Четвертое сообщение было от Дюка. Он начал говорить, не дождавшись звукового сигнала, так что первые пару слов не записалось: «…это дерьмо, девочка. Долорес говорит, чтобы ты привезла свою маму и осталась с нами в Эвергрине. Мы живем далеко, и Текс может установить несколько мин-ловушек. Подумай об этом».

Я прислонилась бедром к кухонному столу, то странное тепло, которое я продолжала чувствовать, больше не казалось таким странным. Я поняла, что это руки тех, кто, по словам Эдди, протягивал мне их.

Я глубоко вздохнула, потому что собиралась сделать совершенно другой серьезный шаг, и внесла новые номера в свой телефон. Затем написала Инди, Элли, Дейзи, Тоду и Стиви (да, даже Дейзи): «Я в порядке». Ни у Дюка, ни у Текса мобильных не было.

Задняя дверь открылась, и вошел Эдди. На нем была обтягивающая серая футболка с длинными рукавами, сильно выцветшие джинсы, на этот раз без ремня и кроссовки вместо ковбойских сапог.

Впервые я видела его без ковбойских сапог, и это подействовало на меня странным образом, словно он снял некую маску и показал мне другого Эдди, Эдди, которого больше никто не видел.

Он нес два кофе и белый пакет. Прежде чем кто-либо из нас успел сказать хоть слово, зазвонил мой телефон.

Это была Инди.

Брови Эдди поползли вверх, и я сказала: «Инди», затем нажала «ответить».

— Привет, — поздоровалась я.

— Привет. Ты в порядке? — ответила она.

— Да.

Эдди протянул мне кофе и перевернул пакет над стойкой. Оттуда выпали два огромных кекса с черникой.

— Где ты? — спросила Инди, когда я сделала глоток кофе. Капучино, без сахара, как я любила.

Эдди знал, как я пью кофе.

Хм… ой!

Эдди прислонился бедром к кухонной стойке менее чем в футе от меня, отогнул обертку от кекса и откусил кусочек, пододвинув мне другой кекс.

— У Эдди, — ответила я и пристально посмотрела на Эдди.

Его глаза были прикованы ко мне, и мое лицо вспыхнуло. В его взгляде чувствовалось что-то странно интимное, и я не была готова к этому. У меня было слишком много эмоциональных травм, чтобы стоять на кухне Эдди и спокойно есть кексы, будто делала это каждое воскресенье.

Я опустила голову и поставила кофе на стойку. Попыталась одной рукой снять обертку с кекса и вновь оценила способность мамы справляться с делами со своей инвалидностью.

— Ли сказал, что Эдди тебя отметил. Никогда раньше не слышала, чтобы это так называлось, но Ли сделал это со мной во время моих злоключений. Выбил дерьмо из парня, который меня ударил, тем самым, распространив сообщение. Это хорошо, Джет, — она явно пыталась уговорить меня довериться Эдди и не впадать в полное безумие.

Слишком поздно, я уже перешла грань и оглядывалась на свои бесконечные срывы со счастливой ностальгией. Нет, я находилась в режиме «взбешенная женщина, которой нужно свести счеты».

За исключением, конечно, тех случаев, когда дело доходило до поедания кексов на кухне Эдди.

— Эдди объяснил это вчера вечером. Меня устраивает, — сказала я Инди.

Мне удалось снять с кекса обертку и отломить донышко. Я откусила кусочек, и в поле моего зрения появилась рука Эдди.

Я посмотрела на него как раз в тот момент, когда он обхватил мою челюсть.

— Скажи «до свидания», — приказал Эдди с пылающим взглядом.

Мой желудок сжался, и я проглотила откусанный кусочек.

— Это Эдди? — спросила Инди. — Передай ему привет.

— Инди передает привет, — сказала я Эдди.

Эдди опустил голову.

— До свидания, — пробормотал он мне в губы.

Я отвернула голову, чтобы избежать его губ.

— Эдди тоже передает привет, — сообщила я Инди, чувствуя себя идиоткой, но не прерывая разговор, будто от этого зависела моя жизнь.

Губы Эдди переместились к моей шее, и покалывание распространилось от нее вниз.

Инди рассмеялась.

— Я слышала, что он сказал. Отпускаю тебя. Увидимся вечером.

— Нет! — в отчаянии воскликнула я, но Инди отключилась.

Я отняла телефон от уха и выключила его. Одна рука Эдди обвилась вокруг меня, и он крепко прижал меня к себе. Я почувствовала, как его язык коснулся моего уха, и покалывание усилилось.

Мой телефон зазвонил снова.

Эдди поднял голову, и как раз перед тем, как я успела ответить и начать очень-очень долгий разговор с тем, кто мне позвонил, он вытащил его у меня из руки, посмотрел на экран, а затем провел по нему большим пальцем и приложил к уху.

— Да? — сказал он, затем подождал. — Она в порядке. Перезвонит позже. — И выключил его, даже не попрощавшись.

Я уставилась на него, когда он положил телефон на стойку.

— Кто это был? — спросила я, и он обнял меня обеими руками.

— Элли узнавала, как ты.

— Я бы хотела с ней поговорить, — заявила я, мой голос был наполнен вызовом, которого я никогда раньше не выказывала.

— Знаю, Chiquita, ты так меня боишься, что поговорила бы с самим Тедом Банди, если бы считала, что это не приведет тебя в мою постель.

(прим.: Теодор Рооберт Банди — американский серийный убийца, насильник, похититель людей, каннибал и некрофил, действовавший в 1970-е годы)

— Неправда! — солгала я.

Это была абсолютная правда. Тед Банди был отвратителен, но с ним было бы интересно поговорить, и меня серьезно пугала перспектива снова оказаться в постели Эдди, особенно вместе с Эдди.

— Правда, и этого не произойдет. Наконец-то у меня есть почти целый день, когда тебе не нужно носиться, как сумасшедшей, по продуктовому магазину или умолять кассиров банка не закрываться. И тебе не нужно работать. Ты моя на весь день, и у меня на тебя планы.

Боже милостивый.

У Эдди были на меня планы.

Я почувствовала трепет в киске.

— Эдди, я должна позвонить маме. Потом сходить за цветами для твоей мамы. Потом мне нужно что-нибудь приготовить, — не знаю, печенье или пирог, — чтобы не идти к Бланке с пустыми руками. Мама умерла бы, если бы мы пошли к твоей маме без какой-нибудь вкусной выпечки. Потом я должна…

Он взял мой телефон и протянул его мне, затем снова обнял.

— У тебя есть пять минут на звонок маме, — прервал он мою речь.

У меня отвисла челюсть.

— Пять минут! Что? Ты будешь засекать время?

— Ага.

Ладно. Итак, я внесла номера новых друзей в контакты и без сопротивления восприняла это дело с тем, что Эдди меня отметил. Этого уже больше того, что девушка могла вынести.

Может, между мной и Эдди что-то и происходило, и, может, было бы глупо не исследовать это. Но мне нужно решить проблему с плохими парнями и, в первую очередь, найти моего гребаного папочку. Я не могла весь день проваляться в постели с Эдди.

По крайней мере, так я говорила себе в свое оправдание. Не то чтобы я до смерти боялась оказаться никудышной в постели и разочаровать его. Или, что еще хуже, быть по-настоящему счастливой впервые в своей жизни и не в последний раз.

Я вновь попыталась приглушить яркий свет. Это не сработало, но я продолжала стараться.

— Ты не можешь заставить меня лечь с тобой в постель.

На его щеке появилась ямочка, и одна его рука опустилась и скользнула под мою футболку, очерчивая линию груди, пока он говорил:

— Chiquita, мне не придется тебя заставлять.

Он обхватил мою грудь, и мои губы приоткрылись, когда его теплая ладонь оценивала ее вес.

Проклятье.

Проклятье, проклятье, проклятье.

— Ты мне очень не нравишься, — заявила я ему.

— Позвони своей маме, — сказал он, его ладонь покинула мою грудь и скользнула вниз по боку к пояснице.

Я набрала Трикси и целиком запихнула в рот донышко кекса. Эдди не отпустил меня, но я услышала, как он усмехнулся.

Я продолжала сверлить его Взглядом. Может, он и не сработал, но мне полегчало.

— Алло? — ответила Трикси.

— Трикси? — сказала я с набитым ртом.

— Джет? Это ты?

Я еле-еле проглотила кекс.

— Да, как дела?

— Все классно. Мы с твоей мамой только что вернулись из «IHOP» и подумываем отправиться в «Target». Тебе что-нибудь нужно?