Следующим местом бункеровки был выбран архипелаг Чагос. Точнее, самый северный из его атоллов, именовавшийся Спикерс-банк. Он представлял собой большое неправильное, смятое кольцо более десятка миль в поперечнике, отгороженное от остального океана несколькими коралловыми рифами, большая часть которых полностью или почти полностью скрывалась под водой. Да и те, что были выше уровня моря, большей частью скорее являлись коралловыми головами, чем островками. В прилив волны перекатывались через них, образуя большие пенные шапки. Суши в нормальном понимании не было. Зато свидетелей – тоже.
В большие прорехи ограждения лагуны во внутреннюю акваторию вкатывало валы с океана, так что даже в ней почти везде качало изрядно. Подыскав наиболее тихое место, принимали уголь со своих транспортов, периодически мигрируя всем скопом при изменении направления ветра. Держали в готовности одного или даже двух дозорных, имевших все котлы под парами. Брать топливо в перегруз не собирались, только в ямы. Расчеты показали, что запаса, остававшегося на транспортах, должно хватить еще на две полные бункеровки. А там и снабженцы подтянутся.
Вся группа атоллов Чагос, занимавшая довольно много места в океане, но имевшая мизерную общую площадь, пригодную для жизни человека, считалась территорией Великобритании, однако была мало обитаема. Местные – потомки рабов, завезенных из Африки, выращивали тростник и кокосовые пальмы да ловили рыбу в лагунах. Европейцы жили только на главном острове Диего-Гарсия, расположенном в восьмидесяти милях южнее. Так что факт четырехдневного пребывания в английских владениях русской эскадры вряд ли стал известен кому-либо.
Дав отдых экипажам, насколько это было возможно, пока продолжалась приемка топлива и воды, двинулись на восток к Кокосовым островам, снова английским. Там в качестве пункта временного базирования использовали островок Норд-Килинг, расположенный в тринадцати милях к северо-востоку от главного острова Вест-Килинг.
Этот крохотный клочок суши едва на три фута возвышался над океанской поверхностью, зато имел закрытую внутреннюю лагуну, совершенно недоступную даже для гребных судов в прилив, и довольно развитую растительность. В том числе и пальмы. Людей на нем чаще всего не было.
Он не обеспечивал почти никакой защиты ни от волн, ни от ветра, поэтому стоянка здесь была короткой, а учитывая близкое соседство с обитаемым островом этого мини-архипелага, еще и ночной. Придя к острову на закате, с рассветом уже двинулись дальше, проведя только самые необходимые работы. Уголь принимали только миноносцы. По плану следующим пунктом стоянки должен был стать остров Флорес. Но на то еще не было разрешения голландских властей.
На вторые сутки в тридцати милях к югу от острова Рождества встретились с угольщиками Гамбургско-Американской компании. На них прибыл курьер от Рудановского, доставивший долгожданную телеграмму из Петербурга. В ней сообщалось, что с голландским правительством успешно согласован вопрос тайной стоянки эскадры на Флоресе с предоставлением небольшого отдыха экипажам. Местная колониальная администрация извещена. По межправительственному соглашению эта договоренность не предавалась огласке.
Но на Флоресе можно было только запастись свежей провизией. О ремонте в обширных остиндийских владениях Голландии, еще не затронутых цивилизацией даже в зачаточной форме, не могло быть и речи. В этом вопросе оставалось надеяться только на немцев.
Из МГШ уведомили, что германский Адмираль-штаб обещал всемерное содействие в любых технических аспектах, оставалось только согласовать точку рандеву. Для окончательного решения вопроса с назначением места предстоящей большой стоянки, где можно будет заняться восстановлением боеготовности после перехода, предписывалось связаться с немецкой колониальной администрацией в Хербертсхёэ. Причем крайне желательно заранее, чтобы те успели подтянуть техническое обеспечение из базы Циндао. Ничего ближе даже у немцев в тех диких краях просто не было.
Прибывший на угольщике представитель заверял, что в настоящий момент губернатор Германской Новой Гвинеи Альберт Халь уже уведомлен о предстоящем визите русской эскадры. Ему отправлен соответствующий пакет с инструкциями из Берлина на рейсовом пароходе «Принц Сигизмунд», одном из двух грузопассажирских судов HAPAG, регулярно курсирующих между Гамбургом и бразильскими портами Сантос или Рио-де-Жанейро с заходом в Новую Померанию. Там будут ждать условной телеграммы по радио, после чего организуют тайную встречу для решения всех вопросов.
Оказывается, у немцев все уже было продумано. Оставалось только до них добраться. Но идти всем скопом явно не стоило. Хоть воды вокруг германских имперских охраняемых территорий в Тихом океане и достаточно пустынны, сколько продлятся переговоры и согласования, еще не известно. Вполне достаточно будет одного крейсера, учитывая, что даже и его придется где-то прятать. Это все же несравнимо проще, чем укрыть большой караван.
Тем более что сам Хербертсхёэ, так же как и расположенный неподалеку Симпсонхафен, где имелась удобная гавань, для наших целей не годился из-за невозможности сохраненить в тайне пребывание там столь крупного корабельного соединения. В телеграмме МГШ рекомендовалось использовать в качестве временной базы остров Сайпан, недавно выкупленный немцами у испанцев. Там и организовать ремонтную стоянку. Однако окончательное решение оставалось за штабом эскадры, исходя из ситуации на месте.
Изучив штабную почту с этими известиями, командующий созвал новое совещание начальников отрядов и командиров кораблей, продолжавшееся более трех часов – считай, до самой ночи. С него все разъезжались, снабженные инструкциями на целую неделю вперед. Старшим над эскадрой, продолжавшей тайком пробираться к Флоресу, временно становился адмирал Беклемишев, а Дубасов отбывал по делам.
Еще в темноте крейсер «Адмирал Корнилов» ушел вперед и растаял за горизонтом, следуя в залив Бланш на восточной оконечности острова Новая Британия. Предстояли важные переговоры с немцами. С 1892 года Федор Васильевич в течение пяти лет был морским агентом при российском посольстве в Берлине, считался другом самого Тирпица – основателя германского Большого флота, так что являлся довольно известной фигурой для германского высшего руководства. Надеялись, что это существенно облегчит и ускорит решение вопроса.
На переходе привычно шарахались от любого дымка или паруса на горизонте. Когда до входа в залив Бланш оставалось менее пятидесяти миль, дали по радио условную телеграмму. Ответа не было. Ход застопорили и повторили попытку. Снова тишина. Потом еще и еще, также без результата. Время шло, и наша навязчивость уже начинала казаться небезопасной. Услышь кто-либо посторонний одну и ту же депешу, повторенную столько раз, непременно что-то заподозрит.
Собирались было развернуться и искать другие способы связаться с Хербертсхёэ, безо всякой надежды снова отстучав в эфир заученный текст. И – случилось!!! Только после восьмого повтора! Наконец услышали сбивчивый условный ответ. А чуть погодя – новую депешу с назначением места рандеву возле острова Ерара на входе в залив Аталикликан, что немного западнее Бланш.
Туда пришли уже поздно ночью, найдя рядом с островом быстроходную яхту, арендованную губернатором через подставных лиц у владельцев фактории «Форсайт». Дубасов перешел на нее и сразу отбыл по месту назначения, а на крейсер поднялся немецкий лоцман и два чиновника из портовой администрации. После их короткого совещания с командиром «Корнилов» еще до рассвета перешел на назначенную ему стоянку в стороне от оживленных маршрутов. Таким образом, необходимая скрытность была соблюдена.
По прибытии в Хербертсхёэ сразу выяснилось, что неувязки со связью были досадным недоразумением, вызванным кратковременными перебоями с электричеством в рабочем портовом Симпсонхафене, чьи огни виднелись на севере. Там и стояла станция беспроволочного телеграфа.
Здесь же размещалась администрация и, так сказать, очаги культуры. Несмотря на значительный прогресс в освоении территорий, все же это пока еще был не Сингапур, но уверенно развивающийся германский порт, имевший два причала, два отеля, конкурировавших между собой, и двух немцев-докторов, курирующих местную больницу. Кроме того, несколько контор факторий, естественно немецких, внушительное, по местным меркам, представительство Джалуитской компании, торговавшей гуано и прочими колониальными товарами с Япа и Паллау, скотобойню в гавани, штуки три питейных заведения, раскиданных по широким пересекающимся тенистым аллеям. Также имелся Немецкий клуб, и где-то на задах терялся китайский квартал. А над всем этим на небольшом холме возвышалась резиденция губернатора. Туда и проследовали, едва сойдя на берег.
