— Может быть. Но не жди, что после твоих слов мы с ним подружимся.

— После того, чем мы занимаемся прямо сейчас, ни о какой дружбе уже не может идти и речи. Да и со мной ему предстоит неприятный разговор, как только придёт в себя. Если он и правда хотел заставить тебя отказаться от нашей договорённости, это уже удар по моей чести. А вовсе не попытка эту честь защитить, как он думает.

— Я смотрю, у него в целом думать не очень получается.

— Но это касается только нас с ним. Ты же стал злейшим врагом Сайзела, и он ещё нескоро это забудет. Хотя судя по тому, как ты пожираешь меня взглядом, твои мысли сейчас заняты совсем другим. Не стесняйся, я же сказала, что не приму полумер, когда дело касается исполнения договорённостей.

— Ну, тебя за язык никто не тянул, — сказал я, наваливаясь на этот идеал красоты сверху.

Дома меня встретила не слишком довольная Элисса.

— А я думала, меня и сегодня осчастливят приготовленным ужином. — Подойдя поближе, она повела носом. — Эй, женишок. Мне кажется, или от тебя, прости мой французский, бабой пахнет?

— Это проблема? — спросил я, развязывая шнурки.

— Да, это проблема! Потому что ты, если не забыл, уже кое с кем помолвлен!

— И этот кое-кто уже второй день заставляет меня спать в отдельной комнате. И вообще, ты сама называла Ноэла бабником. Так что я не сделал ничего нового и необычного.

— Бабником он был в том плане, что за каждой юбкой гонялся, а не в том, что эти юбки отвечали ему взаимностью. Поговаривали, что женишок мой на самом-то деле до сих пор девственник. Хотя охмурить какую-нибудь страшненькую меднокровку он, пожалуй, смог бы.

Моя невеста снова принюхалась.

— Нееет, духи явно не из дешёвых. Ах да, как же я могла забыть? Арани! Ты всё-таки присунул ей!

— Ну вот, сама обо всём догадалась. Зря только допрос устроила.

— Женишок, ты ведь понимаешь, что Сайзел тебя после такого убьёт?

— Это мы ещё посмотрим, кто кого убьёт. Ужин, как я понимаю, снова на мне? У тебя это в первый день, прямо скажем, хреново получилось.

— Продукты некачественные попались! — надулась Элисса. — Сегодня вместе приготовим. А то у тебя, я смотрю, тяжёлый день выдался. Устал наверно, бедненький.

— Уверен, что с тобой после свадьбы буду уставать куда сильнее, — сказал я, заставив невесту залиться краской.

После ужина я уединился в своей комнате, и сразу услышал писк смартфона. Писал угадайте кто?

Сайзел Норас: Не приближайся к Арани, чудовище!

Ноэл Флой: О, так ты не помер? Моя промашка, виноват.

Сайзел Норас: Не ёрничай. Я сказал, чтобы на снайперский выстрел к ней не подходил, грёбаный монстр! И плевать, какие там у вас договорённости. Как-нибудь переживёт.

Ноэл Флой: Боюсь, ты опоздал, и твоя девица со мной уже расплатилась. И нет, она не лежит сейчас в номере лав-отеля с вырванными рёбрами. Она меня на ринг не заманивала и унизить на глазах у публики не пыталась, а значит, и мне незачем ей вредить.

Сайзел Норас:…

Ноэл Флой: Кстати, та бумажка с заявлением всё ещё у тебя? А то не хотелось бы, чтобы к Арани случайно попала видеозапись, на которой ты с дружками вымогаешь из меня признание, а затем пытаешься отмутузить, чтобы был не в состоянии тянуть лапы к твоей возлюбленной. Хотя такой материал можно не к девушке, а сразу в прокуратуру нести. Нападение одного среброкрового на другого — это вам не шутки.

Сайзел Норас: Тц! Ладно, я её выброшу. И даже напишу расписку, что не имею претензий по поводу того поединка. А ты удалишь запись.

Ноэл Флой: Эээ, нет, дорогой мой. Так не пойдёт. Как ты там говорил: «побудешь на коротком поводке, непотребств делать не заставлю». Выздоравливай, а я пока подумаю, куда тебя приспособить.

Помнится, главной претензией родителей к Ноэлу было то, что он бьёт баклуши и не зарабатывает денег. Тогда почему бы не начать прямо сейчас?

Ноэл Флой: Но расплатиться за моё молчание звонкой монетой можешь прямо сейчас. Раз у тебя хватает сил набирать сообщения, то и банковское приложение как-нибудь осилишь.

Сайзел Норас: Сколько?

Ноэл Флой: Нууу… Сам не знаю. Ты посылай перевод, а я гляну на циферки и решу, стирать набранное для Арани сообщение с прикреплённым файлом, или нажимать кнопку отправки.

Отложив смартфон, я откинулся на спинку кресла. Ох, ну и мразью я себя сейчас чувствую. Зато какое-никакое разнообразие. А то в прошлой жизни уже за тридцатник стукнуло, и все эти годы я пробыл святошей, готовым в лепёшку расшибиться ради других людей. И в итоге эти самые люди расшибли меня, пустив в расход, как только война закончилась, и моя голова стала ценнее моих способностей мага поддержки.

Где же ты сейчас, четвёртый элитный отряд славной Селтеронии? В чьём теле обнаружил себя ловкий и умелый, но не в меру самоуверенный Крис? Взбалмошная Арсия, никогда не следившая за языком? Молчаливый Дрег, единственный, на чей счёт я не уверен, был ли он согласен на моё предательство?

И, конечно же, Сайра. Проскакивает у меня шальная мыслишка, что изобрети я заклинание, отправляющее не в будущее, а в прошлое, причём без смены тела, то мог бы понять, в какой момент и по каким причинам в её голову закрались мысли о предательстве. Понять и не позволить ей ступить на кривую дорожку.

Подстроить смерть тех двоих в финальной битве с Феркоххатом, не выдав им в нужный момент защиту или ускорение, и зажить счастливой жизнью, пожиная лавры победителей. Отказаться от своей глупой мании бороться со злом до конца своих дней. Пусть другие борются, достойных воинов и воительниц в Селтеронии и без нас хватало.

Пиликнул смартфон: пришёл перевод от Сайзела на сумму в двадцать тысяч ауров (это название местной валюты). Не знаю пока, много это или мало, но лишним не будет.

Остаток дня я снова провёл в интернете, в том числе узнав, что полученная двадцатка — очень даже внушительная сумма. А ближе к ночи получил сообщение от матери Ноэла:

Грейсия Флой: Чтобы завтра как штык был в 8 утра на работе! У нас будет важный разговор!

Да-да, мне уже и самому не терпится приступить к работе. Я уже успел понять, что военных конфликтов в современном Зайране происходит куда меньше, чем в шестом веке, и преобладают здесь именно мирные профессии, а не работники меча и магии. Хотя для последних тоже работа всегда находится.

Вторник.

Следующим утром я вошёл в магазин, вывеска которого гласила: «Оккультный мир». Один из тех, что держат мои родители и разводят там лох… То есть, я хотел сказать, снабжают истинных ценителей магии наделёнными силой талисманами.

— Приветствую, господин Ноэл, — кивнула мне молоденькая девица за кассой. — Ваши родители ждут в кабинете.

Мне кажется, или я вижу в её взгляде неприязнь? Работать в семейном бизнесе мы, значит, не хотим, но вот приставать к персоналу — это всегда за милу душу, да, Ноэл?

Немного поплутав по коридорам и найдя кабинет, я впервые увидел своих родителей. Или правильнее сказать — впервые увидел вживую. С фотографиями в соцсетях я уже ознакомился, чтобы снова сдуру не ляпнуть: «вы кто такие?»

На вид ничего особенного, мужчина и женщина в возрасте. Одеты опрятно, как и полагается знати. Всё же не меднокровки какие. Не подумайте, это я всего лишь Ноэла передразниваю. В Селтеронии мы не делали различий между простолюдинами и знатью, и вставали на защиту всех, кто не мог защитить себя сам.

— Явился, надо же, — недовольно проговорила тётка. То есть, я хотел сказать, моя матушка.

— Садись, поговорим, — сказал отец.

— Да не делайте вы такие серьёзные лица, — сказал я, усаживаясь в кресло. — Всё, я наотдыхался, готов приступить к труду и обороне. Рассказывайте, какие будут обязанности, исполню всё в лучшем виде.

— Если готов к обороне, это хорошо. Ведь именно этим ты и займёшься.

— В смысле? — не понял я.