– А тебе это зачем? – настороженно поинтересовалась я, стараясь не показаться встревоженной.
Раам по-прежнему не пытался выглядеть угрожающим, обволакивая меня плутовским полумраком своего беспечного взгляда, однако резкая смена направления его вопросов непроизвольно взбудоражила мои охотничьи инстинкты.
Я не могла позволить превратить себя из хищницы в добычу.
– Ты же хотела, чтобы я был серьёзнее в своих вопросах, значит, буду серьёзнее, – пояснил демон, – К тому же мне правда любопытно, чего ты можешь бояться, если не меня.
Его слова звучали довольно правдиво. Вот только сейчас была не его очередь играть, и потому принесённая им клятва честности не распространялась на его ответ. Так что слишком расслабляться не стоило.
– Я ведь уже говорила, что ты ужасно самовлюблённый? – фыркнула я, откинувшись на подушки.
Мягкая спинка дивана неплохо сглаживала неприятные ощущения, замельтешившие вдоль позвоночника.
– Говорила, киса. Я рад, что это заметно. Не уходи от моего вопроса, – не позволил отвлечь себя Раам.
– Воды боюсь, это просто, – я пожала плечами, стараясь не особенно подробно вспоминать о совсем недавней попытке утопиться, которая едва не стала успешной.
Вопреки моему ожиданию, демон поморщился и резко выдохнул, словно мой ответ ему не понравился.
– Брось, ты же сама в это не веришь. Иначе ни за что на свете не полезла бы купаться в обнимку с Ле’Куиндом, – Раам повёл плечами, словно пытаясь сбросить порождённое моей ложью напряжение во временно принадлежавшем ему теле, – Попробуй ещё разок. И будь добра, отвечай честно.
Вот же… Демон. Таящийся мой свидетель, он был прав. Подобно моим кошачьим сородичам я действительно не любила воду, и это было взаимно. Но боялась ли я её? Нет, пожалуй, всё-таки нет.
Я шумно выдохнула, наклонилась и сбросила со своих ног высокие сапоги, освобождая усталые ступни, а после подтянула одно колено к подбородку, крепко задумываясь об ответе.
Чего же Ниса, Кошка из Валесса, боялась по-настоящему? Вот так, чтобы поджилки тряслись и дыхание замирало?
Может быть, собак? С тех самых пор, как я убегала от голодной стаи по безлюдным ночным улицам в таком ужасе, что мой желудок буквально прилипал к моему позвоночнику, я долгое время старалась избегать компании этих слюнявых, непредсказуемых животных, предпочитая прогуливаться исключительно по самым верхушкам густо расположенных зданий.
А впрочем, крыши моего города мне попросту нравились, и исключительно по этой причине я по-прежнему продолжала выбирать для себя именно их чарующие высоты в качестве дороги. Я была уже не той тринадцатилетней девочкой, которая убегала от своих проблем и не могла за себя постоять. Я не любила собак, ровно как и воду, но их присутствие никогда не вызывало во мне ощущения первобытного ужаса и неспособности пошевелиться. Этот вариант совершенно точно не подходил.
А что если вспомнить о рабстве? Сколько лет я просыпалась ночами от очередного кошмара, будто меня похищают и уволакивают куда-то прочь, подальше от рук моей матери, сохранившихся в моей памяти лишь смутными образами? Подальше от жарких южных песков, от жизни, которая могла быть моей, если бы не моя невнимательность… Сколько раз меня схватывал сонный паралич, и во тьме моей храмовой спальни мне мерещились люди с мешками и их зловещий, демонический хохот, вселявший в мои мысли навязчивый, почти нескончаемый кошмар?
И всё же теперь, когда взрослая Ниса сидела напротив воплощённого ужаса всего Касэта и всерьёз обдумывала свои страхи, она вновь приходила к мысли о том, что подобная ситуация для неё была попросту невозможна.
Я никогда не засыпала без оружия под подушкой. И даже сейчас, в замке Ле’Куинда, спрятала обычный столовый нож за прикроватной тумбочкой, за неимением лучших вариантов.
Нет, всё это было не то. Собаки и неволя давно уже остались в прошлом.
Как насчёт чего-то из настоящего? Может быть, больше всего я боялась попасться в лапы полиции? Оказаться в тюремных застенках, страдать от пыток дознавателей, сходить с ума от одиночества и неделями не видеть солнечного света… Весьма нежелательная перспектива. Нежелательная, но вовсе не страшная. Даже когда я работала одна, я прекрасно понимала, что могла бы вынести многое и улучить возможность сбежать. А теперь, когда мои делишки прикрывала Длань, и я была одним из ценнейших её сотрудников, по крайней мере, в районе Валесса, они наверняка прислали бы за мной кого-то из моих коллег. Хотя, конечно, мне было бы намного спокойнее, если бы помимо поддержки работодателя меня оберегало молчаливое, но в то же время вездесущее и могущественное благословение Таящегося в тенях.
Стоп… А что если… Вот он ответ, который я искала?
– Раньше я боялась, что лишусь признания Ирры, – я подняла взгляд на Раама, за всё время моих размышлений не издавшего ни звука, – Теперь, когда это случилось, я больше всего боюсь, что никогда не смогу его вернуть. Доволен?
Мужчина слегка прищурился и наклонил голову вбок. Его ноздри едва заметно расширились, а уголок губы неестественно вздрогнул.
– Снова мимо, Ниса.
Моё сердце будто облили ледяной водой, не доставая из грудной клетки. Демон выпрямился и уставился на меня, вынуждая с головой окунуться в бездну его испытующего, тяжёлого взгляда.
– Ты правда боишься этого, но не больше всего. Я чувствую, что есть что-то другое. Что-то, что ты сама от себя пытаешься скрыть. Я слышу в твоём голосе нотки лжи и сомнения. Ты всё-таки знаешь о своём страхе, но почему-то не хочешь его признавать.
Огласив свой вердикт, Раам снова встрепенулся и придал своему телу привычную расслабленность, отваливаясь на мягкие диванные подушки. В его глаза неспешно заползла хорошо знакомая озорливость. А может, это просто посреди кромешного мрака принялись затейливо танцевать отблески каминного пламени.
– Давай же, последний шанс ответить честно. Исключительно потому, что ты уже так близка к правде.
Что? С чего это он так добр ко мне? Где обещанные им кары и наказания?
Хотя можно ли назвать добром, когда тебя заставляют копаться в таких глубинах собственной души, в которые ты и сама ни разу не заглядывала. И если честно, предпочла бы и вовсе никогда не заглядывать, оставив все эти страхи, переживания и сомнения перемешиваться и вариться в собственном соку в надежде, что однажды они выкипят и исчезнут из твоего сознания без следа.
И всё же… Ответ был где-то близко. Это знал Раам. Это знала и я сама. И я не могла не пуститься за ним в погоню.
Точно так же, как и всякий раз, когда я вставала на след и вдыхала в свои лёгкие саму сущность моей вожделенной цели, где-то в моём горле само по себе зародилось пускай безмолвное, но всё же голодное и неудержимое рычание, будто всё моё естество предвкушало процесс упоительной охоты. Только на сей раз та цель, которую я жаждала, наконец, схватить, была неосязаемой, непонятной и удирала от меня ровно с той же скоростью, с какой я пыталась за ней угнаться.
Мысли мелькали в моей голове, одна сменяла другую, нужные слова почти уже вертелись на кончике языка и всякий раз ускользали, словно моя добыча неведомым образом исчезала из моей хватки в самый последний момент.
А что, если я просто не хотела, чтобы эта охота заканчивалась?
Хлёсткое осознание пробило мой разум словно жестокая молния, раскололо его на части и заставило меня подобрать оба колена к груди, приобняв их, словно я действительно могла рассыпаться, если бы решилась отпустить их даже ненадолго. Раам прекрасно видел, что я уже обо всём догадалась, что понимала, каким должен быть верный ответ, однако не торопил меня, собираясь как следует насладиться дрожанием голоса в моём откровении.
– Я боюсь, что однажды моя охота закончится, – неспособная оттягивать свой ответ ещё дольше, выдохнула я, признаваясь своему сопернику в чём-то настолько потаённом, в чём до сих пор не решалась признаться даже самой себе, – Что однажды я стану слишком стара или слаба, чтобы вести её. Что когда-нибудь мне придётся встать перед выбором, продолжать ли свою погоню или остановиться. И что в этот момент я выберу второе.
