Казаки, которые охраняли засеку, зажгли факелы. Но, света они давали мало. К счастью, ветер утих, снегопад закончился, облака на небе разошлись, хотя и мороз усилился. И когда из-за леса вышла луна, то все увидели, что напротив главных ворот на общинном поле расположилось целое кочевье оленеводов. Олени мычали и ревели, а люди кричали, били в бубны и требовали, чтобы деревенские впустили их за частокол. Кочевники столпились на поле возле деревни на другой стороне неширокой речки с таким же названием, как и у деревни. Эта водная преграда с момента основания Дружковки использовалась для обороны в излучине вместо оборонительного рва с водой перед засекой. Вот только зимой речная вода вся замерзла, а потому река не представляла собой такого препятствия, как в теплое время года. К тому же, снежные сугробы сильно сгладили крутой берег, что позволяло неприятелю сходу прорваться к самому засечному частоколу.

На памяти Петра такого никогда не бывало, чтобы оленеводы просились на постой к деревенским. И это пугало всех. Не только пареньки, вроде Пети, выскочившие в морозную ночь вместе с отцами, но и взрослые бывалые мужики тоже выглядели сильно встревоженными. Виданное ли дело, пустить в деревню не меньше тысячи кочевников с их оленями и всем скарбом? Потрясая оружием, мужчины горячо обсуждали между собой, что же делать. Но, все разговоры стихли, едва на сторожевую вышку, пристроенную к воротам, забрался сам староста, вооруженный саблей, в кольчуге и с железным шлемом на голове.

Он крикнул пришлым, стараясь перекрыть громким голосом шум толпы оленеводов, что будет говорить один на один с их вождем. И, пока они будут разговаривать, остальные, пускай, заткнутся. Кочевники сначала расшумелись пуще прежнего, но потом затихли, потому что вперед вышла высокая седая старуха. Надтреснутым голосом она крикнула старосте:

— Нету у нас вождя. Гнобы убили, а нового мы еще не выбрали. Потому что бежим. И говорить буду я, Кучума, как старшая хранительница очага.

— Так что случилось? Почему вы покинули стойбища и пришли к нам? — прокричал староста с вышки.

Старуха крикнула с противоположного берега замерзшей речки:

— Гнобы вышли из-под проклятых холмов. Они напали на нас и многих перебили. Севернее, верстах в сорока отсюда, было большое сражение. Теперь мы спасаемся, а они преследуют нас. И если не поможете, то и вас они скоро всех перебьют. Их много. Целая орда. И вместе с ними муданы.

Петя вспомнил, что однажды, когда был помладше, видел гноба в лесу летом. Они в тот раз с матерью и с сестрой Ириной вместе с другими деревенскими жителями как раз вышли на сбор грибов и ягод. Да зашли подальше в чащу, где из земли под корнями деревьев торчали какие-то развалины каменных построек с черными провалами, похожими на входы в звериные норы, только сделанные прямо в камнях. И вот из одной такой норы внезапно вылез гноб с лицом цвета земли, обросший черной всклокоченной бородой до самых глаз, и с топором в руках. Мать мгновенно натянула лук и наложила стрелу, направив ее в сторону гноба. Но, ничего не произошло. Гноб просто нырнул обратно, скрывшись в своей норе и больше не показываясь. Был он небольшим, размером с ребенка, а взрослому мужчине, наверное, по пояс. Вот только плечи выглядели широкими, а руки толстыми и длинными с буграми мышц, совсем не такими, как у детей.

Петя еще спросил тогда, почему эти уродливые карлики гнобами называются? И мама ответила, что называют их так за то, что гнобят они всех, кто попадает к ним в руки. Воруют они детей и даже взрослых людей, да затаскивают к себе в норы под землю, чтобы загнобить. В старых книгах написано, что дают гнобы пленнику лопату и заставляют копать до тех пор, пока человек не умрет, а потом съедают его. «И что же будет, если целая орда таких придет следом за оленеводами?» — подумал Петя и поежился. А вот муданов он никогда не видел, потому даже не знал, чего от них ожидать.

— Так куда же мы вас пустим? Вы же не поместитесь в деревне! — крикнул в ответ староста.

— Если не пустите, то разнесем ворота и войдем сами! — прокричала ему старуха-кочевница.

Она отступила назад, а ее сородичи снова заголосили, потрясая копьями и луками. Вскоре среди них нашелся какой-то смелый парень, который послал стрелу в сторону старосты. И в этот момент с противоположной стороны от ворот ударила ярким белым огнем молния. Ослепительная вспышка озарила все пространство, сделав тени на миг удивительно четкими. И тот, кто пустил стрелу, упал замертво. А с другой вышки, возвышающейся над засекой, раздался громкий и решительный женский голос:

— Следующий, кто пустит стрелу, умрет точно так же. Возмездие настигнет быстро.

Все обернулись, уставившись на верхнюю площадку, откуда говорила сестра Алевтина, одетая в короткую белую шубку. Как и когда женщина забралась туда, никто не заметил. Но то, что она сделала, произвело впечатление. Никто после ее слов не сомневался, что молнией именно она ударила. Вот только, как она сотворила это волшебство, никто не имел ни малейшего понятия. Петя подумал, что, эта монахиня, пожалуй, была очень опасной женщиной, раз умела вытворять такие фокусы. Впрочем, он почему-то и ожидал от нее чего-нибудь подобного, необыкновенного. И ожидания, похоже, не обманули его.

Между тем, оленеводы притихли, а женщина снова заговорила с вышки:

— Я, как одна из сестер Верхнего Круга Огненного Креста Справедливого Возмездия говорю вам, люди, что сейчас не время ссориться друг с другом. А нужно подумать о том, как вместе отразить удар тьмы. Пусть воины кочевников и воины деревни объединятся и выйдут в поле, чтобы дать бой, а все дети, женщины и немощные укроются внутри деревни, за частоколом и стенами домов. Тем более, что помощи ждать неоткуда. Никакое войско уже не успеет сюда добраться прежде, чем на это место обрушится тьма. Я вовремя почувствовала этот новый вызов Сатаны. Я находилась в этот момент не так далеко. И потому я оказалась здесь к сроку. И я единственная, кто может по-настоящему помочь вам именем Господа. Но, только до тех пор сможет действовать моя помощь, пока между вами будет согласие. А тьма, как всегда, сделает все, чтобы запутать вас. Потому что Сатана и его слуги разобщают людей, чтобы разделять их и властвовать ими. Сподвижники тьмы насылают безумие. И только не поддавшись темному искушению, вместе мы сможем дать темным силам отпор.

— Но, почему так? Почему тьма решила напасть на нас именно сейчас? — раздались вопросы с разных сторон.

Женщина ответила:

— Потому что все происходит к сроку, установленному высшими силами. Не раньше и не позже. И этот срок настал. Тьма снова обрела силу, поднялась и вышла из подземных нор. Пророчества начинают сбываться. «Деревня друзей примет бой». Так написано в древней книге. Но, только вместе мы сможем победить.

Такой тревожной ночи в жизни Пети Илларионова еще никогда не было. Привычный ночной покой полностью исчез. Повсюду под светом полной луны слышались голоса людей и звуки, которые издавали растревоженные животные. Все взгляды деревенских притягивала фигура женщины, стоящей на вышке. К ней проворно поднялась одна из девушек из ее свиты с каким-то удлиненным предметом, подвешенным на спине. Сначала все думали, что это просто большой лук в чехле. Но, когда девушка начала разворачивать ткань, толпа загудела пуще прежнего. Бледное ночное светило, висящее над полем в ясном морозном небе, давало достаточно света, который отражался от снежной поверхности. И в этом лунном освещении, дополняемом факелами, зажженными над засекой, да кострами, которые развели на деревенском поле оленеводы, чтобы согреться, собравшиеся наблюдали, как женщина взяла из рук девушки флаг и водрузила его над площадкой сторожевой вышки. Все узрели белую стрелу, летящую сквозь красный огонь в круге, вписанном в середину золотого креста с заостренными концами на синем фоне.

Люди сразу притихли, рассматривая полотнище в неверном лунном свете. Тревожный шепот прошел по рядам. И лишь некоторые знали смысл этого знамени. Стрела Возмездия. Так называли этот флаг. Но, никто не видел его уже много лет. Лишь некоторые из мужчин старшего возраста, но еще способных держать оружие, помнили, что в то время, которое пришлось на их молодость, на юге Сибири воевали со степной ордой под этим знаменем. Между тем, женщина, развернувшая полотнище, снова заговорила: