— Это семейное дело! — огрызнулась я.

Эдди уставился на меня.

— Твоей семьи?

— Моей.

— Раз ты — мое дело, значит, это мое дело.

Я уставилась на него с открытым ртом.

Стряхнув с себя оцепенение, я крикнула:

— Держись от этого подальше!

— Джет, я честно предупредил тебя. Я уже в этом участвую, — ответил он так спокойно, как только мог.

Я прищурилась и уперла руки в бедра.

— Больше нет. Твоя роль сыграна.

Он покачнулся на каблуках и улыбнулся, показав ямочки на щеках.

— Никогда не видел тебя сердитой.

— Я не сержусь. Ты еще не видел меня сердитой.

Я лгала. В целом, я, как правило, была довольно мягким человеком. Сердилась не часто и выглядела примерно так же сердито, как сейчас.

— Тогда, учитывая, что сейчас ты чертовски сексуальна, я с нетерпением жду увидеть тебя сердитой.

Его слова сбили меня с толку, и чудо, что я не отшатнулась назад.

Затем меня охватила паника, и я потопала к книжным полкам, пока Эдди не заявил мне в спину:

— Как знакомо, кажется, пришло время прятаться.

Вероятно, смесь унижения и доселе неизвестного норова заставила меня развернуться и протопать прямо к нему. Ну, и тот факт, что глаза мне застлала красная пелена. Думаю, он действительно «еще не видел меня сердитую», но, опять же, я тоже не видела.

Я встала с ним лицом к лицу и проорала:

— Оставь меня и моего отца в покое, Эдди Чавес!

Эдди наклонился ко мне так близко, что я могла видеть только его, и тихо спросил:

— Неправильно, что сейчас я хочу поцеловать тебя?

Я, вроде как, низко зарычала, слишком злая, чтобы испугаться его слов.

— Dios mio, Cariña, ты очаровательна.

— Я с тобой больше не разговариваю, — заявила я ему.

— Ты заговоришь… три часа, ты, я и кувшин «маргариты», — ответил он.

Я отошла (ну или скорее отлетела) за стойку и начала стучать кофемашиной, полностью игнорируя его и всех остальных.

Пару минут спустя Текс сказал на удивление тихо:

— Все в порядке, дорогая, он ушел.

Я посмотрела на Текса и Инди, которая зашла за прилавок.

— Что мне теперь делать? — спросила я.

— Смириться? — предложил Текс.

— Хочешь поговорить? — спросила Инди.

Я покачала головой.

— Спасибо. Мне нужно собраться с мыслями. Может, позже, — сказала я ей.

— В любое время, Джет, ты ведь знаешь? — спросила Инди.

— Знаю, что?

— Что в любое время, когда тебе нужно будет поговорить или тебе что-нибудь понадобится, ты можешь позвонить мне. Ты это знаешь?

Я почувствовала, как от слез защипало глаза. Я кивнула и отвернулась, возвращаясь к работе, тем самым пропустив взгляд, которым обменялись Инди и Текс.

У меня не случилось нервного срыва, не сейчас. И если бы я поддалась всем своим чувствам, мой организм, вероятно, отключился бы на месяц.

Мне нужно сосредоточиться, расставить приоритеты.

Во-первых — остаться в сознании. Во-вторых — выяснить, что не так с моей машиной. В-третьих — узнать, все ли в порядке с папой. В последнюю очередь, а, может, и в первую, — найти способ вернуть деньги, которые я дала папе.

Или, может, проблема заключалась в том, что все это нужно было сделать в первую очередь.

Из огня, да в постель Эдди

Мне улыбнулась удача после звонка Смити, который сообщил, что его «друг» будет ждать меня на стоянке у моего многоквартирного дома в два часа, чтобы взглянуть на мою машину.

Так что у меня появилась настоящая причина уйти пораньше и избежать встречи с Эдди.

Я покинула «Фортнум» в час тридцать, потому что мне нужно было доехать на автобусе до дома, где я встретила друга Смити возле своей «Хонды». Он пару секунд повозился под капотом, затем выпрямился и вытер руки о свой засаленный синий комбинезон.

— Придется отбуксировать, — заявил он.

Ох, нет.

— Все плохо? — спросила я.

— Не могу сказать. Нужно пробраться внутрь.

Великолепно.

— Сегодня отбуксировать не смогу, эвакуатор приедет завтра.

— Спасибо огромное.

Пока я смотрела, как механик уезжает, я позвонила Джоджо, чтобы она меня забрала. Затем потащилась в квартиру, предвкушая, как просплю целых три часа перед сменой у Смити.

Когда я открыла дверь в квартиру, мама крикнула:

— О, хорошо! Ты сегодня рано.

Я вошла в гостиную, где была Трикси, и вокруг все выглядело так, словно в салоне красоты взорвалась бомба.

— Ура! У меня будет больше времени для работы, — воскликнула Трикси.

Я очень любила Трикси. Сколько себя помню, она красилась в рыжий. Носила его смело и дерзко. Ей очень шло. Она была миниатюрной, с веселыми карими глазами и самыми красивыми кистями рук, которые я когда-либо видела. Я считала, что у нее руки художника.

— Трикси, что ты здесь делаешь? — спросила я, обнимая ее. Трикси обычно приходила навестить маму в понедельник.

— Сюрприз! Тебя ждет маникюр, педикюр, уход за лицом и мелирование.

Я мысленно застонала.

— Трикси…

— Нет. На этот раз никаких возражений. Твоя мама говорит, что ты устала, поэтому сегодня твой день. Сегодня День красоты Джет.

Мне нужен был маникюр и мелирование, как дырка в голове. И то, и другое требовало посещения салона красоты, а салон требовал времени и денег, а у меня не было ни того, ни другого.

Трикси металась по комнате, готовясь, а мама улыбалась очаровательной кривой улыбкой. Они считали, что делают мне одолжение. Считали, это добрым делом.

Черт. Как я могла отказаться?

Трикси поставила в гостиной стул, я села на него, и она укрыла меня накидкой.

— Сегодня приходил Оскар, — сказала я маме.

— В самом деле? Как у Оскара дела? — ответила мама, изображая невинное удивление.

— Без понятия, так как большую часть его визита он кричал на Эдди по-испански, а остальное время он кричал на него по-английски, и в оставшееся время он кричал на меня.

— О, боже, — пробормотала Трикси.

— Все пошло не так, как планировалось, — пояснила мама Трикси.

Ох, мама.

Если бы я ее не любил, то прибила бы.

Глядя на маму, Трикси пожала плечами, начав размешивать широкой плоской кистью какую-то дрянь в маленькой миске.

— С Эдди все налажено, так что можете перестать вмешиваться, — сказал я им.

— Лучше я позвоню Хавьеру, — тихо сказала мама.

Понимаете, о чем я?

— Как все наладилось с Эдди? — спросила Трикси, глядя на меня широко раскрытыми любопытными глазами.

Я возвела взгляд к потолку и попросила избавить меня от мучений.

Сегодня у Бога явно были дела поважнее.

Я отвела любопытных дам от темы Эдди. А затем заснула во время педикюра, с кусочками фольги в волосах, и меня пришлось будить, чтобы смыть краску в кухонной раковине.

— Вуаля! — воскликнула Трикси, протягивая мне зеркало, когда закончила.

Я уставилась на себя в недоумении.

Ладно, должна признать, волосы выглядели хорошо. Нет, на самом деле, великолепно. Она обрезала пару дюймов, так что волосы спускались ниже плеч, сделала мне густую челку, которая была разделена на пробор и выглядела почти сексуально. Новый образ очень меня оживил. Мои глаза казались скорее зелеными, чем карими, а кожа словно светилась.

— Замечательно, — сказала я.

— Конечно! Это же ты! Ты прекрасна! Совершенно новая Джет, — объявила Трикси.

Хотела бы я быть совершенно новой Джет с совершенно новой жизнью, но я согласна и на новую прическу, потому что в ближайшей перспективе мне она точно не светит.

Трикси сделала мне макияж для «Смити», который тоже выглядел лучше, чем я когда-либо могла сделать, а я мастерски обращалась с косметикой. Я отпраздновала свой новый образ, надев свои самые сексуальные шлюшьи туфли с униформой «Смити». Они были из черной лакированной кожи, закрытые, с заостренным носком, с двойными широкими ремешками и двумя пряжками на лодыжке. Смити называл их туфлями Госпожи и был прав.