— Что? — безжизненным голосом спрашиваю я.

— В тот вечер, когда я только прилетел, — нехотя признается Александр. — Я был у брата, пришла ты и…

Боже.

Боже.

Теперь все встает на свои места. Его странная реакция. Мелкие детали, которые я подмечала, но отказывалась анализировать.

— Почему ты не сказал? — выдыхаю я, чувствуя, как внутри меня борются обида и унижение.

Это же был тот самый раз, когда я призналась Ярославу в любви? Боже.

— Я не смог. — У него опускаются плечи. — Все это было слишком неожиданно.

— Ты занялся с незнакомой женщиной сексом без презерватива из неожиданности? — внезапно закипаю я.

Нет, нет, я просто не могу. С ним… Это просто невозможно. Может, мне все это снится? Или я не так поняла?

— Мне жаль, — искренне говорит он, но мне плевать на его искренность.

— Ну ты и козел.

Я вскакиваю с места и принимаюсь оглядываться вокруг в поисках своих вещей. В этом доме я не задержусь больше ни на минуту. Так, телефон, чемодан так и стоит в коридоре. К счастью, неразобранный.

— Настя. — Александр встает следом за мной, пытается схватить меня за руку, но я вырываюсь.

— Придурок, — говорю я, потому что мне больше нечего сказать. Внутри меня столько злости и ненависти, сколько — поразительно, — но я не испытывала к Ярославу.

Значит, чертенок, чем-то все-таки зацепил меня. Признаю, где-то глубоко в душе я поверила всем его обещаниям. Мне хотелось думать, что через какое-то время я забуду бывшего и приму ухаживания (а что это еще?) его брата. Да, жизнь иногда выдает те еще мертвые петли, но так бывает. А теперь…

Александр беспрепятственно дает мне подойти к выходу, и только затем вспоминаю, почему он так спокоен. Чертов пригород, куда хрен вызовешь такси.

— Я тебя подвезу, — с напускным спокойствием заявляет мужчина.

— Нет уж, спасибо. Я теперь срать с тобой в одном поле не сяду, не то что в одну машину.

Я чувствую, как внутри меня зарождается истерика, а еще — как наружу начинают проситься только что съеденные макароны. Мне достаточно утренней тошноты, а тут еще это. Боже, зачем ты сделал меня женщиной? Родилась бы мужиком, совала бы свою палочку во все щели. И моей самой главной проблемой было бы решиться признаться девушке, что я отец ее ребенка.

Но вообще Александр удивительно хорошо держится для того, кто за такой обман может схлопотать срок за решеткой, если я решусь написать заявление в соответствующие органы. Хотя, понятное дело, ничего я не напишу.

Он молча подходит, берет чемодан и помогает вынести его из дома. На мгновение щеку обдает горячее дыхание, отчего сердце начинает колотиться быстрее. А мозг все еще пытается обработать информацию. Боже, не знаю, что это за реальность, но здесь я беременна от мужчины, с которым, по моим же убеждениям, даже не спала. Вот это, конечно, разница между двумя близнецами: один бесплоден, второго можно использовать как быка-осеменителя.

На улице пытаюсь вызвать такси, но на карте — ни единой машины. Похоже, придется принять свою судьбу. Поднимаю глаза и натыкаюсь на выжидающий взгляд Александра.

— Ты так и будешь вести себя как комнатная собачка и вечно ходить хвостиком? — взрываюсь я. Ох уж эти гормоны.

— Так тебя подвезти? — спрашивает он.

— Ага, — буркаю я и залезаю в машину, чувствуя унижение на разных уровнях.

Этот человек предлагал на мне жениться, вспоминаю я. И теперь осознаю, что он, судя по всему, был совершенно серьезен.

Я пристегиваюсь, он заводит машину.

— Нет, — продолжаю я вслух скорее самой себе, — этого не может быть.

— Может, — упрямо отвечает Волков.

— Ты не мог заняться сексом с девушкой без ее согласия.

— Давай напомню, — вот в этот момент мужчина едва не теряет терпение, — это ты на меня залезла. Я в тот момент, вообще-то, спал.

— Потому что думала, что залезла на собственного парня!

Этот разговор никуда не приведет.

— Настя, — Александр останавливается у развилки и устало выдыхает, — я понимаю, что налажал. Мне жаль, ясно? Когда будешь готова снова нормально поговорить, позвони мне. Боюсь, сейчас ты немного не в себе.

— О, я еще как в себе, а вот ты был во мне и не сказал!

Он морщится.

— Я собирался.

— Когда? Когда я рожу? — От догадки у меня перехватывает дыхание, а его виноватый взгляд красноречиво все подтверждает. — Ты серьезно собирался рассказать мне, когда родится наш ребенок?

Это «наш» вылетело изо рта самым что ни на есть естественным образом, но брать его обратно уже поздно. Александр многозначительно на меня косится, как будто подумал о том же самом.

— Не хотел, чтобы ты переживала.

— Отлично, потому что сейчас я охренеть как переживаю. Если ты думал, что я залезаю на каждого встречного, то позволь тебе сказать…

Александр останавливается на повороте в ожидании зеленого сигнала.

— Я не думал. Я понимаю, что ты перепутала меня с братом, а со мной спать просто так ни за что бы не стала.

Я открываю рот и тут же его закрываю, пораженная внезапной правдой. Стала бы. Еще как. Александр заводит меня похлеще своего убогого брата, и в тот вечер… Тот раз же отличался от остальных, я прекрасно это помню. Я не собиралась признаваться «Ярославу» в любви, но что-то вынудило. Значит ли это, что настоящего Ярослава я никогда не любила? Возможно. Сейчас думать об этом я хочу меньше всего.

Кажется, молчание становится подозрительно долгим.

— Конечно нет, — отвечаю я, но после такой большой паузы, что и дураку понятно, что это неправда.

— Конечно, — эхом отзывается Александр, сосредоточенный на дороге.

Остаток пути мы проделываем молча, и у моего дома Александр настаивает вновь взять мой чемодан. Обессиленная, я ему позволяю. Отлично покаталась туда-сюда с вещичками. Судя по всему, это самый короткий переезд к парню, который у меня когда-либо был.

В квартиру я его не пускаю, оставив на пороге.

— Пока, — говорю и пытаюсь закрыть дверь, но Александр не позволяет.

Своей сильной мускулистой ручищей он без проблем держится за дверь чуть выше моей головы.

— Настя, — предупреждающе говорит он, — пожалуйста, помни, что больше я тебе ни в чем не врал. Все остальное было правдой. И все, что я тебе предлагал, тоже. Понимаю, тебе нужно время, но, как только будешь готова, позвони мне.

Кто был хуже: Ярослав, который не просто изменил мне, а сделал предложение другой девушке, или человек, чьего ребенка я носила под своим сердцем по воле судьбы? На долю секунды мне хочется обнять Александра, прижаться к широкой груди, но я мгновенно подавляю в себе этот порыв.

Вместо этого нагло вру:

— Я никогда тебе не позвоню. — И снова пытаюсь закрыть дверь.

На этот раз в проеме появляется и нога, которая точно не позволит мне остаться в долгожданном одиночестве.

— Настя. — Его голос звучит почти как молитва, отчего внутри меня все переворачивается.

— Мне больше нечего тебе сказать.

— Потом поговорим, — соглашается Александр и наконец отступает.

Но вместо желанной свободы я чувствую лишь холод одиночества. В тот момент, когда кажется, что он сейчас развернется и уйдет, он снова делает шаг вперед и в каком-то сумасшедшем порыве оставляет на моих губах невесомый поцелуй.

И тогда моя оборона окончательно рушится, но, к счастью, он успевает уйти быстрее, чем я — в этом признаться.

Тем вечером я ласкаю себя, вспоминая, как он в наш единственный раз называл меня красивой и с каким обожанием смотрел на мое обнаженное тело. В этой фантазии я признаюсь ему в любви, и он отвечает мне тем же, но я не хочу это анализировать. Пока не хочу.

Провожу рукой по голому, пока еще плоскому животу и думаю о том, что совсем скоро все изменится. Уже изменилось, но скоро еще больше. Я больше не буду ходить на работу в «Аркитель», полдня обмениваться с Миланой шуточками и трахаться с собственным начальником. Потому что ни один из Волковых мне теперь не начальник.

Дни до пятницы проходит как в тумане. Я мечусь между страданий из-за того, что у меня нет работы, и страданий из-за того, что так и не рассказала маме о своей беременности. Мысли о Волкове гоню прочь, хотя не очень-то получается.