— Я никогда не видела тебя таким, Ноа. Милли обвела тебя вокруг пальца.

Ноа вздыхает.

— Мы с ней через многое прошли, Ром. Наша история сложная и… — Он делает паузу, и я пытаюсь перестать дышать. Беспокоюсь, что они меня услышали. — Я все испортил. У нас могло все сложиться хорошо … у нас кое-что было, но я все испортил.

— По-моему, не похоже, что ты все испортил, чувак. Она смотрит на тебя со звездами в глазах.

Я закатываю глаза. Здорово. Приятно знать, что чувства написаны у меня на лице.

— Нет, она помнит. Ей все еще больно. Она изрядно напилась на прошлой неделе, и когда я забрал ее и привез домой, она спросила меня об этом.

— Черт.

— Но, наверное, она не помнит, что говорила.

О, я, черт побери, помню.

— Что ты сделал? Видимо, что-то плохое, если вы оба так долго держитесь за это.

— Я не хочу вдаваться в подробности. Это личное для нее. Но, по сути, я просто провернул типичный «трюк Ноа». Трахнул и свалил. Свалил нах*й сразу после сеска, — он стонет, и я представляю, как проводит пальцами по своим волосам, отчего мягкие каштановые пряди торчат во все стороны.

— Здорово, чувак, — говорит Роман с изрядной долей сарказма.

— Я был напуган. Она младшая сестра моего лучшего друга. Что, черт возьми, я бы делал, если бы он узнал? И я все еще был ребенком. Не настолько зрелым, чтобы справиться с нашими чувствами в тот момент.

— Это не оправдание, Ноа, и ты это знаешь. Ты пытаешься придумать оправдание, которое заставит тебя не выглядеть плохим парнем. И ты знаешь, что я люблю тебя, но ты облажался. Если она и тогда смотрела на тебя так, как смотрит сейчас… ты облажался.

— Я пытаюсь это исправить, чувак. Клянусь, я пытаюсь исправить. Пытаюсь придумать, как с ней поговорить, как дать ей понять, насколько мне жаль, — Ноа снова стонет.

— И ты делаешь это, фактически живя здесь и трахая ее каждую ночь?

Ладно, хватит.

Я прочищаю горло и стараюсь производить как можно больше шума, пока прохожу остаток пути по коридору в гостиную. Я улыбаюсь им обоим, очевидно, пытаясь доказать, что я не слушала весь этот разговор.

— Готов показать свои фотографии? — спрашиваю я Романа, присаживаясь рядом с ним.

Его теплая улыбка освещает всю чертову комнату. Любой девушке повезло, если бы у нее был такой мужчина. Я могу утверждать это за тот короткий промежуток времени, что я знаю, и за то, как Тедди и Ноа говорили о нем.

Может, мне стоит познакомить его с Тифф…

— Родился готовым, — говорит он, доставая свой iPad.

Его портфолио наполнено захватывающими дух фотографиями самых разных стилей. Все свадьбы, которые он фотографировал, получились великолепными, и следующие полчаса мы проводим, обсуждая проекты, которые у него есть на руках, чтобы показать. Он не лучше Ноа, но определенно так же хорош.

— Получу ли я знаменитую печать одобрения Милли? — спрашивает он, как только мы все обсудили.

— Печально известную, ты имеешь в виду? — Ноа шутит. Я протягиваю руку и толкаю его.

— Из-за тебя я кажусь какой-то помешанной на контроле, — говорю я ему, закатывая глаза, когда Ноа подмигивает мне в ответ. Гребаное подмигивание. И, да, вот эта гребаная ямочка. Я закатываю глаза и поворачиваюсь обратно к Роману, который наблюдает за нами со слишком большим интересом.

— Да. Ты получаешь огромную печать одобрения. Могу даже подарить тебе мемориальную доску, если хочешь.

— Можем отдать это ему после ужина? Я сейчас с голода умру, — жалуется Ноа, потирая живот и дуясь на нас обоих.

— Ты такой драматичный, — говорю я ему. — Да, поехали. О, ничего, если моя подруга Тиффани присоединится? Она написала, что хочет потусоваться.

Я не очень хорошая лгунья. Знаю, что у меня плохо получается лгать, и Ноа тоже знает. Так что ему интересно, какого черта я лгу об этом сейчас, но расскажу ему позже. Мне нужно отправить сообщение Тиффани после того, как я получу согласие от этих двоих, и попросить ее встретиться с нами там.

Видишь потребность — удовлетворяй ее, как говорится.

— Да, конечно. Могу я воспользоваться твоей ванной, прежде чем мы уйдем?

Я говорю ему, куда идти, а затем быстро отправляю сообщение Тиффани, умоляя ее встретиться сегодня вечером. Просто чтобы забить последний гвоздь в крышку гроба, я говорю ей, что уже сообщила обоим парням, что она там будет.

— Есть ли причина, по которой ты лжешь нашему другу? — спрашивает Ноа, обнимая меня за талию и притягивая к своему крепкому телу. Я вдыхаю его запах, который успокаивает даже после того, как я услышала, как он говорил с Романом обо мне.

— Разве они не будут мило смотреться вместе? — спрашиваю я Ноа, засовывая телефон в задний карман, чтобы на мгновение уделить ему все свое внимание. Он целует меня, и от этого у меня сводит пальцы на ногах. Я полностью наклоняюсь к нему, когда он слегка приподнимает меня над полом.

— Интриги и сватовство? — спрашивает он.

— Надеюсь, все хорошо сложится, — говорю я ему, целуя в последний раз, прежде чем высвободиться из его объятий.

Нам придется поговорить об этом. Я знаю. И он, очевидно, тоже. Но мы оба слишком боимся первыми поднять вопрос о том, что произошло. Может быть, мне придется снова напиться, чтобы набраться храбрости.

Нет, к черту. Пусть сам начинает. Это он причинил мне боль, а не наоборот. Я не должна прилагать усилия.

Ноа

Неудивительно, что Тиффани и Роман поладили. Я с интересом наблюдаю за ними, делая заметки о том, как Роман взаимодействует с ней, так что, возможно, смогу использовать что-то из этого себе на пользу.

Он всегда был самым зрелым в нашей компашке. Это не значит, что Тедди не такой, но подростком точно таким не был. Он был таким же игроком, как и я, может быть, даже хуже. Но как только встретил Бет, все было кончено. Я помню, как он вернулся с того свидания и сразу же сказал мне, что собирается «жениться на этой девушке».

Тогда мы посмеялись над этим, но посмотрите на него сейчас. Я улыбаюсь про себя и делаю глоток своего пива. Старшеклассник Тедди расхохотался бы до упаду, если бы мы сказали ему, что он остепенится.

— Чего улыбаешься? — спрашивает Милли, наклоняясь.

— Думал о том, каким бабником был твой брат в старшей школе.

— О, фу, Ноа. Я не хочу слушать это.

Роман смеется.

— Когда я встретил его в колледже, он уже немного остепенился с Бет, но, черт возьми… у него много прикольных историй.

— Мы говорим об одном и том же Тедди? Милый, восхитительный Тедди, который рассказывает анекдоты? — в шоке говорит Тиффани, и я бы тоже был в шоке, если бы не знал его в детстве.

— Слишком много раз мне приходилось развлекать эту девчонку, пока Тедди разговаривал с какой-нибудь девушкой на вечеринке или уводил ее наверх. — Я толкаю Милли в плечо, и она съеживается.

— Отвратительно, Ноа. Но приятно знать, что мы тусовались именно поэтому, а не потому, что тебе нравилось мое общество. — Милли закатывает глаза, и хотя двум другим людям за столом это маленькое действие может показаться саркастичным или в шутку, я знаю мою Милли. И вижу, что разозлил ее.

— Так вы двое выросли вместе? — спрашивает Тиффани, снимая внезапное напряжение.

Я знаю, она в курсе всего. Не может быть, чтобы они тусовались той ночью, выпили столько и не говорили о том, что происходит между нами. Но мне не помешало бы отвлечься, поэтому я подыгрываю.

— Да. Я знаю Милли с тех пор, как ей было… сколько? Пять?

Она опускается на спинку и закидывает ноги на мои бедра, прежде чем кивнуть и сделать глоток своей колы. Сейчас больше никакого алкоголя. Я думаю, у нее остались шрамы от той ночи.

— Она всегда болталась со мной и Тедди. Бегала все лето со своими косичками и веснушками. — Провожу пальцами по ее голеням маленькими кругами под столом, и не упускаю улыбку Тиффани, когда она видит. Может быть, она болеет за меня.