— Х-хороший удар, — оскалил Райан окровавленные клыки. — Моя очередь?

Выбравшись окончательно, он одним движением сорвал с себя ледяную корку. Его крылья с мерзким хрустом срослись, а рана на животе медленно, но уверенно, затягивалась.

«Да кто он такой?..» — в очередной раз за бой, спросил сам у себя удивлённый Габриэль.

Он подобного удара не живут. Все, с кем сражался мужчина и кому не посчастливилось ощутить на себе подобную мощь, умирали! А он — жив! И не только жив, но и готов сражаться!

— Как говорил мой учитель, — провёл парень рукой по животу, затем посмотрел на окровавленную когтистую ладонь и поморщился. — Ты был взвешен, ты был измерен и был признан никуда не годным. А теперь, довольно этих игр…

Лицо Райана озарил довольный и кровожадный оскал, а затем из его тела вырвался бурный поток кровавого тумана. Он был плотнее и гораздо насыщеннее, чем прежде.

Габриэль сделал шаг назад. Не из-за страха, а из-за инстинктов, которые твердили ему, что нужно бежать! Бежать без оглядки и прятаться!

Убийственная аура, внушающая непередаваемый трепет всему живому охватила Ликана. Он ощутил себя, будто его зажали в стальных тисках и медленно, со вкусом, начинали давить.

Беррада расправил крылья. Да с такой силой, что комья пыли, куски асфальта и тела умерших, раскидало в стороны. Один взмах, от которого завыл воздух, и Первородный оторвался от земли.

Габриэль ожидал всё, что угодно. Рывка, очередные кровавые копья или диски. Но чего уж он точно не ожидал, так это появления в руке парня сияющего клинка. Его свет озарил тьму ночи и заставил Ликана прищурить глаза. Слишком ярко…

Даже сквозь прищуренный взгляд, мужчина видел, как плавилась и истекала кровью рука Райана, удерживающая клинок. Свет словно обжигал его, но мальчишка не морщился и держал меч уверенной твёрдой хваткой.

Из-за яркого света, Ликан упустил возможность для уклонения. Слишком сильно его дезориентировал свет клинка, а потому не смог избежать взмаха крыльев и быстрейшего рывка.

Схватив крепкой хваткой шею мужчина, Беррада рыкнул и взметнулся ввысь. Его крылья набирали будоражащую скорость, которая только могла сниться покойному герою Архангелу.

Они летели всё выше и выше. Габриэль пытался вырваться. Он рвал когтями, раздирал кожу и мышцы Первородного, но тот будто и не замечал ран, крепко удерживая его одной рукой, а клинок — другой.

Дождь не мешал его полёту в густые тучи, где царили молния и гром. И добравшись до них, оказавшись в самом эпицентре первородной стихии, он спокойно взглянул в глаза Ликана.

— Переживи это, Габриэль.

Он разжал хватку, и Ликан с громогласным воем, сопровождаемым молниями, полетел камнем вниз. Мужчина махал лапами, его шерсть давно промокла от дождя, а раны всё ещё кровоточили. Какой бы регенерацией не обладал оборотень, выдержать подобное падение очень и очень тяжело. Слишком большая высота.

Грохот от его падения был слышен на другом конце города. Здание, в которое он влетел, осыпалось и рухнуло, а сам Габриэль вылетел на дорогу, образовав широкий кратер. Каждая кость в его теле была сломана и срасталась с непередаваемой болью. Кожа и мышцы порвались во многих местах, образовав тяжёлые раны. Множество органов порваны в труху, а одно лёгкое пробили рёбра. Повезло, что сердце и мозг уцелели, а значит мужчина ещё будет жить… Так он думал, пока рассеянным и мутным взглядом не посмотрел в небо.

В его сторону, с грохотом молний за спиной, на полной скорости летел его противник. Первородный, с которым он вышел на бой и вот-вот мог проиграть. Первородный, в глазах которого не было пощады и слабости. Только ненависть, боль, и ярость. Первородный, удерживающий в руке клинок света, который начал терять своё сияние и окрашиваться в цвет крови…

Стоя над поверженным Ликаном, потерявшим сознание, я чувствовал и слышал, как бьётся его сердце. Слабо, с перебоями, но бьётся. Он был жив, хоть и еле дышал.

Поставив ногу на его с трудом вздымающуюся грудь, приставил к мохнатой шее изменившийся клинок. В голове крутилось очень много вопросов, как и почему Клинок Света превратился вот в… это. Лезвие потемнело и с его конца капала густая алая кровь. Гарда исказилась, приняв вид остроконечных шипов, а рукоять более не чувствовалась обжигающей и приносящей боль. Она была шершавой, приятной на ощупь и идеальной для моей руки.

Ладно… Некогда думать об этом, займусь позже. Сейчас нужно завершить начатое и добить Ликанов. Всех до единого. Тем более, что у меня осталось слишком мало времени. Дар скоро закончит своё действие, и меня ждут потрясающие ощущения отката, с непередаваемой болью от ран. Это сейчас, высвободив свою мощь практически на полную, я ещё стою на ногах и не обращаю внимание. Стоит только дару отрубиться и всё. Амба.

Я поднял клинок. Его лезвие вспыхнуло кровавым светом, а сам меч будто начал просить меня утолить его жажду. Очень интересно…

Лезвие уже практически коснулось горла Габриэля, как вдруг до меня донеслись звуки бега. Нечеловеческие.

— Хо… — с хищной ухмылкой протянул я, повернув голову и увидев мелкого подпалённого и грязного Ликана, бегущего в мою сторону.

Белая шерсть, янтарные глаза и тёмное пятно на левом плече в виде погон. Я сразу же узнал его, ведь мы однажды уже сталкивались друг с другом.

Рыкнув, Ликан прыгнул на меня и попытался сбить с ног, но я просто сделал шаг назад и он пролетел вперёд, чиркнув когтями воздух.

Дальнейшее стало для меня забавной ситуацией, ведь Джошуа, а это был именно он, встал между мной и бессознательным Габриэлем. Пацан скалил клыки, рычал, скоблил землю когтями и всем видом показывал, что будет биться. Странная, забавная, и несвойственная этому парню храбрость.

— Тем лучше для меня, — озвучил я свою мысль. — Не придётся искать тебя по всему городу.

— Б-беги… И-идиот… — пробулькал пришедший в себя Ликан, мутным взглядом посмотрев на защищающего парня.

Джошуа рыкнул, ну или тявкнул, а следом из его пасти послышались слова, от которых мы с Габриэлем затаили дыхание:

— Стая… Клан… Все погибли…

Он говорил рвано, больше лая, чем выдавая слова. Видать парню тяжело удаётся контролировать свою форму Ликана. Но что он сказал? Стаю убили? Всех что ли? Это… Это как это? А я⁈

Одним рывком я оказался рядом с ним и схватил за шею, оторвав от земли. Парень заскулил и начал дёргаться.

— Ну-ка повтори, — мой голос был похож на скрип стекла.

— Д-другие р-рода… Убили всех… Я-я… Тела…

Услышав то, что сказал парень, Габриэль будто и вовсе про свои раны забыл. Заворочался и попытался встать на ноги. Он дрожал, еле-еле двигался, но неумолимо поднимался. Я же спокойно смотрел на него, ощущая дикое желание разорвать этих двоих на куски. Если Джошуа сказал правду, а я чувствую по его сердцебиению, что так оно и есть, то… Остались только эти двое.

Перед глазами, словно в насмешку, появилось ухмыляющееся лицо рыжеволосого парня двадцати пяти лет. Веснушчатый, со шрамом над левой бровью и смеющимся, но в то же время тяжёлым, взглядом.

Помотав головой и ощущая, что отходняк уже близко, прогнал воспоминание, забормотав сам с собой:

— Хочешь, чтобы я пощадил их, Люциус? Зачем? Я дал им выбор… Нет-нет… Они его сделали…

Клинок растаял и превратился в кровавый туман, втянувшийся в руку. Силы начали покидать меня. Дыхание сбилось, сердце учащённо застучало, а каждая клетка тела начала отдаваться пульсирующей болью. Я вот-вот вырублюсь…

— С-сука… — слабо протянул я, смотря на этих двоих. — В-вот дерьмо…

Ноги подкосились, из рта вырвался шмат грязной и отдающий гнилью крови. Меня рвало, крутило, а из глотки звучали крики адской боли. Кожа вновь начала рваться, как и мышцы. Они возвращались в привычную форму, вместе с хрустящими костями. Крылья втягивались в спину, отчего было ощущение, будто в меня забивали осиновый кол. Про лицо и говорить нечего. Каждый его сантиметр пылал и бугрился от пульсирующей крови, принимая физиономию Райана Купера.