— Ты плавать что ли не умее?.. — начал было я, но осёкся, потому что моя рука, случайно скользнувшая под чуть всплывшую форму, нащупала вполне себе женскую грудь.

Маленькую. Но определённо женскую.

Я даже растерялся и на несколько секунд замер в таком положении, усиленно соображая, что происходит и что мне теперь делать. Какие-то остатки выбитого из моей головы разума шептали, что надо хотя бы перестать лапать это… этого… эту… кого бы то ни было! Но эти остатки были слишком тихими на фоне панического: “А-а-а-а–а!!! Какого чёрта тут происходит!!!”

— Макс, — позвал сидящий у самого края на корточках Дэн. — Тебе там помощь не нужна?

— Не нужна, — быстро ответил я и погрёб к противоположному концу бассейна. Туда, где располагалась тренерская. И крикнул: — Помогу бедняге переодеться!

— Думаешь, он сам не справится? — насмешливо уточнил Лео.

— Я уже ни в чём не уверен! — бросил я ему в тон.

Выбираясь из бассейна вместе с Мишель, я уже почти всё понял. Почти. Осталось только уточнить кое-что. Поэтому, когда мы с задыхающимся менеджером вошли в тренерскую, запер дверь на внутренний замок и выпалил:

— Ты что, девчонка?!

Мишель закивал… а. Закивала. Она всё ещё тяжело, с хрипотцой дышала, но уже стояла на ногах. Я растрепал мокрые волосы.

— Как девчонка?

Она пожала плечами. Действительно — как! Из чрева матери — как!

— А нафига ты парнем представляешься?

— Я не представляюсь, — ответила она, начала было садиться на стул, но, видимо, сообразила, что с неё ручьями бежит вода, и осталась стоять. Я махнул рукой:

— Да садись уж, ничего этому стулу не будет. И как назло Маркуса нет, он бы тебя вмиг высушил!

— Я не представляюсь, — повторила она, сев на стул. — Все сами так решили.

Склонившись над ней так, что наши лица оказались примерно на одном уровне, я внимательно осмотрел её. Ну, девчонка! Каким слепым надо быть, чтобы за парня её принять! Груди, правда, под этим огромным пиджаком не видно… размерчик ей был явно великоват, хотя округлость совершенно точно присутствовала.

Я будто снова ощутил в руке её мягкую упругость и поспешно убрал руки за спину.

— Э-э-э… так это… тебе бы переодеться, — меня внезапно охватило непривычное смущение.

Она кивнула.

Почесав в затылке, я прошёл к шкафу, где тренер держал старую спортивную форму — про запас. Выбрал самую короткую. Протянул её девушке и виновато пожал плечами:

— Размера ещё меньше нет.

Мишель замотала головой:

— С меня же бежит ручьями. Надо в душевую.

— Пойдём покажу женскую…

— Нет-нет, нельзя. Тогда все догадаются. — И подняла на меня робкий взгляд: — Ты ведь никому не скажешь?

Я со вздохом сел перед ней на корточки, прижав к себе форму и заглянул ей в глаза:

— А зачем ты вообще скрываешь?

Она коротко поморщилась:

— Я же человек, к нам и так относятся здесь… не очень. А если ещё и девчонка, сам должен понимать.

— Парни были бы рады.

— Не надо, — взмолилась она. — Пожалуйста! Дай мне сначала показать, что от меня есть польза.

Я со вздохом встал.

— Что ж, ладно. Прикрою тебя, Миллерс. Имя-то хоть настоящее?

— Настоящее, — поспешно кивнула она и тоже встала на ноги. Её дыхание уже почти пришло в норму.

— Тогда идём.

И мы пошли в сторону душевой под насмешливые комментарии парней, которые уже вовсю бороздили бассейн. Я же только улыбался в ответ. Хвала Богине, со мной всё в порядке!

Если не считать того, что эта человечка почему-то так изумительно пахнет.

Маркус

Я медленно поднял взгляд на отца, который как ни в чём не бывало точил свои ножи и время от времени смотрелся в них, как в зеркало. Утреннее солнце, отражаясь в идеально отполированной поверхности, то и дело светило мне прямо в глаз.

— Что значит отчислен? — тихо проговорил я, а потом резко встал, так ударив кулаками по столу, что одна из ножек покосилась, и проорал: — Какого хрена вы устроили?!

Отец меланхолично поймал покатившийся по сломанному столу карандаш и заправил его за ухо:

— Я тебя предупреждал: не бросишь свои игры — крутись, как хочешь.

— Так я этого и хочу! — продолжал орать я, чувствуя, как кровь приливает к вискам. — Чтоб вы отстали от меня и дали спокойно играть!

— Вот и играй на здоровье, — ответил отец. — Теперь можешь делать, что хочешь.

Я ударил по столу, отчего ножка сломалась окончательно, и столешница с грохотом завалилась одной стороной на пол.

— Как я теперь буду играть, если отчислен?! Кто меня в академию пустит?!

Всегда поражался выдержке своего отца. Будучи чистокровным драконом, рождённым ещё до Великих Перемен, он давно усмирил свой пыл. Но сейчас его спокойствие только ещё больше бесило.

— Марк, — он встал из-за стола и принялся раскладывать свои ножи в футляры. — Мы не раз это обсуждали. Не хочешь жить по правилам клана — живи вне клана. А значит, финансирования со стороны клана тоже не будет.

Я опешил.

— Меня что, изгнали из клана?

— Пока нет, — отец бросил на меня короткий взгляд через могучее плечо. — Да и не станут тебя изгонять только за то, что гонять мяч для тебя важнее, чем приносить пользу делу клана. Однако комиссия согласилась с тем, что тебе нужно преподать урок.

Он осторожно закрыл дверцы шкафа и, приблизившись, заглянул мне в глаза:

— Чистокровных Саргонов очень мало. Ты нужен клану. А клан нужен тебе. И чем быстрее ты это поймёшь, тем быстрее всё встанет на свои места.

Я выдержал его взгляд и криво усмехнулся:

— Значит, клан принял решение отобрать у меня титьку. Так и быть. В таком случае, ноги моей в этом доме больше не будет.

И вышел из гостиной под долгим взглядом отца.

Ещё чего удумали, шантажом меня взять. Манипуляцией. Я — Саргон! В моих жилах — огонь! И этого огня достаточно для того, чтобы построить свою жизнь и без отцовских связей, и без денег клана! А потом, когда я всё-таки стану самым известным игроком в драгонбол, они сами захотят меня обратно.

И вот тогда мы поговорим.

Вернувшись в свою комнату, я собрал всё самое необходимое: немного одежды, спортивную форму и обувь, зубную щётку и порошок, кусок мыла в деревянной мыльнице. Сначала руки потянулись за учебниками и конспектами, но потом вспомнилось письмо с уведомлением об отчислении. Теперь даже пропуск не сработает. Я даже войти не смогу, не то что учиться!

И всё это прямо перед чемпионатом. Как невовремя!

Достав кошелёк, я пересчитал то, что в нём оставалось и досадливо выдохнул небольшое облачко дыма. Способ прорваться в академию без пропуска я, быть может, и найду, но для начала надо позаботиться о крыше над головой, тем более что совсем скоро начнётся сезон дождей. Идти и напрашиваться к кому-нибудь из друзей мне не позволит гордость: не может чистокровный дракон оказаться в такой ситуации!

Нет. Я должен сам позаботиться о том, как и где мне жить. А потом всё остальное.

Закончив сборы, я последний раз замер посреди комнаты, размышляя, какие ещё есть варианты, но, не придумав ничего нового, перемахнул через подоконник и направился к задней калитке.

Шелли

— Эй, Миллерс, это правда, что ты теперь в команде?

Я медленно оторвала взгляд от учебника и подняла его на драконицу, которая сидела на парте прямо передо мной. Она закинула ногу на ногу, отчего бёдра виднелись чуть не до самых тазовых косточек. Никогда не понимала эту моду подворачивать юбки на поясе до такой степени, чтобы осталась одна набедренная повязка. Отец говорит, драконы так самовыражаются. Не знаю, в человеческой академии, куда я ходила до поступления сюда, девчонок, которые так одевались, называли вполне конкретным и не самым приятным термином. А драконы, кажется, наоборот считают за ненормальных тех, кто не выражает свою сексуальность самым очевидным образом.