— Дайте…

Дали. Не полегчало…

— Может ещё что на тебя накинуть?

В теплушке хорошо натоплено, мои соученики почти все в одних гимнастерках. Только мне холодно…

— Накиньте…

Накинули ещё одно одеяло. У нас их есть несколько запасных.

Будущие ротные фельдшеры у печурки расселись кто на чём. Через полузакрытые глаза рассмотрел — разливать что-то по кружкам начали.

Мне на свет смотреть больно, вот и не открываю глаза полностью…

Выпивают, поздравляют друг друга. Правильно — Новый Год. У всех, кроме меня…

— Ребят, возьмите…

Трясущимися руками из вещмешка свой ром достал. Мне сейчас не до него, а им — самое то зайдет. Пусть весело наступления девятьсот пятого года отметят.

Мужики загомонили весело. Меня хвалят. Выздоровления желают.

Мой ром им — как слону дробина. Только по глоточку.

Скоро встретившие наступивший новый год по своим нарам разошлись, а мне что-то совсем плохо стало.

— Василий, Василий…

Позвал я дежурившего у печурки. Тот сидит, носом клюет. Не слышит меня.

— Василий…

Снова не слышит.

Чем-то бы бросить в него, да сил нет…

— Василий…

— А?

Ну, наконец-то… Так и помереть без помощи не долго.

— На полустанке сообщи про меня… Ну, что заболел…

Сухими губами я прошептал. Язык у меня — как терка.

— Попить дай…

— На, попей, попей, Вань.

Попил. Кружкой чуть зубы себе не выбил. Где-то скоро после этого и забылся.

В себя пришёл от кашля. Своего собственного.

Глаза открыл. Еле-еле. Слабость во всем теле просто страшная.

Поразила тишина. Перестука колёс не слышно.

Стоим где?

Приподнял голову с подушки.

Мать моя!!! Это я где?

Совсем это не наша теплушка. Комната какая-то керосиновой лампой едва освещенная. В ней — кровати рядами. Я сам на такой же.

На кроватях тела под одеялами. Все спят. Кто и похрапывает. Один я, сижу, башкой кручу. Ну, как сижу — привстал немного, трясущимися руками опёрся.

Так, так, так…

Ничего не помню.

Как я тут оказался?

Где я?

Похоже на больничную палату.

Хорошо, не мертвецкая… Было у нас в губернской больнице такое. Вынесли одного в мертвецкую, а он ночью и очнись. Вышел из морга, сторожа чуть не до смерти напугал.

Я не улыбнулся своему вятскому ещё воспоминанию, а только чуть уголком рта дёрнул. На улыбку сил не было.

Повалился обратно на кровать.

Уффф…

Руки нашарили под нательной рубахой пояс со зверьками. Ну, хоть это ладно.

Что делать?

Что-что, спать. Утро вечера мудренее. Там и сориентируемся, что здесь и как. Где я и прочее.

Глаза сами собой закрылись и я в сон провалился.

Глава 8 Кусочек прошлого будущего

— Ванька! Вставай!

— Сейчас, погоди…

— Ванька! Опоздаем!

Вот ведь, зараза…

Только я после пар отдохнуть прилёг.

Да, пусть сегодня и 31 декабря, но день-то — понедельник. Значит — занятия по расписанию.

Я открыл глаза. Мишка уже в пальто рядом с моей кроватью стоял.

Зачем он пальто-то нацепил? Отмечать начать не терпится?

Отмечать мы сегодня будем всей нашей группой. Новый Год. Первый раз. Всей л-сто двенадцатой. Сто, это значит — первый курс. Двенадцать — номер группы. Л — лечебный факультет.

Сегодня — последний день семьдесят девятого, а завтра уже — первый день восьмидесятого олимпийского года. Вот его приход и празднуем.

Наши девицы-красавицы уже, наверное, салатики делают, пельмешки лепят… Нам с Мишкой — ещё в рейд по магазинам надо. Спиртным затариться. Больше некому. Мужиков-то в группе всего двое. В других группах и по пять есть, а в нашей всего два. Почему? Загадка века.

Из пятнадцати человек группы, десять — настоящих студентов, пять — кандидатов. Последние, экзамены хорошо сдали, но по конкурсу не прошли. После летней сессии часть первокурсников отсеется, уже некоторые сами документы забрали — очень тяжело учиться, вот лучшие кандидаты их места и займут, станут настоящими студентами, даже может стипендию будут получать. Ну, если троек в сессию у них не будет и какая-то общественная работа в активе. Или, там, он, она — мастер спорта. Честь института защищает.

Вот к одной такой кандидатке на квартиру мы праздновать и идём. Родители у неё в санатории-профилактории от завода, фатера — пустая.

Девицы наши уже там, сразу после последней пары укатили.

Оделся я быстро. Правда, поторапливаться уже надо. Сейчас в винном — очереди.

В магазине в нужном нам отделе — народу тьма-тьмущая…

Встали и мы с Мишкой в затылок какому-то мужику.

— Что брать будем?

Деньги нам выданы. Перед Новым Годом староста стипендию кому положено раздала, есть на что праздновать. Кандидатки наши свои загашники тряхнули, тоже по пятерке выложили.

— Себе — водки. Женскому полу — сладенького заказано. Ну, и шампанского.

Мишкино тут последнее слово. Он армеец-рабфаковец. Человек опытный, не то что я — вчерашний десятиклассник. Михаилу и карты в руки.

— Сколько?

Мишка что-то в уме прикинул. Даже брови сдвинул и губами пошевелил.

— Водки — по бутылке тебе и мне.

На выставленный на всеобщее обозрение за спиной продавщицы товар ещё раз взгляд бросил.

— «Столичной».

— Правильное решение, — поддержал я старшего товарища. — Девицам нашим, что?

— Вон, «Спотыкач» есть. Сладенький и градусов всего двадцать…

Да, сегодня «Спотыкач» в продаже имелся. Не каждый день он бывает. Наверное, перед праздником выбросили, решили народ порадовать.

— Или — «Золотая осень»… — не смог сразу определиться Мишка.

Насчёт «Золотой осени» я засомневался. Пусть она и подешевле. Но, как-то…

— Не, Миш, давай не «Осень».

Танцующий казак в синих шароварах мне даже подмигнул — меня, меня, мол берите…

— Ну, как скажешь… Сколько?

— Смотря сколько «Шампанского» брать будем.

— Ну, бутылки три-то надо, как минимум.

— Вот и посчитай, сколько там у нас остается.

Мишка посчитал. Ели бы он про что-то другое считал — точно бы ошибся, но сейчас счёт денег на алкогольные напитки шёл. Тут любой нормальный мужик всегда правильно считает. Не сбивается.

Буквально через несколько секунд я услышал, сколько и чего нам скоро тащить придётся.

Ничего, донесём. У Мишки — сумка. У меня — сумка. Всё войдёт, а ещё и место останется.

Всего три человека и наша очередь подойдет.

Мишка сколько и чего продавщице сказал. Быстро мы отоварились, никого не задержали. Понимаем ведь — весь советский народ к столам спешит…

Как пришли к кандидатке, девицы наши уже были в полной готовности.

— Вот и мальчики!

Из открытой двери несся хит, то ли SMOKIE, нет — «Веселых ребят».

Нет, я не жду-у

Нет, я не жду-у-у

Но не могу позабыть тебя

Но не могу позабыть тебя

Нет, я не жду-у…

— Всё купили, как сказано было? — сурово смотрела на нас с Мишкой староста группы.

— Всё, всё… Но, часть дорогой выпили… — пошутил Мишка.

— С вас станется…

Тут я закашлялся и открыл глаза.

Часть моих соседей уже встали, а некоторые ещё под одеялками находились. Керосиновая лампа уже не горела — из окон света хватало.

Приснится же…

Настроение моё ушло в глубокий минус.

Вот такой парадокс — приснилось-то мне хорошее.

Не покойник, как обычно.

Глава 9 Гладиатор и Лазарь

Ладно, хватит хандрить…

Осмотреться надо, на местности сориентироваться.

Где я?

Ну, помещение — на больничную палату похоже.

С керосиновым освещением.

Значит — домой я не вернулся, где и был нахожусь. А, так-то, обратно отсюда убраться было бы не плохо. Если честно, немного нажился я тут. Домой хочу. Вон, и сны какие стали ко мне приходить.

Больничное заведение — явно, не гражданское. Парочка жителей палаты в солдатских шароварах щеголяет, на всех нательные рубахи армейские. Те, кто уже кровати свои покинул — в сереньких полотняных халатах почти до пола. Халаты тоненькие, не греют совсем, но — положено. Без них — никак.