Поцелуй. Еще один. Подушка, которая должна была служить барьером, валится на пол. Ну и черт с ней, с подушкой. И с барьерами тоже черт.

Неуверенность куда-то исчезает, тут ей места нет, как и сарказму. Мне сейчас так хорошо, так жарко и правильно, что я прошу только не останавливаться. Вряд ли я делаю это вслух, но прикосновения Димы почему-то становятся еще жарче, еще нежнее.

Я помню, как он целовал меня раньше, десять лет назад. Помню наш первый поцелуй, когда мы столкнулись лбами, одновременно потянувшись друг к другу. Ничего не изменилось, и одновременно изменилось всё. Он целует меня – и я теряюсь в чувствах и эмоциях, сгораю и возрождаюсь, что бы опять гореть.

Он везде, его губы касаются моей кожи беспорядочно, в диаметрально противоположных местах. Я чувствую его где-то под кожей, на кончиках ресниц и щекоткой на пальцах. Я даже дышу им. Он всюду. Но мне и этого мало. Я хочу еще больше.

И тут вдруг на нас обрушивается звук и свет, дверь распахивается с небывалым ускорением и бьётся в стену. Мы замираем и отскакиваем друг от друга, путаясь в подушках.

Сначала я думаю, что что-то случилось, может быть, пожар или какая-то тревога. Судорожно поправляю свою целомудренную пижаму и встречаюсь глазами с разъярённой блондинкой.

Она стоит в дверях, ее грудь тяжело вздымается, натягивая и без того тесное платье, волосы спутались, лоб блестит. Не понимаю, откуда эта девица могла взяться в моем домике. Не могла же она при таком хрупком телосложении выломать дверь?

От растерянности я не сразу понимаю, что она тыкает в меня пальцем и что-то требовательно выкрикивает. Голова кружится, от Диминых губ я чувствую себя пьяной и растерянной, и никак не могу сконцентрироваться.

Я вопросительно смотрю на Диму и понимаю, что он тоже растерян, но явно ее знает. Он судорожно переводит взгляд с нее на меня, стремительно бледнея.

И тут, наконец, я улавливаю смысл ее криков. В основном это нецензурные слова, и все они обращены ко мне.

- Рита, какого черта? - почти рычит Дима и тут же сбивчиво обращается ко мне, поворачиваясь. - Алиса, нет, это… Мы расстались! Как только ты пришла на встречу, мы сразу расстались, несколько месяцев назад!

Он тяжело дышит, и я даже в этой суматохе могу рассмотреть, как бьется жилка у него на виске. Нервничает. Злится. Говорит правду?

- Ты что тут делаешь? – чуть спокойнее спрашивает он у блондинки, пытаясь взять себя в руки.

- Вырываю своего мужчину из лап какой-то голддигерши. Отодвинься от него, шваль, ни то я за себя не отвечаю! – ее голос все равно срывается в тонкий визг, который, наверное, мог бы раскалывать стаканы. Растерянно рассматриваю ее, пытаясь осознать, почему меня называют голддигершей. У меня есть деньги! Я не из-за них оказалась с Димой в одной постели. Я и не знаю, на самом деле, как так вышло. Он просто приехал и так получилось.

Но как я могу обдумать это всё, когда вокруг кипят такие страсти. Дима отвечает ей спокойно и четко, я даже удивляюсь этой перемене. Он, наконец, смог взять себя в руки, чего я сделать никак не могу.

- Рита, остановись. Мы взрослые люди. Это Алиса, я тебе говорил о ней. Я ее люблю. Не выставляй себя сумасшедшей.

Теперь я впадаю в полнейший ступор. Не хватало тебе, Алиса, впечатлений, так получи какую-то агрессивную женщину, вломившуюся к тебе в номер. Не хватало нервов и страхов на тему совместной ночевки, отлично, так получай же вдобавок признание в любви. Что с этим теперь делать? Как реагировать?

Блондинка застывает на секунду, как и я, но возвращается в реальность быстрее.

- Я этого так не оставлю, - бросает она и выбегает за дверь. А мы остаемся.

- Что это было? – растерянно спрашиваю я. Этот вопрос дублируется несколько раз в моей голове. Что это было, говорю я, имея в виду эту девушку, взлом моего домика, оскорбления и признание в любви.

- Моя бывшая девушка. Я узнал, что ты приедешь ко мне обсуждать новый контракт и порвал с ней. Да, так бывает и да, я такой самоуверенный, - отвечает он четко и бесцветно. В голосе нет эмоций, все лаконично, он просто предупреждает мои вопросы.

- То, что ты сказал… это правда? – внутри все сжимается от предвкушения. Да, я не оценила его признание сразу, потому что оно застало меня врасплох. Но, может быть, нужно просто повторить его еще раз? Или парочку, для точности.

- Что мы расстались пару месяцев назад? Конечно, - кивает Дима.

- Не это, - я смотрю на него и всем своим видом даю понять, чего жду. Конечно, он понимает. Скорее всего, понял с самого начала.

Дима двигается чуть ближе, словно боясь спугнуть, и улыбается одним уголком губ.

- Что люблю тебя? Да. С самого начала. Все эти десять лет, - он отвечает тихо и хрипло. И совершенно искренне. Когда говорят так – это просто не может быть ложью.

- Даже когда думал, что я тебе изменила? – осторожно пытаюсь уточнить я.

Все-таки самые глупые, самые сумасшедшие и неправдоподобные ситуации всегда вызывают приступы откровенности после. Когда напряжение отступает, приходит она. Искренность.

- Да. Злился очень, простить не мог. Были женщины, - он запускает руку в волосы, взъерошивает их еще больше и говорит на грани слышимости, но я ловлю каждое его слово. - Много. Но когда я узнал о встрече с тобой … Подумал, судьба. И решил попробовать еще раз. Ты, судя по всему, не хотела, но я товарищ настойчивый.

Дима пытается улыбаться, но я вижу, как тяжело ему даются слова. Он встает, подходя к двери, проверяет что-то и закрывает ее сначала на ключ, а потом на задвижку.

- Она, похоже, открыла ключом. Не отмычкой же. Кто мог его дать… - начинает рассуждать Дима. Но я не готова сейчас к еще одному разговору. И думать больше тоже не хочу.

- Дим, - зову я тихо, но он тут же поворачивается. - Давай спать.

Его плечи расслабляются, кулаки разжимаются. Теперь я вижу, как он был напряжен и всего лишь три моих слова дали ему возможность расслабиться. Он громко выдыхает.

- О большем я и просить не мог.

Он опять забирается на кровать, такой растерянный и тихий. Ложится аккуратно, боясь меня спугнуть. Но я больше не испугаюсь. Теперь нет. Я сама двигаю руку поближе к его, и Дима ловко переплетает наши пальцы.

На большее сегодня я не способна, судя по всему, и он тоже.

Так что мы просто засыпаем, взявшись за руки.

Я просыпаюсь, когда небо еще только окрасила утренняя заря. Меня разбудила какая-то непривычная тяжесть и, открыв глаза, я что это Дима перекинул через меня руку. Очень привлекающую меня руку, надо сказать. А мужская рука может быть привлекательной?

Мы с Лёшей никогда не засыпали в обнимку, и уж точно никогда не касались друг друга во сне. Для нас было нормальным отвернуться на другой бок и пожелать друг другу спокойной ночи. Зимой мы спали под разными одеялами, а в момент какой-нибудь внезапной нежности он мог погладить меня по руке или приобнять на минуту, не больше. Я никогда не задумывалась об этом раньше, даже когда мама сказала, что одна кровать и два одеяла – это кривая дорожка к расставанию. Это казалось мне такой ерундой, ну просто смешнее некуда, в самом деле, ну какая разница, как спать. Не храпит, и на том спасибо.