Потом, уже поздним вечером, я двинулся к ротмистру Соколову. Без приглашения, после ужина просто вышел и по холодку перешел в соседний особняк, где квартировалось охраняющие наш покой бронекавалеристы. Моему появлению здесь определенно удивились, но к ротмистру пропустили.

Соколов сидел в комнате и рубился в приставку вместе с одним их сосланных в Нагасаки фээсбешников. Тот был по гражданке, нашивки с фамилией не видно, так что кто это — Никонов, или Кононов, я так и не понял. Никак не могу запомнить их лица в соответствии с фамилиями. Увидев меня, ротмистр Соколов не скрывая удивления поднял брови, но потом отложил в сторону джойстик, и его напарник по игре-файтингу комнату покинул.

— Эй, Нико, — окликнул его ротмистр.

Ясности в вопрос кто сейчас передо мной, кстати, не добавилось — обоих, и Никонова, и Кононова, называли «Нико».

— Нико, скажи Накамуре чтобы звук вокруг нас погромче сделал, — слова свои ротмистр сопроводил неопределенным жестом, но смысл я понял: он просит сделать так, чтобы наш разговор не смог никто прослушать.

Подождали несколько минут, после чего ротмистр кивнул — видимо, в дополненной реальности получил подтверждение от Накамуры. И теперь всем видом показал, что готов меня слушать.

Когда я изложил Соколову свои соображения — по отсутствию у нас ответственного и уполномоченного наставника и вообще общей неопределенности, а также сообщил о желании задать вопрос какому-нибудь ответственному за нас лицу — когда его найду, ротмистр прикусил губу. После минутного раздумья он почесал затылок и сказал, что попробует запросить информацию у вышестоящего начальства.

В этот момент, впервые в общении с ротмистром я вдруг понял — вернее обратил внимание, что не ощущаю от него никаких эмоций. Причем я не ощущаю и его ментальных щитов — если в случае с Ангелиной или даже императрицей, например, обращаясь эмпатией я чувствовал пустоту, в которую проваливается мое направленное внимание, слабое эхо ощущения падения, то с ротмистром подобного не было. Или у него вообще нет эмоций и он человек-робот, или он настолько искусно владеет собой, что это просто нереально высокий уровень.

«Выше чем у императрицы? Да ну не может быть, шеф. Вы что-то путаете» — не согласилась Альбина с моими мыслями.

Ротмистр, кстати, все это время задумчиво молчал, глядя в пространство. После того как мы просидели в тишине несколько минут, я решил — пока, удовлетвориться его обещанием переадресовать мой вопрос и поднялся, прощаясь. Но когда уже был у самой двери, Соколов меня остановил окликом. Показав на кресло напротив, ротмистр подождал пока я присяду. Потом еще подождал — явно задумавшись над тем, что и как сказать.

Молчал он довольно долго, я уже даже не знал, что и думать. Но когда Соколов заговорил, я вдруг почувствовал, что вещи звучат очень серьезные.

— Видишь ли, Дмитрий. Существуют в этом мире и в этой жизни, так скажем, сиюминутные проблемы. Ты погружен в них полностью, немалая часть твоего времени и жизненной энергии уходит на их решение, они кажутся тебе первостепенными. Погоди, сейчас объясню: представь, к примеру, что ты с компанией поехал на шашлыки и вдруг добравшись до места вы понимаете, что забыли мясо. И вот стоите вы большой компанией на поляне с пакетами в руках на поле между речкой и дорогой и думаете, что делать. Забытое мясо кажется вам реально серьезной проблемой. И вдруг р-раз, мимо по дороге проезжает самосвал с отказавшими тормозами и сносит к чертям все ваши припаркованные на обочине дороги машины, превращая их в груду железа. Вот буквально секунду все твои мысли были только о забытом мясе, а сейчас тебе на это мясо уже совершенно наплевать, ситуация изменилась. Понимаешь, о чем речь?

— Мне нужно держать в уме, что большой грузовик наказания уже в пути?

— Большой грузовик наказания, надо же, — вдруг довольно странно рассмеялся Соколов, но быстро вернул серьезность: — Во-первых, я этого не говорил. Во-вторых — да, нужно это держать в уме. Он едет не лично к тебе, и может быть ты даже не увидишь, как он проедет мимо. Может быть и не увидишь… Но вряд ли. В общем, мой тебе совет: просто подождать. Все скоро разрешится, и либо у вас появится ответственный и уполномоченный наставник команды, либо его отсутствие станет для тебя просто совершенно маловолнующим фактором. Ферштейн?

— Ясно. Спасибо за уделенное время, — кивнул я и покинул особняк охраны, крепко задумавшись.

Когда шел домой, хотел попробовать навести суету — хоть какую-то, сделать хоть что-нибудь. Но на мыслях о том, что сделать, фантазия как-то пасовала. Подумал-подумал над услышанным — примерно до утра думал, вместе с Альбиной, и забил.

В Лондон нам еще не скоро, до Инициации есть пара недель — а там приедет или большой обещанный грузовик, или Надежда и все прояснит. Поэтому, предвкушая передышку от всех интриг и неожиданных поворотов судьбы, я настроился на интересное времяпрепровождение в школе в течении пары недель.

И не зря настроился, как оказалось.

Второе сентября. Проснувшись утром, долго смотрел на часы, пытаясь свыкнуться с мыслью, что снова пора вставать в школу.

Удивительное дело.

Как и вчера, микроавтобус привез нас прямо к крыльцу главного корпуса. В коридорах которого все выглядело несколько иначе от вчерашнего: парадную форму сменила повседневная, на некоторых девушках (парней в толпе я даже не видел) появились маски Цербера. Очень мало, одна маска на двадцать-тридцать лиц, если примерно оценивать.

«Это потому что постепенно снимают. Школьный маг-ментат один, а вас много», — подсказала Альбина в общем-то очевидную причину.

Насчет меня в учебном плане никакой информации о снятии браслетов пока не было. Ни у меня, ни у Прасковьи Богдановны — вчера мы договорились, что она задаст вопрос директору. Вопрос задала, о чем сообщила сегодня утром. Ответ меня, среди других эмоций, даже позабавил: оказалось, что мой потенциал развития просто отсутствует в учебных наставлениях и никто пока не знает, что со мной делать.

Более того, школьный маг-ментат вместе с целителем на пару снимать с меня браслеты просто отказываются, заявляя, что мой случай вне их компетенции. Директор, со слов Прасковьи Богдановны, передал информацию в министерство, сейчас все ждут ответа и реакции.

Никакого удивления, впрочем, я не испытал. Благодаря своему послезнанию из прошлой жизни хорошо представлял, что чего не коснись в любой отлаженной системе, всякая нестандартная ситуация может стать серьезной проблемой. В случае же, когда отсутствует непосредственно ответственный исполнитель, такая ситуация обязательно проблемой станет. Еще одна немаловажная особенность, что над нестандартной проблемой можно биться довольно долго в попытках получить подходящий под принятый стандарт результат. Неважно, есть в мире магия, или нет, все равно все через преодоление происходит — я уж не буду использовать выражение, которое Альбина вчера употребляла.

«Есть и другой вариант объяснения происходящего, шеф», — отреагировала на мысли о себе Альбина.

Да, есть. Вариант, если браслеты на мне специально хотят оставить подольше, искусственно создав проблемы с их снятием. В этом случае, опять же, у меня возникают вопросы. Но разбираться с ними предстоит после занятий — прямо сейчас нас ждала лекция в аудитории класса «Лима». Причем лекция с говорящим названием «Начало начал».

Долго я ждал этого момента и вот он наконец настал. «В школе расскажут», — неоднократно говорила мне Надежда в ответ на многие мои вопросы. Время пришло, и сейчас наконец мне начнут рассказывать о том, о чем раньше я получить информацию не мог. Поэтому шагал по коридорам школы с энтузиазмом, не скрывая тяги к знаниям, отодвинув заботу о нависающих вопросах на второй план.

В аудитории класса, рассчитанной на сотню человек, вместе с нами собралось чуть больше двадцати. Как мельком пояснила Альбина, школа построена по общему стандарту высше-магических учебных заведений, в которых обычно состав классов больше. Это мы в резервации, здесь пятнадцать человек уже приличное количество.