Сердце внезапно понеслось вскачь, хотя я все так же сидела, примерзнув к креслу. При одном только воспоминании о Хэйвуде, о его прикосновениях меня бросило в жар. Но следом возникла другая мысль. А вдруг с ним что-то случится? Я же никогда себе этого не прощу… Мне вдруг подумалось, что его могут ранить, и сердце сразу сжалось от паники и ужаса.

И тут, сидя в кресле, я вдруг с кристальной четкостью осознала, что Хэйвуду не нужно больше влюблять меня в себя. Я и так уже окончательно и бесповоротно в него влюбилась. Не знаю, когда и почему, но твердо знаю, что без него я никогда не буду счастлива.

Это осознание ужаснуло меня. Я ведь скоро уеду! И больше никогда его не увижу… А может, он тоже влюбится в меня и сделает предложение? Он же сказал, что никого ко мне не подпустит! Однако если бы он хотел, то давно бы его сделал. Шансов было предостаточно! Может, я ему не нравлюсь?

Но тогда Хэйвуд не стал бы целовать меня и брать за руку. Не стал бы говорить, что хочет, чтобы я в него влюбилась. Вряд ли он такой бессердечный ловелас, который влюбляет в себя девушек из спортивного интереса, просто желая посмотреть, что из этого получится.

Чувствуя, что голова идет кругом, я резко поднялась и прошлась туда-сюда по мраморному библиотечному полу. Я влюбилась в Хэйвуда. И что мне теперь делать?

Несмотря на то что я всю жизнь мечтала влюбиться, это осознание скорее ужаснуло меня, чем обрадовало. Потому что… Потому что я не настолько самоуверенна, чтобы считать, что все встречные мужчины должны падать к моим ногам. Да, Хэйвуд проявляет ко мне определенный интерес. Но влюбится ли он в меня? А может… может, он уже успел влюбиться, просто пока не осознает этого?

Я вспомнила, как он смотрел на меня, когда мы жили вместе, – по большей части с раздражением. Как его лицо перекосилось от ужаса, когда я положила руку ему на грудь, чтобы передать энергию. Как он разозлился, когда я предложила ему попробовать пирожные. Ему даже мои пирожные не нужны! Эх…

Тяжело вздохнув, я принялась в задумчивости мерить шагами библиотеку. Ничего не поделаешь, если я ему не понравилась, то я никак не смогу этого изменить. А если понравилась… Тогда у него есть еще несколько дней, чтобы сказать об этом, потому что скоро я уеду.

Обычно, когда ждешь, минуты тянутся бесконечно. Кажется, что прошло уже несколько часов, а на самом деле минутная стрелка едва успела описать полный круг. Однако в моем случае Хэйвуд и Генри действительно припозднились. Взглянув на часы, я обнаружила, что прошло уже почти полдня. Ну почему они еще не вернулись? Разве это так долго – расстроить свадьбу? Пришел, устроил скандал, привел полицейского. Может, что-то произошло? Ох, а вдруг мистер Фиггинс нанял магов, и мои друзья пострадали?

Вскоре пробил гонг, и мне пришлось вместе с Томасом идти в столовую, хотя мне кусок в горло не лез. Я лишь нервно пощипала хлеб и выпила полчашки чая, неотрывно глядя на дверь столовой. Когда же они вернутся?

И вот, когда я уже была на грани истерики, Хэйвуд и Генри наконец появились. Мы с Томасом снова сидели в библиотеке, и я пыталась читать книгу. Завидев парней, я мигом вскочила со своего стула и со всех ног бросилась к ним.

– Ну что? – подбежав, я нервно сцепила руки. – Как все прошло? Вы расстроили свадьбу?

– Отлично. Можешь быть спокойна, ты не стала миссис Фиггинс, – ответил Генри преувеличенно бодро.

Что-то в его тоне показалось мне странным, и я сразу перевела взгляд на Хэйвуда за подтверждением. На Эйдена. Почему я до сих пор зову его Хэйвудом, когда у него такое красивое имя?

– Все нормально, – успокоил меня он, и я тут же выдохнула. – Фиггинса взяли под стражу. Скорее всего, ему грозит обвинение в мошенничестве.

– Да?

Я покачнулась, чувствуя, как облегчение, нахлынув волной, оставило меня совершенно без сил. Фиггинс под арестом. Я в безопасности! Может, я могу уже покинуть академию? Однако от этой мысли внутри сразу поднялся страшный протест, и я переключилась на вопросы:

– А та девушка, аферистка? Ее тоже арестовали?

Эйден почему-то не ответил, а вместо этого перевел многозначительный взгляд на Генри, и тот смущенно переступил с ноги на ногу.

– Я поговорил с ней, и мне кажется, она ни в чем не виновата, – торопливо сообщил он. – Она такая же жертва, как ты, Эмили. Этот Фиггинс угрожал ей, он собирался выселить ее родителей из их дома! – с негодованием добавил Генри, и глаза у меня стали квадратными от удивления. Чего это он защищает малознакомую девушку с таким пылом?

– Да? – осторожно спросила я. – Он точно угрожал ей? Может, они с Фиггинсом просто договорились вместе обманывать людей?

– Конечно нет, – с жаром отозвался Генри. – Понимаешь, Эмили, Аманда, она…

– Актриса, – вставил Эйден, и Генри тут же негодующе отмахнулся от него:

– При чем тут это? Она сразу начала так рыдать, когда увидела нас, и умолять ей помочь… В конце концов, маги должны помогать слабым! По ней сразу было видно, что она не мошенница!

– Хорошо, хорошо, – примирительно произнесла я. Если Генри ей верит, то у меня нет причин сомневаться. Он мой друг, и я должна доверять его мнению. – А ты взял ее адрес? Если у полиции будут к ней вопросы, они смогут ее отыскать?

– Смогут, – ответил он. Хэйвуд скептически хмыкнул, и Генри продолжил с некоторым вызовом: – Я поселил ее в своем особняке. Слуги проследят, чтобы она не сбежала. Вдруг нам понадобится ее помощь, чтобы разоблачить Фиггинса?

Я уставилась на Генри, потеряв дар речи. Мой друг всегда был сострадательным человеком… Но он не был склонен к излишней доверчивости. Как он решился поселить у себя незнакомого человека? К тому же незамужнюю девушку, что чрезвычайно неприлично и сразу вызовет толки! А если ее родители заявят, что Генри ее скомпрометировал – и теперь обязан жениться?

– В общем, если бы кое-кто не растекся лужицей при виде юбки, мы управились бы гораздо быстрее, – подытожил Эйден и, не обращая внимания на возмущенное пыхтение Генри, предложил: – Может, пойдем в столовую и притворимся умирающими с голоду студентами? Мы вообще-то не обедали, потому что бегали между зданием полиции и особняком, – он снова выразительно глянул на Генри, но мой друг на удивление смолчал. Наверное, и сам не мог понять, как он умудрился поселить у себя малознакомую девушку, к тому же возможную соучастницу Фиггинса. – А там уже расскажем подробно, как все прошло.

– Хорошо, – внезапно ощутив зверский голод, с энтузиазмом отозвалась я. Немудрено, за обедом я почти ничего не съела!

– Кстати, – вдруг озабоченно произнес Генри, шагающий рядом со мной, – завтра нужно обязательно купить газету. Страшно подумать, какие там будут заголовки!

Мы оказались неправы. Ошеломляющие заголовки появились уже в вечерних газетах.

«Скандал в благородном семействе! Отвергнутый жених явился, чтобы расстроить свадьбу!»

«Некая мисс Б. пообещала свою руку сразу трем мужчинам! А мы-то думали, что она скромница. С нетерпением ждем ее появления в свете!»

И на десерт: «Если из-за вас не устраивали магических поединков прямо у алтаря, то вы делаете что-то не так. Ошеломляющая правда о том, как мисс Б. вскружила головы самым завидным холостякам королевства».

– Это кошмар… – прошептала я.

Я пролистала газеты до конца. Нигде не было даже намека на то, что вместо меня замуж собиралась выходить аферистка. А, нет, вот – малюсенькая заметка в самом низу газетного листа. Там скучным канцелярским языком сообщалось, что расследуется дело о мошенничестве некоего мистера Фиггинса и его пособницы, мисс А. Смит. Зато издание пестрело рекламой кремов и духов, которыми я якобы пользуюсь, и интервью с «подругами», посвященными в мои секреты обольщения мужчин, особенно титулованных магов. Имена «подруг» я слышала впервые в жизни.

– Какой кошмар, – в шоке повторила я, откладывая газету на стол.

Мы вчетвером пытались ужинать, но есть получалось у одного Томаса. Остальные зарылись в новостные издания, читая все новые невероятные подробности сегодняшнего дня и моей личной жизни. Журналисты преподнесли все так, что, не будь я сама той «мисс Б.», то решила бы, что она – особа совершенно легкомысленная. И кого это акулы пера записали в список трех моих поклонников? Фиггинса, Генри и Хэйвуда?