– Даже не думай.

С парковки мы поднимаемся на верхний этаж, и я оказываюсь в квартире Самира. Впервые. Он захлопывает за мной дверь. Из одной мышеловки я прямиком угодила в другую.

Просторный холл заливает приглушенный свет. Самир проходит и кладет ключи на стеклянный журнальный столик. Они гулко звякают. Я вздрагиваю. Самир разворачивается ко мне, засунув руки в карманы джинсов. Снова этот взгляд: презрительный, оценивающий, поглощающий. Я осознаю, что оказалась наедине с ним чуть ли не впервые с момента нашего знакомства. Как долго, оказывается, мне удавалось этого избегать.

– Значит, ты решила, что с Никитой ты больше жить не хочешь… – протягивает он.

Я смотрю на него и не понимаю, зачем он снова затевает этот разговор.

– И ты сбежала, потому что он тебя не отпускал?

– Я же уже сказала – да, – отвечаю я и чувствую, как дрожит мой голос.

К чему эти вопросы? Можно подумать, он не знает о том, что произошло между мной и мужем. Что он задумал?

– Это из-за его измены? – снова спрашивает Самир.

– Измен, – поправляю я.

– А я слышал, что если любишь, то можешь простить, – с насмешкой говорит он.

– Предательства простить нельзя, – шепчу я.

Самир долго молча смотрит на меня.

– Я не хочу жить с человеком, который ни во что меня не ставит… который бьет меня.

Зачем я говорю ему это? Самир бесчувственный, жестокий, холодный. Он ведь просто посмеется надо мной.

– Там в машине ты попросила помочь тебе, – наконец нарушает он долгую тишину. – И я тебе помогу.

Я удивленно смотрю на него, не веря своим ушам.

– Но при одном условии.

Кто бы сомневался. Этот человек – дьявол. А дьявол не бывает щедрым просто так. Он всегда требует чего-то взамен.

– При каком условии? – все-таки спрашиваю я.

Мы долго смотрим друг другу в глаза, и ответ я уже знаю. Самир подходит ко мне так близко, что я чувствую жар, исходящий от его сильного тела. Он дотрагивается кончиками пальцев до моего подбородка и приподнимает мою голову так, чтобы я не могла отвести взгляда.

– Ты сделаешь то, что однажды поклялась не делать никогда в жизни, – тихо произносит он, наклоняясь к самым моим губам. – Ты проведешь со мной ночь, Дина.

5,5 лет назад

Самир

Музыка орет на всю. Вечеринка в самом разгаре. Мы в загородном доме отца Никиты. Кто-то изрядно выпил и прыгнул в бассейн. За ним прыгнули полуголые девицы и пара-тройка парней. Никита пританцовывает. Видимо, ему тоже не терпится окунуться, чтобы освежиться от удушающей летней жары.

– Сколько баб, а, – ухмыляется Никита. – И все наши. Выбирай любую.

Обвожу взглядом присутствующих. Да уж. Девушек тут много и на любой вкус, но все они сливаются для меня в одно пятно. Мне двадцать пять, а я чувствую себя настолько уставшим от однообразия происходящего, что меня уже порядком воротит. Еще пару лет назад я мог только мечтать о такой жизни. Но как только дела моей фирмы пошли в гору и я понял, что могу позволить себе почти все и даже больше, это «все и даже больше» уже не казалось таким привлекательным.

Из мыслей меня вырывает свист Никиты.

– Посмотри, какие девочки, – растягивается он в улыбке.

Я слежу за взглядом друга и наконец понимаю, о ком он говорит. Две девчонки стоят у самого края дорожки, что ведет к парадному входу в дом. Видимо, только приехали. Одна из них яркая медноволосая, с аппетитными формами. На ней коротенькое зеленое платье. Вторая… Когда мой взгляд останавливается на второй, мне вдруг кажется, что все куда-то исчезли и осталась только она. Невысокая, стройная девчонка с огромными глазами, горящими темным янтарем, и длинными, ниже талии, темно-шоколадными волосами. Она смотрит на происходящее вокруг растерянно и с полным недоумением во взгляде. «Ее первая вечеринка в таком кругу», – догадываюсь я.

Мне кажется, эта девочка выделяется из толпы какой-то исходящей от нее чистотой и непорочностью. Замечает это и Никита.

– Думаю, к брюнетке просто так не подъедешь, – говорит он, – а вот рыжую я сегодня трахну.

– Ну, значит, брюнетка моя, – усмехаюсь я.

– Думаешь, даст? – хмыкает Никита.

– Они все одинаковы, – смеюсь я. – Невинность во взгляде, но пара бокалов шампанского, пара комплиментов и обещание отвезти ее в Париж – и вот она у твоих ног.

– Поспорим? – предлагает Никита.

И во мне просыпается азарт.

– На что? – спрашиваю я.

– Если она тебе не даст сегодня, то я на ней женюсь, – заявляет друг.

– А если даст, то ты женишься на ее рыжей подружке, – подначиваю я друга.

– Она не очень-то подойдет на роль моей жены, – возражает Никита. – Ты же знаешь мои запросы.

– Значит, не спорим? – я знаю, чем зацепить Никиту. Он никогда не отказывается от безумных пари, а девушки никогда не отказывают мне, и он тоже об этом знает. А значит, игра будет стоить свеч.

– Хорошо, – смеется Никита. – Если до конца вечеринки эта малышка не раздвинет перед тобой ноги, то она моя. А если раздвинет, то значит, придется жениться на ее подружке-потаскушке.

Мы бьем по рукам и, не сговариваясь, выдвигаемся в сторону девчонок. Возле них уже вьются трое каких-то парней, предлагая шампанского. Рыжая берет бокал. На ее счет у нас с Никитой не было иллюзий. Посмотрим, прав ли я насчет брюнетки.

Через десять минут мы узнаем, что рыжую зовут Лиза, а маленькую брюнетку Дина. Дурацкое имя. Сразу решаю я. Ну кто называет ребенка именем Дина. Как собачонка. Дина-Дина-Дина, к ноге!

Никита отвешивает один комплимент за другим, рассказывает пару своих дурацких шуточек. Лиза в восторге, закатывается грудным смехом. Дина улыбается, но на щеках ее пробивается румянец, будто ей неловко за Никиту, который не умеет шутить. Я намеренно не свожу с нее глаз и вижу, как она смущается каждый раз, когда наши взгляды скрещиваются. Тем не менее ее реакция не вводит меня в заблуждение. Я чувствую, что нравлюсь ей. Что ж, все будет даже проще, чем я думал. Эта девочка только с виду похожа на благородную царицу Савскую, а на самом деле такая же шлюшка, как и все остальные. Я знаю, чем закончится сегодняшний вечер. И я этому рад. Вот будет весело, когда Никите придется-таки женится на рыжей Лизе, которая уже буквально ест у него с руки, и, того и гляди, вот-вот выпрыгнет из платья.

Народу на вечеринке так много, что в огромном особняке Никиты, кажется, переполнены все комнаты, все углы. Кажется, Никита собрал половину универа, который он наконец-то окончил месяц назад. Наши новые знакомые – только поступившие первокурсницы.

Лиза с Диной уходят в туалет. На какое-то мгновение я тоже отлучаюсь. Хочу разведать обстановку, найти укромный уголок, куда смогу чуть позже увлечь Дину. Несмотря на появившийся привкус разочарования – я уверен в своей победе, – я все же рад. Давно я не встречал таких милых, красивых девочек. Побродив по дому, я понимаю, что уединиться здесь негде: везде подвыпившие люди, половина комната занята парочками, ищущими уединения. И тут я вспоминаю про старую беседку на самом краю территории, прилегающей к особняку Никитиных родителей. Беседка спрятана в конце парка, увита диким виноградом и про нее почти никто не знает. Я спешу туда, чтобы проверить. Так и есть – пусто. Сюда даже звуки музыки и голосов почти не доносятся. Значит, приведу Дину сюда.

Я возвращаюсь к дому. Уже почти стемнело. Вечеринка достигла своего апогея. Обычно в это время я предпочитаю убраться восвояси, иногда прихватив с собой какую-нибудь девушку.

Вижу, как в тени деревьев, растущих вдоль высокого забора, Никита зажал рыжую Лизу и уже задрал ее коротенькое платье. Где же Дина?

Я застаю девушку на веранде, с другой стороны дома. Она стоит в одиночестве и то и дело бросает нервные взгляды на часы.

– Как вечеринка? – спрашиваю я.

– Отлично, – цедит она сквозь губы.

В ее взгляде мне мерещится… отвращение? Откуда это? Еще двадцать минут назад я видел в ее красивых глазах совсем другое. Она такая красивая и такая растерянная, что мне хочется поскорее обнять ее и ощутить, каковы на вкус ее губы. Я вдруг понимаю, что не поведу ее ни в какую беседку. Возьму ее прямо здесь – все равно мы на веранде одни.