— Эй, ты чего там? — голос Ивана звучал где-то рядом. Вася с большим трудом открыл глаза, которые слезились и увидел нависающую над собой фигуру друга. Тот схватил его за плечи и помог подняться. — Он тебя что? Отоварил? Я отцу скажу…

Вася отрицательно покачал головой.

— Там это… фото показал. Знакомого одного убили.

— Друга твоего? — решил уточнить Иван.

— Да нет. Так. Кажется, он думает, что его убил я.

— Ты? — великан нервно хохотнул. — Не смеши. А лучше пойдем выпьем, и ты мне все расскажешь.

— А как же мама? — медленно, но верно к Васе возвращалось самообладание. Он вспомнил, что ее увел к себе седой подполковник.

— А… Ее мой батя чаем отпаивает, — отмахнулся Иван. — А потом домой отвезут. Я договорился.

— И она согласилась? — не поверил Вася.

— Я ей обещал, что доставлю тебя в цельности и сохранности. Пойдем. Я тут один кабачок знаю…

— Нет, ну ты видел? — возмущался Зиновьев, брезгливо перебирая запачканные бумаги на своем столе.

— Да уж. У нас про таких говорят: «Угроза НАТО». Не похож он на маньяка, — практикант смотрел в окно, на удаляющихся молодых людей. Один высокий с порванной на рукаве курткой, другой — тщедушный, с дуратской копной волос, стянутых на затылке резинкой.

— Не похож, — согласился Зиновьев. — С другой стороны, ушатал Зяблика.

— У страха глаза велики. — молодой прошелся по кабинету, глядя в пол. — Говоришь, в тот раз вел себя странно?

— Сначала, как баба. Слова. Ужимки. Даже флиртовать пробовал. А потом…

— А потом, — закончил за капитана молодой. — Как запуганный мальчик? Как сейчас. Так?

Полицейский пожал плечами.

— Слушай, Гавр, — обратился он к молодому. — Я понимаю, что секретность и все такое. Ты меня знаешь, я могила. Скажи, почему твоя контора им заинтересовалась? Не уж то шпион?

— Может шпион, — кивнул Гавр. — А может псих. Убийца. Потрошитель. Странное поведение. Странная трансформация. Ты про Билли Миллигана слышал?

— Ясное море, проходили на криминологии, — Зиновьев задумался. — Думаешь, он…

Гавр пожал плечами.

— Кто знает? В нем вполне могут пребывать несколько личностей. Мужчины, женщины, дети. А ну как этого твоего гопаря порешила одна из них? А сам Вася об этом и знать не знает.

Гавр подошел к столу Зиновьева и аккуратно двумя пальцами взял фотографию, на которой во всех красках был запечатлен труп Егора. Покачал головой.

— Хотя для такого физическая сила нужна не дюжая. Просто так ножом голову не отрежешь. Даже барану. А тут…

Зиновьев развел руки в стороны.

— Нет, если ты хочешь, я его возьму, как подозреваемого. Посидит. А ты поработаешь, поговоришь…

— Рано еще. Понаблюдать надо, — заметил Гавр. — А ты пока ищи убийцу. Шутка ли? Племянника областного прокурора подрезали. Да как… Не завидую я тебе.

— Я и сам себе не завидую, — согласился Зиновьев, разглядывая свой запачканный стол.

Аккуратно салфеткой он взял трубку старого еще советского образца телефона.

— Дежурный! — рявкнул он в микрофон. — Техслужащего на второй этаж пришлите. Мне тут пострадавший… Стол заблевал.

Оживленная дискуссия шла и за белым столом для совещаний. Пока экран демонстрировал интерьер недорого кафе, где Иван силился угостить друга светлым пивом, майор Ларс делился наблюдениями:

— Я вам клянусь, это они. Подчерк, линия среза, положение тела… Они здесь, и они знали…

— Откуда они могли знать? — повысила голос командор. — Кому ты докладывал о том, что Егор выбран в качестве контейнера?

— Тебе… пардон, вам! И в центр управления планированием операций. Как и положено.

— Это немыслимо! — возмущенная командор хлопнула кулачком по поверхности стола. — Не хочешь же ты сказать, что в центре… — она замолчала.

— По-моему, — подал голос Тео. — Это очевидно. Где-то там, — он указал пальцем в потолок. — У нас завелась жирненькая, сытненькая крыса…

От негодования командор зарычала.

— Я согласен с техником, — заметил Ларс. — Мы должны доложить наверх. Пусть ищут того, кто слил информацию барбидонцам. От этого зависит успех операции.

— Барбидонцы! — повторила вслух Лейла. — Этого нам еще не хватало. Выходит, все мы в большой опасности.

— Выходит! — согласился майор. — Нужно усилить бдительность. Ограничить перемещения вне дома, в темное время суток. Смотреть в оба…

— Отлично! — улыбнулся Тео. — А как мы объясним все эти нововведения нашему дорогому контейнеру? Он наверняка захочет прогуляться под луной с этой своей… Шумной барышней. Или с другой…

— Контейнеру ничего говорить не будем! — уверено заявил Ларс. — Его это не касается. Сами решим.

Лейла отрицательно покачала головой.

— Не будем же мы управлять им двадцать четыре часа в сутки. Операцию никто не отменял. Нужно решать задачи, добиваться высокого положения, заводить друзей. Учиться, в конце концов.

— Что вы предлагаете? — поинтересовался Тео. — Исповедуемся аборигену?

— Придется ему все рассказать, — кивнула Лейла. — Ну или почти все. В любом случае, он должен знать, что существует риск. Серьезный риск.

— Тогда нужно поторопиться, — заметил техник. — Кажется его товарищ решил отправить нашего Василия в глубокий нокдаун.

На экране появилось улыбающееся лицо Ивана. В своих широких ладонях он держал четыре кружки пенного пива.

Как ни старался Иван накачать друга алкоголем, не вышло. Вася помнил о своей суперспособности уходить в глубокий аут уже после первого бокальчика, а потому ограничился кофе. Можно было, конечно, воспользоваться услугами техника, но, как показала практика, блокиратор алкоголя не был панацеей. Состояние опьянения и следующее за ним похмелье неизбежно догоняли позже. В итоге, Иван выпил все восемь кружек сам, при этом смог, вот уж удивительно, подняться из-за стола и даже сесть в такси, назвав верный адрес.

Вася шел домой пешком. Был поздний вечер. Голоса в голове настаивали на том, чтобы он перемещался исключительно по освещенным и многолюдным улицам. Выходило дальше, а прохладный вечерний ветерок поддувал. Становилось зябко.

— В чем дело? — пробурчал себе под нос Вася, предварительно оглядевшись по сторонам. Хотел убедиться, что никто не может его услышать. — Вы какие-то напряженные.

— «Есть причина» — сообщила командор. — «Сегодня после отбоя вытянем тебя к себе, и все расскажем»

Звучало интригующе. При этом голос женщины дрогнул. Вася, который за последний месяц по-настоящему сроднился с чудиками в своей голове, почуял неладное. Наконец, он оказался дома. Открыл дверь ключом. Стараясь не шуметь, вошел в прихожую. Мама не спала. С довольной улыбкой на лице, это было на нее не похоже, она, неловко раскинув руки в стороны, кинулась Васе на шею.

— Дорогой мой сыночек… — ее язык заплетался. Вася ощутил запах алкоголя. — Я так рада, что все закончилось хорошо. Не дерись больше. Не надо…

— Мама, ты что пила? — удивился Вася. Прежде он никогда не видел маму в таком благодушном расположении духа.

— Это не выпивка, — заметила она. — Это полицейское успокоительное. Так мне Виктор Иванович сказал. Папа твоего друга.

«Вот, значит, как» — догадался Вася. — «Подполковник накачал ее водкой, или чем-то в этом роде»

Вася решил, что по случаю обязательно выскажет Ивану все, что думает о его папе и полицейском успокоительном. С другой стороны, возможно, алкоголь был единственным способом остановить мамину истерику. Наконец, женщина оторвалась от Васи.

— Пойдем пить чай… А лучше кофе.

— Мам, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Вася, прихватывая родительницу за локоть. Ее заметно покачивало.

— Прелестно! Просто прелестно! — воскликнула она и затянула какой-то романс.

Вася закатил глаза. Его опыт общения с выпившими в последние десять лет ограничивался транспортировкой бесчувственного тела Ивана до стоянки такси, и что нужно делать сейчас он понятия не имел. Мама, меж тем, пару раз поймав плечами стены, дошла до кухни и рухнула на стул у окна.