На отряде пробили «отражение атаки», начав также выписывать бессистемные коордонаты влево и вправо. Но общую тревогу вскоре отменили. Вместо этого выделили по дежурному плутонгу на каждом борту, сменяемому через час, да поменяли, а после удвоили вахты на марсах. Заодно выставили команды стрелков с винтовками на баке «Амура», «Николая» и «Нахимова». Пытались предусмотреть все, не понимая еще, чего именно следует опасаться.
Оставшиеся немногие часы, пока сцепка вспомогательных крейсеров доползла до гавани Хакотдате, ставшей уже родной, растянулись на целую вечность. Лишь на закате, получив телеграмму с «Урала» о достижении им и его подопечными прохода в бонах, «Николай» и «Нахимов» развернулись на северо-запад и полным ходом, все так же на зигзаге ушли в пролив под свой берег.
Попыток преследования отмечено не было, но еще один раз громыхнуло где-то слева в отдалении. Гору Хакотдатеяма увидели издалека, поскольку прожекторы на ее вершине практически не гасли и активно шарили по поверхности воды. Подозрительные взрывы никому не давали покоя и там.
Переданный фонарем личный позывной начальника морских сил пролива Цугару на форте приняли сразу, отмигав «добро» на вход в фарватер. Навстречу высыпала целая толпа местных эрзац-сторожевиков, постоянно стряхивавших волны с палуб. Несмотря на изрядную болтанку, они разбежались широким поисковым веером, буквально обнюхивая все вокруг своими слабосильными прожекторами.
На батареях и кораблях ждали нападения. Момент был подходящий. Большие, тяжелые туши едва ползут, втягиваясь в проход. Их заливает светом, а вокруг сгустилась тьма, едва протыкаемая дрожащими, тонкими тусклыми лучиками! Но ничего так и не последовало. Еще до полуночи миновали проход в бонах и заграждениях и вошли в залив, совсем скоро встав на бочки в глубоководной внешней части гавани порта.
Глава 8
Неожиданным появлением едва ползущего русского отряда в зоне видимости своих береговых постов, еще задолго до достижения им залива Хакотдате, японцы воспользовались в полной мере. Хотя «спустить с поводка» многочисленные миноносцы, так кстати оказавшиеся именно сейчас под рукой, в этот раз не позволил прямой приказ из Токио, они сделали все, чтобы воды пролива Цугару стали смертельно опасными для плавания по другой причине.
Минные силы Цугару подняли по тревоге рано утром 17 октября. Это всех взбудоражило. Командовавший ими капитан первого ранга Ноаки после нескольких весьма болезненных стычек еще в самые первые недели после прихода русских предпочитал исключительно скрытные ночные действия, а сейчас впереди был весь световой день.
Но только что назначенный командующим морским районом Оминато вице-адмирал Мочихара[14] был непреклонен. Он получил прямой приказ из главной квартиры о применении плавающих мин Макамура[15]. Из-за этого даже отменили планировавшееся нападение миноносцев и вспомогательных крейсеров, чье сосредоточение для удара почти закончили, на гавань порта Хакотдате и русские корабли в проливе.
В соответствии с приказом из Токио все, что было можно, немедленно следовало выводить на постановку плавучего заграждения. К такому повороту дела тщательно готовились всю вторую половину зимы и весну. Но сейчас условия принципиально отличались от заложенных в планы применения этого секретного оружия. К тому же за тревожные летние месяцы навык оказался подзабыт, затерт выполнением многих других, порою весьма неожиданных задач. Однако шансы на успех все же были.
Русские заграждения, выставленные в проливе Таиродате и на подходах к нему со стороны Цугару, уже обнаружили и аккуратно огородили или вытралили, так что угрозы они не представляли. Где-то их выдали мотавшиеся на волнах минные салазки, попавшиеся на глаза рыбакам следующим утром после постановки, где-то всплывшие мины, оборвавшие свой трос. Наиболее используемые маршруты продолжали регулярно проверять, но мин больше не находили. Последний месяц плавание в пределах залива Муцу считалось достаточно безопасным не только ночью, но и днем тоже. А вот в самом проливе…
Обнадеживало, что державшаяся над водой дымка позволяла скрыть действия небольших кораблей от береговых наблюдателей. А сторожевиков у русских мало, и они в это время будут обеспечивать встречу своих главных сил, так что рискнуть стоило. Все понимали, что предоставленный шанс может оказаться единственным, и упускать его никак нельзя. К предстоящей вылазке привлекли абсолютно все, что смогли мобилизовать в столь сжатые сроки. И из арсеналов выгребли тоже все.
Для увеличения вероятности подрывов и максимального использования эффекта внезапности от применения нового оружия Наоки решил отказаться от постановки ложных заграждений. Благодаря этому появлялась возможность почти в полтора раза увеличить число используемых одновременно настоящих минных гирлянд.
Он был уверен, что с узкой полосы больших глубин русские, как обычно, не свернут. Потому нет потребности принуждать их сбиваться в кучу ложными минами. А наблюдение за минзагами в момент формирования заграждения с сигнальных постов противника на мысе Шираками не скажется на эффективности применения дрейфующего заграждения.
Понять, чем заняты полтора десятка не самых крупных судов, наблюдая издалека, да еще в такую погоду, практически невозможно. А связать это со своей эскадрой, в этот момент еще только входящей в пролив, причем с противоположного его конца, то есть миль на сто восточнее, тем более.
К намеченному времени отряд скрытно занял исходные позиции у мыса Таппи. Там пришлось ждать почти час, пока сообщили, что противник миновал входные рубежи. Только тогда наконец началось минирование. Боги явно благоволили сынам Ямато. Занятый русскими берег едва угадывался за пеленой начавшегося дождя. Никаких признаков тревоги там не видели.
Спокойно выйдя в назначенный район, «Карасаки-мару» и «Канзаки-мару» вместе со всей своей свитой приступили к работе. Но совсем скоро с поста на мысе Таппи начал мигать гелиограф. Передали, что русские броненосцы в пролив не пошли и маневрируют сейчас южнее мыса Есамазаки. К этому времени минзаги успели вывалить две линии по четырнадцать-пятнадцать связок. То есть скинули большую часть «икры». Формирование заграждения сразу прекратили, так как для главных целей, броненосцев, на их теперешней позиции угрозы оно почти не представляло.
После недолгих раздумий пришли к мнению, что с наступлением темноты большие корабли не рискнут оставаться в открытых водах без прикрытия и все же двинутся к своей базе. Причем традиционно по большим глубинам, то есть серединой пролива. Тогда их и можно будет подловить. Исходя из этого, Наоки откорректировал время и место постановки всех оставшихся мин.
Чтобы не беспокоить противника, отошли западнее. Время тянулось медленно, но русские все так же не появлялись в поле зрения отряда минирования. Выждав, сколько было нужно, вернулись в район сброса и продолжили. Оставшиеся мины со всех судов вывалили в две нитки длиной по пять миль с промежутком между ними в милю. Дело было сделано. Ноаки со спокойной душой повернул обратно.
Благодаря такой «дробленой» постановке обе группы отряда Небогатова обязательно должны были встретиться если не с первым, то со вторым заграждением точно. Местом встречи, согласно расчетам, предполагалась самая узкая часть пролива, между мысами Ома и Шиокуби. Наблюдателей на берегу об этом известили.
Когда втягивались в узкое горло Таиродате, уже стемнело. С батарей передали, что поврежденная часть русского отряда смогла увеличить скорость движения. Из-за этого она успела свернуть с середины на север к входу на фарватер Хакотдате чуть раньше, чем течение донесло до них мины. Единственной жертвой оказался дозорный пароход, нарвавшийся на одну из смертоносных гирлянд южнее и мгновенно затонувший после подрыва. Это прекрасно было видно с маяка на острове Бантен. Оттуда наблюдали также самопроизвольный подрыв другой связки и слышали еще два подобных взрыва. Волнение в тот день явно не способствовало увеличению шансов на успех. Канаты закручивало, сбивая четырехпоплавковые ленты в клубки.
