Чуть раньше от службы берегового наблюдения Цугару узнали о конвое с войсками, пришедшем в Хакотдате и Муроран, а вскоре после этого – об уходе отряда Небогатова вместе с несколькими большими пароходами из его состава, также загруженными пехотой и пушками. Они направлялись на восток.

Складывалось впечатление, что вот-вот начнется высадка где-нибудь в Кусиро или Акеси. Немедленно объявили тревогу по гарнизону Хоккайдо. Дозорные силы в северных водах усилили. В напряжении ждали донесений о появлении конвоев возле портов острова, где, по логике, было проще всего выгрузить войска для дальнейшего планомерного наступления по суше. Откровенно слабая береговая оборона тех мест совершенно не могла противостоять броненосцам, так что в случае полноценной атаки удержать их не оставалось ни единого шанса.

Однако с северных территорий поступали пока только хорошие новости. Пришедший с океана туман, накрывший все восточное побережье Хоккайдо, дал время для проведения подготовительных мероприятий. В этот раз такая погода работала на самураев. Но туман со временем ушел, а русские все не появлялись. Дозорные суда также не имели контактов с крупными силами противника ни в Охотском море, ни в Тихом океане.

Куда отправились из Владивостока десятки судов с мощной охраной, никто не знал. Не находилось объяснения и уходу отряда Небогатова из Хакотдате в полном составе, да еще и с транспортами, которые, как выяснилось, даже не разгружались там, а просто поменяли «пассажиров».

Особенности рельефа и климата Хоккайдо исключали успешное развитие полномасштабного наступления при высадке на необорудованном побережье, да еще и поздней осенью. И мест, пригодных для этого, там было совсем немного. Так что закрадывалось подозрение, что целью с самого начала было что-то другое.

Предположительным объектом атаки считали также побережье к югу от залива Сендай, где железная дорога, связывавшая Аомори с промышленными центрами страны, проходила вдоль береговой черты на расстоянии не более десятка километров от полосы прибоя. В случае перерезания этого пути снабжение северного Хонсю становилось возможным только по морю, что в условиях господства русского флота грозило катастрофой. Уязвимый район тянулся более чем на сотню километров к югу от залива, и прикрыть минными заграждениями его целиком не представлялось возможным.

Но погода уже вторую неделю не благоприятствовала высадке в том районе. В этой связи вполне могло оказаться, что вся собранная десантная армада выжидает подходящей возможности где-нибудь на Курилах или вообще болтается в море, недалеко от берега. Это косвенно подтверждалось участившимися набегами на якорные стоянки у восточного побережья Хоккайдо и на островах Хабомаи. Предпринятые попытки пробраться к Шикотану и осмотреть его бухты оказались неудачными. Никто оттуда не вернулся.

В Сендай и вдоль побережья к югу от него начали спешное строительство полевых укреплений и береговых батарей, «заселяемых» оттягиваемыми из Аомори войсками и их пушками. Организовывалось сплошное круглосуточное патрулирование побережья конными разъездами. А из столицы гнали эшелон за эшелоном с войсками, оружием, боеприпасами и всем прочим, нужным для войны. Как только позволила погода, начали выставлять и дополнительные минные заграждения.

Но время шло. Ветер утих. Погожие дни сменяли друг друга, а атака на севере все не начиналась. И это несмотря на то, что по донесениям агентов куда-то туда же ушел из Владивостока и «Бородино», вопреки ожиданиям завершивший свой ремонт и уведший с собой очередную группу транспортов. После такого в главной квартире уже не сомневались, что и стоявший сейчас в доке «Александр III» непременно присоединится к эскадре. Возможно, именно тогда что-то и грянет.

Пока же единственным заметным изменением обстановки стало очередное повышение активности русских рейдеров в Тихом океане, снова спровоцировавшее резкий спад судоходства. Но на коммуникациях достоверно отметились только пароходы-крейсера, хоть и в невероятно больших количествах. Ни одного полноценного боевого корабля никто пока не видел, и куда они все пропали, вместе со своими подопечными транспортами, забитыми войсками, достоверно известно по-прежнему не было.

Дополнительным тревожным фактором являлось уже изрядно затянувшееся полное отсутствие сведений об эскадре адмирала Дубасова. Англичане, прочесавшие в поисках весь Индийский океан и Индонезийский архипелаг, далеко не сразу смогли напасть на ее след. Всего лишь след!

Напрашивался вывод, что владивостокские броненосцы выбрались из своего логова еще и для того, чтобы встретиться с пополнениями, наконец добравшимися до них с Балтики. Скорее всего, это уже свершилось. Судя по тому, что русские захватили с собой плавмастерские, сейчас они где-то ремонтируются, готовясь к нападению. Следовательно, теперь нужно ожидать появления гораздо более многочисленного противника, а потому опасного как никогда. Причем ждать в любом месте, а возможно, даже и не в одном.

Резкий скачок активности рейдеров в самых дальних уголках океана теперь выглядел как отвлекающий фактор, призванный оттянуть основные английские силы на защиту перевозок. Они – как гарант международной безопасности (как сами себя позиционируют) – просто не смогут проигнорировать такой вызов. Прикрываясь этим, словно туманом, русские и попытаются нанести свой решительный и неожиданный удар.

Всемерно крепили оборону всех японских островов. В первую очередь, конечно, промышленных центров в Токийском заливе и Внутреннем море. В том числе продолжали значительное расширение сети сигнальных постов на островах, расположенных южнее пролива Урага, ведущего к столице.

В рамках планового расширения контролируемой территории высадили отряд разведчиков даже на острове Аогасима, что в тридцати пяти милях к югу от уже «освоенного» Хатидзе, выделив для регулярной связи с ним один из пароходов самой южной дозорной группы «Симода». Раз в два дня он должен был ходить туда за сведениями, если условия видимости не позволяли наблюдать его с вулканических пиков северного соседа.

На самом Хатидзе, в дополнение к трем развернутым еще весной сигнальным постам, оборудовали еще два с временным лагерем для полноценного отдыха сменяемых вахт наблюдателей. Поскольку на постах, поднятых высоко по склонам обоих вулканов, не было возможности хорошо защититься от постоянных промозглых осенних ветров, его разместили ниже по склону, укрыв в густых зарослях.

Население острова, сформировавшееся в течение последних двух сотен лет из диссидентов и ссыльнопоселенцев, с добавлением значительной части нищих рыбацких семей, после случая утопления сложного радиооборудования при разгрузке, произошедшего еще в конце мая, приведшего к его порче и признанного актом саботажа, не внушало доверия.

От показательной карательной акции тогда отказались до более спокойных времен, но для обеспечения максимальной скрытности контакты постепенно разраставшегося гарнизона с местными свели к минимуму. Раз в неделю закупали рыбу, муку и зелень, попутно опрашивая рыбаков о встреченных в море судах. Все остальное снабжение шло из Симоды. Ни ополчения, ни милицейских формирований организовано не было. Проложенной подводной телеграфной линией пользовался только персонал постов. Едва созданное почтово-телеграфное отделение в селении ликвидировали.

Находясь южнее внешних дозорных линий, остров Хатидзе, где планировалось оборудование угольной станции, и неприветливый Аогасима, выдвинутый еще дальше в сторону экватора, стали передовыми сторожевыми секретами на подходах к Токийскому заливу. Их гарнизоны комплектовались только добровольцами. Несмотря на тяжелые условия службы, недостатка в них не было.

Первым тревожным звоночком о скором появлении пропавшего противника, дошедшим до Токио, стало сообщение капитана американского угольщика «Кентукки», пришедшего из Австралии, о большом военном корабле, встреченном им у острова Хахаджима, входящего в архипелаг Бонин. Станция беспроволочного телеграфа на пароходе была недостаточно мощная, чтобы сообщить об этом сразу, а потом судно попало в грозу, так что столь срочная новость, к неудовольствию японцев, чуть подзадержалась.