– Профессор, мне запретили колдовать рядом с другими учениками! – радостно пояснил он и вытянул руки. – Вот!

На его запястьях были отчетливо видны медные обручи антимагических браслетов, однако профессора это мало впечатлило.

– И что, это твое оправдание? – грозно вопросил он. – Когда на тебя попрет вурдалак, ты будешь показывать ему свои побрякушки? Маг должен уметь колдовать, даже если его с ног до головы заковали в антимагические оковы и вдобавок опоили блокирующим зельем! Ну да что с вас возьмешь, салаги… – В его голосе явно проскользнуло презрение, и мне стало обидно за Томаса. Вот взял бы и показал нам, как нужно колдовать в антимагических браслетах!

Однако профессор Гаррет не горел таким желанием. Вместо этого, поручив нам пулять друг в друга «пятнашкой» – заклинанием, которым развлекаются дети и от которого на одежде остаются красочные пятна, – и заслоняться щитом, он повел Томаса в другую аудиторию. Снимать его браслеты и учить ставить щит.

Без профессора Гаррета адепты выдохнули и принялись расслабленно переговариваться, обсуждая слишком уж эксцентричного преподавателя. Все, кроме нас с Хэйвудом, который бросил на меня высокомерный взгляд и скомандовал:

– На счет «три». Рад, два…

И, не договорив, отправил в меня рой ярких шариков.

– Эй! – возмутилась я. Большинство шариков разбилось о спешно выставленный щит, но один пролетел снизу и влепился в мою ногу. – Ты слишком рано их выпустил!

– Это ты слишком медленный, – не согласился Хэйвуд и выбросил вперед руку, отправляя ко мне новую порцию «пятнашек». – Думаешь, вурдалак будет предупреждать тебя и считать до трех?

– Да лучше с вурдалаком встретиться, чем с тобой! – мстительно отозвалась я и коварно послала горсть «пятнашек» поверх своего щита. Я знала заклинание «блуждающих пятнашек» – которые не летели прямо, а меняли траекторию, – и отбить его было гораздо сложнее. Зря я, что ли, всю жизнь дружила с мальчишкой?

А вот Хэйвуд, видимо, ни с кем в детстве не дружил, потому что не знал такой простой уловки. Часть шариков с краской сгорела, ударившись о его щит, но часть все же пролетела над и под щитом и вмазалась в моего соседа. Один – в лоб, оставив на его бледной коже ярко-розовое пятно, а второй – прямо спереди, в штаны. Посередине. Сбоку послышались сдавленные смешки, а я тут же покраснела – вот надо же было попасть в такое… неприличное место.

Хэйвуд, видимо, подумал о том же, потому что его лицо побелело от гнева, отчего розовое пятно на лбу выделилось еще четче.

– Ой, сейчас все уберу, я знаю заклинание, – пискнула я и суетливо махнула рукой. Заклинание очистки одежды – самое, пожалуй, полезное из того, что мы учили в пансионе. Всем же случается порой посадить противное пятно на новое платье? А тут раз – и его нет!

Однако то ли от волнения, то ли от того, что Хэйвуд смотрел на меня уничижительным взглядом, я перепутала заклинания и вместо «очистки одежды» произнесла «починку одежды». Заклинание, которое зашивает все прорехи в вещах. Заклинание, которое, скользнув по брюкам Хэйвуда, не нашло там дыр и сшило две его брючины вместе, отчего он пошатнулся, но все же устоял на ногах, замерев в позе «солдатика».

– А ну немедленно исправляй! – прошипел он, глядя на свои сшитые брючины. – Иначе…

– Сейчас, сейчас, – дрожащим голосом отозвалась я, потому что вид у Хэйвуда был… жуткий. Страшнее недавнего вурдалака.

Заклинание разрезания ткани я тоже знала. Но руки у меня тряслись. Вместо того чтобы разрезать лишний шов, заклинание буквально измочалило штаны Хэйвуда. Брючины повисли драными лохмотьями, сквозь которые проглядывали голые ноги. Я в полнейшем ужасе прижала ладони ко рту, слыша, как со всех сторон до нас доносится хохот адептов. Хэйвуд меня убьет… И тут я совершила самую большую ошибку в жизни – наверное, от нервов.

Я хихикнула.

Впрочем, я сразу зажала рот рукой – но было уже поздно. Хэйвуд услышал, и в его глазах загорелся огонь возмездия. С чудовищным усилием сделав шаг, он дорвал свои штаны, и те повисли на поясе длинными полосами – но теперь он мог ходить. И идти собирался ко мне: явно, чтобы убить.

– Ты труп, Вилар! – прошипел он, поднимая руки. – Пиши завещание…

И тут щит мне пригодился, потому что на него обрушился чудовищный поток энергии. Ледяной, сметающий все на своем пути, он тек мимо меня, пока еще сдерживаемый огненным заслоном. Вокруг послышались вскрики – наверное, другие адепты разбежались куда подальше. Мне пока удавалось удерживать щит, но с каждой секундой руки тряслись все сильнее. Я словно оказалась в центре метели, потому что видела только свой щит и окутавшее меня белое марево ледяной магии с невыносимо сверкающими снежинками.

– Хэйвуд, извини, я нечаянно! – крикнула я в эту белую круговерть, но он лишь усилил поток – и тут мой щит не выдержал и лопнул.

Хэйвуд был сильнее, намного сильнее. Ледяной вихрь, разметав обрывки моей огненной магии, ударил меня прямо в грудь. Впечатавшись во что-то спиной, я задохнулась от охватившего меня пронизывающего холода и провалилась в темный, вязкий колодец обморока.

Меня качало из стороны в сторону, и почему-то показалось, что я на корабле. «Наверное, новый профессор, который пират, решил провести занятие на своей пиратский шхуне», – сонно подумала я и вдруг осознала, что чьи-то руки держат меня под лопатки и коленки. Нет, не держат – несут!

Моргнув, я открыла глаза. Передо мной была синяя ткань ученического пиджака и красный форменный галстук. Генри? Тут на плечо парня упала темная прядь. У Генри волосы короче, и он шатен. Хэйвуд!

Медленно подняв взгляд вверх, я убедилась, что это именно он. Лицо у Хэйвуда было отстраненное, а я почему-то никак не могла вспомнить, как так вышло, что он тащит меня. Мои мысли были какие-то заторможенные, и еще дико хотелось спать. Закрыв глаза, я положила голову обратно ему на грудь, и тут он вдруг встряхнул меня:

– Вилар! Не спи. После воздействия ледяной магии спать нельзя. Как при обычном обморожении – уснешь и уже не проснешься.

Ледяной магии? И тут я вспомнила все: и вурдалака, и разорванные штаны Хэйвуда, и его нападение. Меня вдруг затрясло от дикого, вымораживающего внутренности холода.

– Хэйвуд, куда ты меня тащишь? – снова открыв глаза и стуча зубами, спросила я. Может, он собрался меня добить? Из-за мести за свою «поруганную» честь аристократа?

Он скользнул по мне досадливым взглядом, но все же ответил:

– К лекарям. В тебя попало слишком много моей магии. Если ничего не предпринять, можешь простудиться.

К лекарям? Отмороженные мысли вяло шевелились в голове, и я опустила ее на грудь Хэйвуду. От него веяло теплом, и мне все хотелось прижаться поплотнее, чтобы отогреться. Странно, он ледяной маг, а на ощупь совсем не холодный. Сейчас он принесет меня к лекарям, и те меня подлечат. Наверное, они… они же будут меня осматривать!

Сообразив, что лекари вполне могут понять, что я – совсем не мужчина, я вздрогнула и забилась в руках Хэйвуда.

– Отпусти меня! Я не пойду к лекарям! – Я дергалась так яростно, что он едва не выронил меня, но все же удержал, крепко прижав к себе.

– Ты чего, последние мозги отморозил, Вилар? – как-то излишне ласково спросил Хэйвуд. Он не отпустил меня, но все же остановился. – Если не попадешь к лекарю, свалишься с пневмонией. Или, может, придется ногу ампутировать, я же не знаю, как сильно я тебя приморозил.

Услышав про ногу, я подняла на него исполненный ужаса взгляд, но, уловив насмешку, поняла, что он меня пугает.

– Отпусти! – Я брыкнулась с утроенной силой, и сосед все-таки разжал одну руку, отпустив мои ноги.

Покачнувшись, я встала и тут же начала сползать вниз по Хэйвуду. Ноги держали плохо, и я на миг подумала, что, может, все же нужно показаться лекарям. Но лишь на миг.

Хэйвуд, у которого, возможно, в глубине души еще осталось немного совести, удержал меня за плечи и аккуратно прислонил к стене. Мы стояли в коридоре, пустом по причине того, что сейчас шли занятия. Я мельком этому порадовалась, потому что поза у нас была самая компрометирующая. Чтобы не свалиться на пол, я инстинктивно вцепилась в пиджак Хэйвуда на груди, а он все еще придерживал меня за плечи. До меня доносился легкий запах его парфюма, и, вдруг осознав все это, я отдернула руки и, отстранившись, попыталась прилепиться к стене за спиной.