исчез.

— А дети и женщины? Они хоть в живых остались? Или вы их тоже того? — я провел ребром ладони по горлу. И с интересом ждал ответа. Смерти взрослых Сагава меня абсолютно не волновали. Судя по рассказу, они такой финал заслужили. Но если дед ещё и с детьми и женщинами расправился, тогда мне с ним говорить не о чем. Нужно хватать няню и ребят, и уходить отсюда.

— Нет, конечно, — вздохнул Рюу. — Я не настолько озверел. Все живы. Просто станут частью другой семьи. Всё уже договорено. А я лишь подтолкнул процессы в нужном направлении. Одни они не выживут.

— А зачем вы нищим притворялись? Неужели это обязательно было?

— Нищий — это одна из личин синоби, — ответил старик. — В былое время, чтобы расправиться с врагами нам приходилось перевоплощаться в уличных акробатов, странствующих монахов, уличных музыкантов, богатых торговцев, самураев и ещё много в кого. Нищий — отличная маска. Как правило, их никто не запоминает. На них не обращают внимания, особенно в нашем районе. Вот скажи, ты, возвращаясь домой, после очередной работы в магазине, видел нищих, лежащих на земле. Можешь в деталях вспомнить их лица?

Я на секунду задумался, напрягся и отрицательно помотал головой.

— Вот видишь, — улыбнулся Рюу. — Твой взгляд скользит по этим бедолагам, не задерживаясь. Ты инстинктивно чувствуешь брезгливость, и хочешь оказаться подальше от них как можно скорее. Подойти и детально рассмотреть их немытые рожи, покрытые струпьями и царапинами, нет никакого желания, правильно?

— Правильно, — согласился я.

— В этом и состоит искусство синоби, — назидательно поднял палец дед, — быть на виду и одновременно оставаться безликими. Теперь отвечу на твой вопрос — сегодня именно маска нищего самая удачная. Можно изобразить одного из таких бедолаг, и затеряться в толпе людей, выкинутых жизнью на обочину. Ими особо никто не интересуется, даже якудза и полиция. У большинства из них нет документов. Они вынуждены просить деньги у прохожих, и выполнять самую грязную работу. Идеальное прикрытие для осуществления моих планов.

Когда я потерял свою семью, месть стала смыслом моей жизни. И для этого мне пришлось отказаться от обеспеченной жизни. Я стал бродягой, бедным торговцем, бездомным, спящим на улице. Мне пришлось быть мусорщиком, устраиваться на работу электриком, уборщиком, чтобы подобраться к своим жертвам. И мне удалось расквитаться с семьей Сагава. Её больше не существует. Люди, уничтожившие моих близких, мертвы. Остались их сообщники и помощники, они тоже получат своё, но позже. Я умею ждать.

— Почему вы покорно терпели нападки шпаны и даже позволяли себя избить? — поинтересовался я.

— Потому, что любую акцию нужно доводить до конца. Я достиг своих целей, и теперь мне нужно было тихо уходить, не привлекая к себе лишнего внимания. Искусство синоби в том и состоит, чтобы всё делать чисто, не оставляя следов. А уничтожение такой банды — это след. Поэтому я играл свою роль до конца. Причинить мне существенный вред они бы не сумели. А если бы они пошли дальше, например, решили попрыгать на моем бесчувственном теле, или воткнуть нож в живот или грудь для верности, пришлось бы раскрыться и уничтожить их. Здесь уже ничего не поделаешь.

— Поэтому, когда на сцене появились мы, то спутали вам все карты?

— Именно, — тонко улыбнулся Рюу. — Не мог же я позволить покалечить людей, кинувшихся на мою защиту. Пришлось гасить малолетних бандитов.

— Хорошо, тогда поставлю вопрос ребром. Зачем вы привезли нас сюда? Могли же просто перебить этих уродов, довезти нас до квартиры и исчезнуть. Что вы хотите от меня и остальных?

— У меня есть к тебе предложение. Ты заинтересовал меня с первых минут тренировки с Рику. Такой интересной техники ведения боя я не видел. А ещё ты — потенциально очень сильный маг. И нормальный парень, для которого честь, долг и верность друзьям не пустые слова. Я хочу, возродить свой клан. И готов взять тебя в ученики, научить всему, что знаю и умею. Если ты окажешься достойным, то в перспективе можешь занять должность главы клана, когда я уйду на покой.

— У меня возникло несколько новых вопросов. Перед тем как принять решение, я хочу услышать на них ответы.

— Справедливо, — кивнул Рюу. — Слушаю.

— Первый. Чем занимался ваш клан? Почему его уничтожили таким страшным способом?

— Мы — наемные убийцы и диверсанты, — спокойно ответил дед. — Синоби, или ниндзя всегда были такими. В средневековье, мы уничтожали зарвавшихся самураев, убивавших крестьян и мирных жителей налево и направо, исполняли заказы других правителей, убирали аристократов и дайме, представлявших угрозу для клана.

В современное время, к нам всегда обращались, когда нужно было устранить конкурента, добыть важные документы, получить прорывную технологию, выкрасть предателя, например, из защищенной крепости, чтобы провести суд и покарать его. Мы брались за дела, считающиеся безнадежными, от которых отказывались другие специалисты и профессионалы.

— Это меня не устраивает, — твердо заявил я. — Быть наемным убийцей не собираюсь. Никогда не подниму руку на обычного, законопослушного человека или бизнесмена, мешающего конкурентам. У меня, как вы уже заметили, есть свои принципы и убеждения. Менять их не хочу и не буду.

— А если заказ поступил на плохого человека? — вкрадчиво спросил Рюу. — Например, наркоторговца, или монстра, на совести которого сотни убийств обычных людей?

— Это без проблем, — отмахнулся я. — Очищать планету от биомусора — достойное дело. С удовольствием отправлю в преисподнюю убийц, маньяков, насильников, наркоторговцев и прочий сброд. Но женщин, детей, стариков и обычных граждан трогать не буду и другим не позволю, если это будет в моих силах. Разумеется, и тут могут быть свои исключения. Если, например, женщина — дьявол во плоти, на чьей совести множество загубленных душ, на неё это правило не распространяется. Заниматься промышленным шпионажем, также возможно. Смотря, за какую сумму и против кого. Здесь также должно быть моральное обоснование.

— Достойная позиция, — кивнул старик. В глазах Рюу на мгновение мелькнул и пропал довольный огонек.

— Мы в последнее время так и работали. Убивали только тех, кто действительно заслужил смерти. Безгрешных там не было. Каждый был замаран преступлениями. Принимается.

— Второй вопрос. Что получу я и мои друзья, если приму ваше предложение?

— Многое. Хоть моя семья и была уничтожена, осталась шпионская сеть, верные люди, преданные нашему клану. Они, кстати, и помогли мне расправиться с семьей Сагава. Когда ты примешь мое предложение, и станешь моим учеником, они будут работать и на тебя. Плюс можешь воспользоваться финансовыми средствами клана. Разумеется, пока только с моего разрешения и на необходимые дела.