Но, боже мой, Милли. Когда я увидел тебя прошлым летом на вечеринке по случаю помолвки Тедди… я никогда в жизни не видел никого более великолепного. Летнее солнце садилось у тебя за спиной, и платье подчеркивало каждый изгиб твоего тела. Ты потратила так много времени на укладку волос, а глаза-то как сияли. Я много пропустил за те годы, что не видел тебя.

Ты выросла и стала уверенной в себе женщиной. Я все еще видел маленькую девочку, которая пробегала через разбрызгиватели в купальнике, но там было что-то новое. Я сфотографировал тебя перед тем, как подойти к тебе. Ты знала об этом? Я знаю, ты всегда замечаешь, когда я тебя фотографирую. Но, думаю, в ту ночь я наконец-то запечатлел тебя по-настоящему искренней. Я должен был это сделать. Не было другого выбора, кроме как запечатлеть этот момент. Я не хотел его терять.

И последние полтора месяца, которые я провел с тобой, были лучшими неделями в моей жизни. Я не знаю, как выразить словами то, что ты заставила меня почувствовать. Я вырос, Милли. За те несколько коротких недель, что провел здесь, в этом маленьком пляжном коттедже, с тобой и Энни, я стал тем, кем и не подозревал, что могу стать. Я смотрю на вас обоих каждое утро и думаю о том, что хочу видеть это всю оставшуюся жизнь.

Я не хочу просыпаться без тебя, Милли. Я хочу готовить тебе завтрак, пока ты смотришь мультики по выходным, медленно трахать тебя в душе после долгого дня на пляже, а потом держать тебя в своих объятиях каждую ночь, когда мы засыпаем.

Ты для меня все.

Я знаю, мы договорились, что это будет летняя интрижка, что-то мимолетное, где мы не привязываемся друг к другу, ничего не чувствуем друг к другу и что это не продлится дольше пары месяцев, которые я пробуду в городе. Но я хочу большего. И думаю, что ты тоже так думаешь.

Если есть хоть какой-то способ, которым ты можешь простить меня, Милли… пожалуйста. Мне так невероятно жаль. Я боялся того, что чувствовал к тебе, боялся хотеть чего-то постоянного в своей жизни. Но теперь я знаю, что вечность — это не страшно, когда рядом с тобой тот, кого ты любишь.

Да. Я люблю тебя, Милли. Мне кажется, я любил тебя большую часть своей жизни. Мы созданы друг для друга. Просто мне потребовалось больше времени, чтобы понять это, чем тебе. И я сожалею об этом.

Я готов пытаться загладить свою вину перед тобой каждый день до конца наших жизней, если ты мне позволишь. Ты ― мой дом, и я хочу быть твоим.

Тем временем, пока ты обдумываешь это, вставь флешку в свой ноутбук. Может быть, это поможет тебе увидеть себя такой, какой вижу тебя я. Надеюсь, это покажет, как сильно я любил тебя с тех пор, как взял в руки свой первый фотоаппарат и выбрал тебя в качестве своего первого объекта съемки.

Возвращайся домой, Милли. Я буду ждать тебя. Я буду ждать столько, сколько потребуется.

Ноа.

Я вытираю глаза и роюсь в поисках флешки, которую бросила на кофейный столик. Руки дрожат, когда я открываю свой ноутбук и вставляю флешку в USB-накопитель. Моя нога дрожит, когда тот загружается и открывается.

Я задыхаюсь.

Она заполнена фотографиями. Моими фотографиями. Их было почти тысяча. Что-то я не помню, а что-то помню. Здесь есть мои фотографии в детстве, подростком и фотографии, сделанные этим летом. Он сохранил все мои фотографии, которые когда-либо делал.

Я всхлипываю, изо всех сил стараясь сделать глубокий вдох, когда из меня вырываются болезненные звуки. Есть фотографии, на которых я смеюсь, плачу, смотрю в никуда, концентрируюсь, пытаясь научиться играть на фортепиано, и пью свой утренний кофе. Ему удалось превратить глупые повседневные переживания во что-то прекрасное.

Он сделал меня красивой.

Я захлопываю ноутбук и откидываюсь на спинку дивана, подтягивая колени к груди и позволяя каждому обидному чувству выйти из меня. Я рыдаю в подушку до тех пор, пока не перестаю дышать, пока мое тело не устает и не начинает болеть. И я лежу там, пока не засыпаю.

Ноа

— Ты что-нибудь слышал о ней? — спрашивает меня Тедди, когда мы сидим в его гостиничном номере. Ночь перед его свадьбой, остальные шаферы разошлись по своим комнатам. Я остался, чтобы провести еще немного времени с Тедди.

— Нет, — говорю я, проводя большим пальцем по краю своего стакана с виски. — Я не думаю, что она простит меня.

— Ты написал ей письмо, о котором говорил?

Я киваю.

Я не сержусь из-за того, что ничего не слышал от Милли. По правде говоря, я не надеялся, что она даст о себе знать. Я не думаю, что будет справедливо с моей стороны предполагать, что она захочет простить меня после всего, что я наговорил, как бы мне ни было жаль. Я хотел бы отмотать и вернуть все назад, но не могу. Так что мне просто нужно подождать и посмотреть, сможет ли время залечить то, что порвалось между нами.

— Мне жаль, Ноа, — говорит Тедди, вздыхая в свой стакан.

— Знаешь, я ее фотографировал, — говорю я ему.

— Мне не нужно знать…

Я перебиваю его со смехом.

— Не такие фотографии, чувак. Просто фотки. Я всегда ее фотографировал. С того самого момента, как впервые взял в руки фотоаппарат, она была единственной вещью, на которой я был зациклен. И я хранил снимки все эти годы. Отдал их ей вместе с письмом.

Я встаю, чтобы налить себе еще выпить.

— Наверное, я надеялся, что, если бы она увидела, как сильно я люблю ее, через объектив камеры, возможно, она будет более склонна простить меня. Может быть, это было бы достаточным доказательством того, что я не хотел интрижки. Надеялся, что она поговорит со мной, даст еще один шанс.

— Не стоит терять надежду, — говорит Тедди, когда я снова сажусь в кожаное кресло напротив него.

Я улыбаюсь ему снизу вверх.

— Знаешь, ты отреагировал на все это совсем не так, как мы оба ожидали. Она тебе звонила?

— Да, — говорит он, ничего не выдавая. — На следующий день после того, как все случилось, мне позвонила очень сердитая Милли. — Он смеется. — Она разозлилась, что ты решил позвонить и рассказать мне все раньше, чем она.

— Мы боялись, что ты не одобришь, — говорю я ему. — Ну, оглядываясь назад, я боялся больше, чем она. До сих пор я, честно говоря, не думал, что достаточно хорош для твоей сестры. И определенно не думал, что это изменится.

— Ноа, никто и никогда не будет достаточно хорош для моей сестры. — Тедди улыбается мне. — Но то, что ты беспокоишься об этом, просто тупость, чувак.

Я бросаю на него растерянный взгляд.

— Ты мой лучший друг, — говорит он, как будто это должно что-то изменить.

— Это значит, что ты знаешь все мои недостатки и все дерьмо, которое я натворил, — объясняю я ему, как будто он идиот.

— Это значит, что я видел, как ты растешь и учишься на каждой совершенной тобой глупости. Я видел, как ты становишься мужчиной и берешь на себя ответственность за происходящее. Я видел, как ты учишься любить себя и любить других. Я видел, как ты взрослел и помогал мне вовлекать Милли во все, что мы делали. Даже если у тебя были скрытые мотивы.

— Виновен. — Я смеюсь.

— Может быть, ты не видел этого, потому что слишком боялся того, что я подумаю. Но я видел, как ты всегда смотрел на нее, Ноа. Видел, как ты заботился о ней и вовлекал во все наши делишки. Ты защищал ее так же сильно, как и я. И даже после того, как облажался в первый раз, ты не переставал спрашивать о ней. Неважно, сколько раз я пытался ненавязчиво послать тебя на х*й.

— Мог бы сразу сказать… — Я закатываю глаза. — Это могло бы избавить меня от кучи гребаных огорчений.

— Тебе нужно было разобраться в этом дерьме самостоятельно, — говорит он с юмором в голосе. — Может, я и не одобрял вас вместе, но готов был к тому, чтобы ты старался.

— Как брат, так и сестра. Она заставит меня стараться всю оставшуюся жизнь. Я это чувствую.