— Что собираешься делать? — спросила она.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Сначала найди папу. Выясню, что происходит. Потом придумаю, как действовать дальше.

— Я иду с тобой, — тут же заявила она.

Нет.

Нет, нет, нет.

Я не могла взять Инди с собой, если бы с ней что-нибудь случилось, и Ли, и Эдди разозлились бы на меня, не говоря уже о Дюке, Тексе и всем полицейском управлении Денвера (отец Инди был полицейским, как и отец Ли и его брат Хэнк).

— Не думаю… — начала было я, но тут появился Текс.

— Я тоже с вами, — выпалил он.

Я закрыла глаза. Ситуация выходила из-под контроля. Я снова открыл их.

— Пожалуйста, послушайте…

— Ни за что, Чокнутая. Ты не приберешь к рукам всю движуху. — Он повернулся к Инди. — Ты за рулем, потому что мы все можем поместиться в твоей дурацкой машине. Когда увидим просвет в очереди за кофе, я съезжу домой за дробовиком.

У меня отвисла челюсть, и я была почти уверена, что мои глаза вылезли из орбит.

— Не волнуйся, Джет. До тех пор, пока мы не попадем в ситуацию, требующую пустить в ход гранаты, с нами все будет в порядке, — на полном серьезе заявила Инди.

Текс на долю секунды взглянул на Инди.

— Захвачу несколько, на всякий случай, — затем неуклюже удалился, а я, все еще открыв рот, пялилась ему вслед.

Инди посмотрела на меня и, как ни странно (как мне показалось), рассмеялась.

После послеобеденного кофеинового затишья мы оставили Дюка и Джейн командовать книжным магазином, и забрались в темно-синий «Фольксваген-жук» Инди.

Мы заехали в отель, где останавливался папа, но там его не видели. Заглянули в пару баров, куда папа ходил, когда был в городе, и поспрашивали вокруг. В барах его тоже никто не видел. Затем мы отправились в Лейквуд, пригород к западу от Денвера, навестить друга моего отца, Медведя.

Медведя прозвали Медведем по понятным причинам. Он был почти такого же роста, как Текс (то есть, невероятно высоким), более волосатый, чем Текс (который выглядел как безумный, седовласый Санта-Клаус с рыжевато-коричневой бородой, Медведь выглядел так, будто проспал лет сто и не побрился, когда проснулся), и у обоих было мощное телосложение.

Медведь иногда подрабатывал водопроводчиком, но большую часть времени бездельничал. Он был таким же веселым и сумасшедшим, как папа, но обладал большей выдержкой. Он был женат более тридцати лет на многострадальной Лавонн.

Лавонн, напротив, не обладала выдержкой.

Она уходила от Медведя, минимум, раз в год; однако по причинам, известным одной лишь Лавонн, всегда возвращалась.

Я не видела Медведя больше года, когда времена были получше, и они с Лавонн приехали на большой пикник в Вашингтон-парк, который я устроила для Лотти, когда та нас навестила.

Текс, Инди и я подошли к одноэтажному дому Медведя, похожему на коробку из-под крекеров, с желтым алюминиевым сайдингом и кучей детских игрушек на переднем дворе. Эта картина говорила сама за себя, потому что двое детей Медведя и Лавонн были одного возраста, что и мы с Лотти, и покинули дом почти десять лет назад.

Я постучала в дверь, и ее открыл Медведь. Его глаза расширились, потом в них мелькнула паника, а затем застыла скрытность.

Нехорошо.

— Джет! Черт! Сто лет тебя не видел, девочка. Как у тебя дела?

— Привет, Медведь.

Он заключил меня (как вы уже догадались) в медвежьи объятия, а затем отпустил. Его взгляд на мгновение переместился на Инди, а потом остановился на Тексе.

Я представила всех. На протяжении всего знакомства Медведь притворялся радушным, но держался напряженно.

— Что привело вас сюда? — спросил он, не сводя глаз с Текса и не отступая от дверного проема.

— Папа в городе, — сообщила я.

Взгляд Медведя, наконец, остановился на мне.

— Серьезно? — Медведь лгал. Он точно знал, что папа в городе.

— Он в беде, Медведь. Мы можем зайти на секунду и поговорить?

Медведь не сдвинулся с места, загораживая проход.

— Я бы с радостью, детка, но Лавонн работает по ночам, и бывает немного раздражительной, когда ее сон прерывают.

Наконец-то, Медведь сказал правду. Лавонн бывала раздражительной, когда солнце вставало, когда оно садилось, и когда земля вращалась вокруг него. С другой стороны, Лавонн целых тридцать лет тащила на себе бездельника, хотя и милого, что тоже сделало бы меня раздражительной.

— Ты что-нибудь знаешь о папе? — спросила я.

— Не-а, сто лет ничего не слышал от Рэя, — ответил Медведь.

Снова ложь.

Проклятье.

Я вздохнула, затем рассказала о последних приключениях с папой, Ловкачом и его ножом.

Теперь Медведь выглядел рассерженным.

— Что ты делаешь в баре с сиськами?

Великолепно.

— Речь не об этом.

— Очень даже об этом. Тебе нужны деньги?

Как будто у Медведя они были.

Прежде чем я успела ответить, Текс прогремел:

— Давайте сосредоточимся на главном, народ.

Все еще сердитый Медведь напрягся и уставился на Текса.

Я переместилась в поле зрения Медведя. Мне не нужны были два здоровенных волосатых мужика, борющихся среди кучи ржавых трехколесных велосипедов. Мне нужно найти папу, а затем подобрать убийственный наряд для свидания с Эдди и убедиться, что мои ноги гладко выбриты. У меня не было времени отклоняться от цели.

— Медведь, мне очень нужно найти папу.

Медведь посмотрел на меня.

— Я ничего не слышал от Рэя. Ясно? Если услышу, то позвоню тебе. И я не скажу Лавонн, что ты работаешь в баре с сиськами. У нее крышу снесет.

При этих словах у нас не оставалось иного выбора, кроме как попрощаться. Затем мы гурьбой вернулись к «Жуку» Инди. Усевшись в него, — я на заднее сиденье, Инди за руль, Текс на переднее сиденье, — мы уставились на дом.

— Думаешь, твой отец там? — спросила меня Инди.

— Нет, но думаю, что Медведь знает, где он.

— Может, нам стоит заехать за угол и немного подождать, понаблюдать за домом, — предложила Инди.

— К черту. Я не занимаюсь слежкой. Мне нужна еда. Я пропустил обед. Поехали, — прогромыхал Текс голосом, с которым не хотелось спорить.

Инди повезла нас в «Бейглы Эйнштейна» на Аламеде. Текс взял луковый бейгл с индейкой, капустой и сливочным сыром, пакет чипсов, гигантское печенье и пирожные из рисовых хлопьев. Мы с Инди взяли диетическую колу. Мы сели за стол, чтобы Текс мог поесть.

— У тебя есть еще какие-нибудь идеи? — спросил меня Текс с набитым ртом.

Я покачала головой.

Он повернулся к Инди.

— С тобой было веселее.

Я слышала обрывки разговоров о драме Инди, но не всю историю целиком. Поскольку я поделилась историей своей жизни, то подумала, что справедливо спросить ее об этом. Время подходящее, у Текса была гора еды, которую нужно перемолоть, поэтому я спросила.

Инди не колебалась. Ей нечего было скрывать. Она рассказала мне все, а Текс время от времени вставлял свои комментарии. Он сыграл более чем второстепенную роль в этой драме. Схлопотал пулю, защищая ее (что объясняло повязку, которую он носил, когда я впервые его встретила).

Удивительно, но они знали друг друга всего на несколько недель дольше, чем я их. Мне казалось, что они знакомы вечность.

После завершения рассказа, у меня не нашлось, что сказать. По сравнению с ее историей, Ловкач со своим ножом казался детской сказочкой. С другой стороны, ее поддерживали Ли и его армия красавцев.

Текс вытер рот бумажной салфеткой и бросил ее на стол.

— Мне нужно домой поиграть с кошками.

Текс был своего рода сумасшедшим человеком эпохи Возрождения: днем кофейным гением, ночью кошачьей нянькой. Через его дом прошли десятки кошек. По его словам, иногда, если ему не нравилось отношение хозяина к своему питомцу, он не отдавал его обратно. Меня это не удивило, мало кто стал бы спорить с Тексом, даже если он, по сути, украл вашу кошку.

Мы все встали, но я заметила, что Текс напрягся и оглянулся назад.

Я обернулась и увидела двух незнакомых мужчин. Они выглядели так, словно насмотрелись «Бешеных псов» и решили обосновать выбор своего гардероба этим фильмом. Оба стройные, темноволосые, в черных костюмах, тонких черных галстуках и белых рубашках.