- Это было… незаконно?

- Немного. Но она тоже поступила незаконно, - говорит Дима.

Но это больше, чем я хочу знать. Всю свою жизнь я была законопослушной, правильной, никогда не жульничала в играх, не списывала в школе, не отлынивала от уроков или работы. Мне казалось что люди, которые все это делают – какой-то другой вид, потому что они обманывают, так или иначе, что-то получают нечестно, за счет других людей. Мне всегда говорили – делай так, как правильно, и получишь свое вознаграждение. Я всегда была хорошей девочкой.

И что-то внутри меня сейчас дает трещину. Я шантажировала Лёшу, хоть это и было моим последним шансом, но я это сделала. А Дима, выходит, был связан с чем-то незаконным, и вернулся на кривую дорожку. Из-за меня. Для меня.

Я не знаю, как жить с этим дальше. Как переварить то, что я не гнушаюсь грязными методами для достижения цели? Как принято то, мой любимый мужчина делает то, что я считаю неправильным? Только один вариант приходит мне в голову прямо сейчас.

- Я сегодня переночую у Ани.

Я, в самом деле, приезжаю к Ане, вот только этой ночью совсем не сплю. Сон не просто не идет, он даже не виднеется в конце тоннеля.

Аня, которая никогда не подает виду, сегодня не может сдержать удивления. И после того, как я рассказываю ей все, она удивляется еще больше.

- Ты приехала ко мне…почему? Дима тебе помог, Санникова жива, здорова, но больше не судья. И отлично, она больше не станет тебя цеплять. С такими людьми только так и можно, они ведь не понимают ничего, кроме силы. Уверена, она уже сопоставила, за что ей прилетело, и оценила, что ее не упрятали на долгие годы. А теперь, видя за твоей спиной влиятельного покровителя, они забудут о тебе.

Аня говорит, явно сдерживая эмоции, которые периодически прорываются в мимике и жестах, но ее голос остается спокойным. Сама я сижу, как на иголках.

- Этот Нодар – темная лошадка, явно криминальная и Дима имел с ним какие-то темные делишки, Ань. Как мне ему верить? Они за сутки организовали арест! Как так вообще можно? Кем для того нужно быть? И это же просто.. это просто какие-то девяностые!

- Но он помог тебе! Дима попросил его об услуге, потому что нужно было спасать тебя! Я не понимаю, детка, что не так?

Я нервничаю так, что руки начинают трястись. Что-то внутри растягивает меня, как канат, рвет на две части по живому. И я рассказываю ей, сбивчиво, нервно и прыгая от темы к теме.

Я долгое время жила с бабушкой, которая все время твердила мне, как правильно жить.

Правильно - это золотая медаль в школе, красный диплом в университете, хорошая работа в офисе. Правильно - это не списывать, никогда не жульничать, не врать себе и родне. Если ты нашла кошелек – верни, если можешь помочь – помоги, если человеку плохо – вызови скорую. Если мужчина изменил, его нельзя прощать, если ушел – нельзя принимать обратно. Если тебя ударили по щеке, то подставь вторую щеку, если попали и по ней – ударь в солнечное сплетение и беги. Нельзя забывать обиды. Если любить, то мозгом, а не сердцем.

Моя бабушка была очень сильной женщиной, железной леди и приличной семьи, а вот дедушка был не только редким красавцем, но еще и бабником, и авантюристом, так что дорожка его недолгой жизни скоро стала кривой и привела к не самым благонадежным занятиям. Дедушку я не знала, но всю жизнь бабушка упоминала его, как самую большую ошибку в своей жизни, темное пятно на ее репутации и просто «пропащего».

Я так привыкла к этому, что и не думала, что это как-то на меня повлияет. Но однажды, в студенчестве, я потеряла билет в автобусе и, как назло, зашли контролеры. Огромная тетка в форме просто заломала мне руку, пока я пыталась лепетать, что не могу найти билет. Наверное, думала, что я решу сбежать на приближающейся остановке.

Штраф, который они выписали, а самое главное, слова, которые они говорили, стали самым страшным воспоминанием того времени. Я была в панике, ведь штраф – это что-то вопиюще ужасное. Я заикалась неделю, пила успокоительные и потом отрабатывала все это с психологом, чтобы вернуться в норму. Какое-то время панически боялась опаздывать, просыпалась ночью от страха, что не прозвонит будильник. Конечно, это всё сгладилось, прошло, но сейчас, видимо, после нервного срыва, сразило меня еще раз.

Сейчас я чувствую, что весь мой мир уходит из-под ног, потому что Леша играл нечестно, сколько нервов он мне потрепал, а теперь вот и Дима пошел по этой же дорожке. Да, во благо мне, но… Откуда мне знать, что будет дальше, если уже сейчас во бьется этот бешеный страх.

- Алиса, мне очень жаль, что это сидит в тебе. Я не психолог, конечно, но… Просто посмотри со стороны. Кто не без греха? Дима любит тебя, он пошел на это ради тебя, потому что в борьбе с Санниковыми вы сами бы не выстояли. Это просто тяжелая артиллерия, к которой никто бы не прибегнул просто так. Она играла нечестно и заслужила это!

- Но, получается, и он играет нечестно. Он позвонил кому-то и сказал, что надо устранить проблему и оп – Санникова в тюрьме! Он… он как мой дед… Так нельзя поступать с людьми.

- Остановись, Алиса! Не впутывай сюда это. Твой дед и бабушка – это детские травмы, с ними надо пойти к психологу и отпустить уже вот это всё. Но Дима – это другое. Ты сама-то шантажировала своего бывшего, помнишь? Ты тоже пошла по кривой дорожке?

- Я не знаю. Я уже ничего не знаю, Ань.

- Ты решила, что шантаж это нормально, потому что Лёша стал вести себя странно, а потом оказался на стороне «пропащих» из-за измены. Димина-то вина в чем? Он и в восемнадцать тебе не изменял.

Я не сразу понимаю, что из глаз катятся слезы. Я рыдаю совсем бесшумно, но в три ручья, и мысли мои роятся в голове, как пчелы. Аня обнимает меня, успокаивает и в конце концов оставляет меня наедине с собой .

Я всю ночь лежу без сна, смотрю в потолок и пытаюсь решить для себя, что я на самом деле думаю по этому поводу. Я ужасно скучаю, хочу под теплый бок и вообще, просто все обнулить и начать заново. Я люблю его, но что сильнее, эта любовь или мой страх?

И перед рассветом все-таки засыпаю.

Что такое любовь? Это не только прекрасное чувство, но и зависимость, как говорила моя бабушка, а потом и мама. И я на самом деле это чувствую.

Чувствовала с Лёшей когда-то, теперь чувствую с Димой, и это пугает. Я беру отгул на работе и днем возвращаюсь домой, чтобы точно не столкнуться с ним, все обдумать спокойно и понять, как быть дальше.

Я точно обидела его этой ночевкой у Ани, да и вообще вела себя странно, но мне очень нужно было разобраться в себе. И вот я в его квартире, которую неосознанно уже называю домом, а решения так и нет.

Я сижу на ковре посреди гостиной, когда телефон оживает и высвечивает знакомый номер.

- Привет, Лёша.

Я не очень рада его слышать, но и страха у меня больше нет, напряжения тоже. Я почти спокойно беру трубку, даже с интересом, но и так знаю, что он хочет спросить. Странно, что спустя столько времени.