Переводчик: Ксюша Ланская

Редактор: Тамара

Главный редактор: Светлана Симонова

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель: Юлия Цветкова

Элла

Сидя на заднем сиденье «Убера», я думаю о своей жизни и ненавижу тот путь, по которому она пошла. Это была не хорошая дорога, но мне решать, как сделать ее лучше. Водитель делает попытку заговорить.

— Так ты работаешь в «Бургер Билли»? — Это очевидно, потому что на мне вонючая, засаленная рубашка «Бургер Билли».

— Да. — Я не должна быть грубой. Это не его вина, что я несчастна. Вытаскиваю из волос резинку и осторожно растираю кожу головы, прежде чем снова собрать свои темно-каштановые волосы в неаккуратный пучок.

— Не похоже на хорошее место для работы. — Он сочувственно хмурится, заставляя меня чувствовать себя менее неловко.

— Не похоже, но это деньги. — Добавляю я. Это очень паршивая маленькая закусочная с плохими санитарными условиями, и почти уверена, что менеджер в ночную смену продаёт наркотики в задней части здания. Он исчезает на заднем дворе каждые пару часов, и не курит и не под кайфом, так что, должно быть, в этом причина. В любом случае это чертовски подозрительно, и я это ненавижу. Может быть, уволится и найти другое место?

— Я понимаю. Это моя вторая работа. Мне нужно платить за колледж, и не хочу тонуть в долгах. — Он сворачивает на длинную дорогу, ведущую к одному из самых дорогих домов в городе. — Ты живешь здесь?

Точно знаю, о чем именно он думает. Зачем человеку, живущему в этом районе, работать в ресторане быстрого питания? Но всё не так, как кажется, и не могу же сказать, что я прислуга в собственном доме.

— Да, но ты же знаешь, как это … они хотят преподать мне урок тяжелой работы, — вру я. Это самое далёкое от истины.

Восемь лет назад мой отец снова женился. Она что-то вроде злой мачехи, которая ведёт себя мило и ласково, говоря лицом к лицу, а затем угрожает задушить вас, пока вы спите. Прошло три года с тех пор, как мой отец покончил с собой, и не проходит и дня, чтобы я не скучала по нему и не задавалась вопросом, почему он это сделал. Он стал свидетелем их жестокого обращения и пренебрежения по отношению ко мне, и они даже ссорились из-за этого, когда не работал без перерыва, так почему он оставил меня одну?

Иногда я задаюсь вопрос, не был ли он убит, но у меня нет никаких доказательств, кроме жадности моей мачехи как мотива. Всё, по мнению следователей, вело к самоубийству, кроме того, что не было записки. У нас с ним были планы на следующие выходные, поэтому для меня ничего из этого не имело смысла.

После долгого рабочего дня в ресторане быстрого питания, мне все ещё нужно идти на мою вторую работу в местный «Уолмарт».

— Ну, не трудись слишком много и береги себя, — говорит он. Я даю ему деньги и закрываю дверь. Передо мной большой особняк, и было бы удовольствием владеть им, если бы моя приемная семья не существовала. Честно говоря, не верю, что мой отец купил бы такое пафосное место, если бы не моя мачеха. У него были более простые вкусы, несмотря на его богатства.

Боже, я скучаю по нему.

Чувство стресса и усталости давит на меня, когда вставляю ключ в замок и осторожно поворачиваю его. Если бы мне не нужно было сначала заехать домой, я бы не стала, но от меня пахнет застарелым жиром, и мне надо принять душ и переодеться. Съёжившись, когда дверь со скрипом открывается, тихонько прокрадываюсь внутрь и осторожно закрываю за собой.

Если моя приемная семья поймёт, что я дома, начнутся требования. Мне нужно выбраться отсюда как можно быстрее — и говорю не только о сегодняшнем дне. Нужно бежать от них, и, к сожалению, это мой единственный выход.

Два дня назад я без лишнего шума закончила школу. О поступлении в колледж сейчас не может быть и речи. Хотя я получала зарплату, экономить деньги было почти невозможно. Моя мачеха забирала большую часть моих денег в качестве платы за проживание в отцовском доме. Теперь, когда я взрослая, они требуют больше денег с каждой зарплаты.

Я наконец-то достигла своего предела. Лучше буду бездомной, чем снова буду жить с ними. После окончания смены пакую все, что могу унести, и ухожу.

Мне удаётся добраться до своей маленькой комнаты так, чтобы никто из них не пришёл меня искать. Это продлится недолго, но, надеюсь, они слишком заняты, чтобы беспокоить меня. Я нахожу свою рабочую одежду, затем скидываю ботинки, а рядом свою засаленную, вонючую рубашку.

Когда я снимаю штаны, в мою маленькую спальню вторгаются мои сводные сёстры. Они врываются так быстро, что я не успеваю снова одеться. Вместо этого я прикрываюсь руками, чтобы скрыть, что на мне поношенный лифчик и трусики.

— Почему моя одежда не сложена, Элла? — кричит Анна, швыряя в меня своей плетёной корзину с одеждой, попадая прямо в лицо. Святая корова, эта женщина сошла с ума. Подняв руку, я прикасаюсь к своей щеке и чувствую жжение от маленькой ссадины, оставленной дурацкой корзиной. собираюсь бросится на неё, но вспоминаю о своём плане. Выбраться отсюда важнее, чем когда-либо снова иметь дело с этими женщинами.

— Почему мои платья висят не по порядку цветов? — добавляем Деми, запуская в мою сторону, пустую деревянную вешалку, но ужасный прицел посылает её в единственное окно в моей комнате, разбивая стекло над моей кроватью.

— Мама, Элла разбила окно. — Кричит Анна, как Банши. Отлично. Теперь я потеряю оставшиеся деньги, которые у меня есть, чтобы исправить это, хотя это не моя вина.

— У тебя большие проблемы, — усмехается Деми, яд практически сочится из ее зубов, как у злой змеи, которой она и является.

Закатываю глаза.

— Это ты разбила мое проклятое окно, — возражаю, зная, что это не принесёт мне никакой пользы, потому что им вообще не нравится, когда я защищаюсь.

— Это наш дом и наши окна. Тебе следовало заняться своими делами по дому, ленивая шлюха.

— Мне пришлось работать сегодня рано утром, в отличие от вас, — напоминаю им. Больше никто не работает. Они живут за счет страховки моего отца и денег, которые он оставил, чтобы заботится обо мне, хотя я никогда не видела ни пенни из этих денег.

— А ты не могла сделать это прошлой ночью? — спрашивает моя мачеха из-за двери спальни. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на пожилую женщину с ее холодной элегантной внешностью, одетую так, словно она миллионерша. На ее чрезмерно накрашенной физиономии написано отвращение.

Чувствую, как у меня сжимается горло, а на глаза наворачиваются слёзы, но, если они увидят, что я плачу, все станет только хуже. Давно не плакала, и я не буду такой слабой.

— Почему ты стоишь в нижнем белье? Ты красовалась перед соседом через дорогу?

Как она смеет! Я так устала от них всех, и это сорвалось у меня с языка.

— Нет. Я переодевалась, когда твои шлюхи, которых ты называешь дочерьми, ворвались в мою комнату.

— Сука, — кричит Анна, бросаясь на меня. Ее руки врезаются мне в грудь, отбрасывая меня назад, и я падаю на кровать, ударяясь головой о деревянную оконную панель, а моя рука впивается в осколок стекла. Кричу, когда большой кусок пронзает мою руку. Вставая подальше от них, вытаскиваю стекло, брызгая кровью во все стороны. Я быстро оборачиваю руку ближайшей рубашкой и выхожу за дверь, срывая халат с крючка на задней стороне двери. Не оглядываясь, выбегаю из дома прежде, чем они закончат то, что начали.

Выбегаю из дома так быстро, что случайно попадаю на проезжую часть. Миссис Годли, моя соседка, чуть не сбила меня своей машиной. Визжат тормоза, и рука ударяется о капот. Она выпрыгивает и бегает вокруг, чтобы посмотреть, все ли со мной в порядке.

— О, моя дорогая. Мне жаль. Позволь отвезти тебя в больницу. — Она помогает сесть в свою машину и садится за руль. — Что ты делаешь, выбегая на улицу в одном халате?