Народ тут всё больше смурной какой-то и нервный.

Правильно, радоваться-то нечему. Порт-Артур сдали, от Ляояна отступили. Закрепились в районе Мукдена. Сейчас к решительному удару по японцам готовимся. Ну, так говорят.

Кстати, говорят не только про это.

Солдаты, мои новые товарищи, перешептываются, что больно много всего японцам в Порт-Артуре оставили. Склады не взорвали. К врагу, это по их словам, попало неисчислимое количество наших орудийных снарядов, бомбы, порох, миллионы ружейных патронов… А, провианта сколько… Тысячи и тысячи тонн муки только на казенных складах. А, лошадок? Тоже тысячи…

Откуда они такое знают? Вот знают, и всё.

Да, и не только про это.

Опять же, поговаривают, что не только боеприпасы там бросили, а ещё и генералы наши награбленное в Китае добро из Порт-Артура вывезли. Сговорились про такую для себя возможность с японцами. Сам Стессель по разрешению японцев аж три вагона ценностей всяких-разных с собой из сданной крепости притащил…

Не знаю, правда это или нет, но шепчутся солдатики про такое. С оглядкой, само-собой, не в полный голос про это говорят.

Тут ещё до кучи случилось неудачное наступление на Сандепу…

Дед бы мой сказал, что деморализованы русские войска.

Стоим мы в какой-то не сильно большой китайской деревне. Или поселке — тут я без соображения. Её, если можно так сказать, в опорный пункт превратили. Сами дома не трогали. От них для обороны толку мало — глинобитные постройки, заборы вокруг них из того же материала.

Рядом с деревней редут соорудили. Где-то говорят даже форты у нас есть, но нам такое счастье не выпало. Ров выкопали, вал соорудили. С весны прошлого года строили, могли бы что-то и посерьезнее возвести. Спасибо, что колючую проволоку не пожалели, волчьих ям накопали, фугасы поставили.

Так нам наш унтер сказал, когда мы позицию занимали.

С унтером нам повезло. Так солдаты во взводе говорят. Орать-то орёт, в рожу за дело заехать может, но солдат бережет где можно.

— Ваня, проверь, как там у всех с перевязочным материалом…

— Ваня, новые носилки получи, лишними не будут…

Так меня наш унтер шпыняет. Правильно, кстати.

По инициативе профессора Вельяминова и приказу военного министра № 76 от февраля 1904 года теперь всем строевым чинам асептические индивидуальные пакеты перевязочного материала выдаются. Для оказания на поле боя само- и взаимопомощь при ранении. Кстати, у нас это впервые такое. Раньше, на других войнах подобного не было.

Выдаются-то они выдаются, носить их положено каждому воину в специально нашитом на шаровары кармане, но, некоторые особо умные их для чистки ружей используют. Вот Аристарх Аристархович меня проверки наличия перевязочных пакетов у солдат устраивать и заставляет.

Сейчас использование перевязочных пакетов не по назначению уже реже стало, не как в прошлом году. Однако, встречаются такие случаи.

Почему за новыми носилками именно меня он посылает? Не второго нашего санитара? Тут просто — тот студент третьего курса медицинского факультета Казанского университета. Почти целый врач. К нему у Аристарха Аристарховича сильное уважение. Мог бы давно наш студент-санитар и фельдшерскую должность занять, но… Что-то он этого не делает. О причине такого не сообщает, а на поле боя продолжает геройствовать. Дважды был уже легко ранен, а сколько народу спас — не сосчитать.

Врачей тут не хватает. Часть врачебных должностей даже студенты пятого курса медицинских факультетов занимают.

К слову, фельдшера в нашей роте нет. Был, но убили. Нового пока не прислали. Аристарх Аристархович ещё боится, что моего напарника скоро заберут на эту должность. Ротный фельдшер, да ещё из студентов-медиков, это тебе не унтер из взвода. Даже не старший унтер. Вот, Аристарх Аристархович меня всё и гоняет, санитара-студента не трогает.

Поэтому я и бегаю туда-сюда. Красным крестом на рукаве сверкаю.

А, так, Аристарх Аристархович — душа-человек. Даже на гармошке играет. Как-то раз в своей игре даже на задор сбился. У меня сразу — ушки на макушке. Так, так, так — унтер-то, оказывается, наш человек. К бузе имел отношение. Ничего Аристарху Аристарховичу я тогда не сказал, но присматриваться к нему стал повнимательнее. Как двигается и прочее.

Глава 18 Третья атака

— Опять идут…

Унтер наш, Аристарх Аристархович, тяжело вздохнул, ко мне свою забинтованную голову повернул.

— Третий раз уже… — я ему ответил не прерывая перевязывать Семенова, солдата из нашего взвода.

Второй раз я сегодня его уже перевязываю. Опять он не уберегся.

— Что, говоришь-то?

Голова у Аристарха вся в бинтах. Плохо он через них слышит.

— Третий раз уже сегодня японцы на нас двинулись, — уже погромче я унтеру ответил.

— А, точно, третий…

Аристарх Аристархович сейчас у нас за старшего. Выше его званием никого нет.

Командир взвода утром ещё убит. Оба старших унтера тоже из строя выбыли.

Японцы нас опередили — первыми ударили. Только-только светать начало из своих пушек нас обстреляли. Тогда командира взвода мы и потеряли. Да, не только его.

Две атаки японцев мы отбили. В последней дело чуть до рукопашной не дошло. Сейчас вон снова они на нас пошли.

Колючая проволока местами перед нашими позициями теперь большой преграды для наступающих не представляет, фугасы уже все в дело пущены…

Бери нас почти голыми руками…

Японцы, такое у меня впечатление, своих солдат будто и не жалеют. Вон сейчас во рву их сколько навалено. Но, это у нас пулемет ещё был. Сейчас он тоже имеется, но патронов к нему совсем мало. Считай и нет его. Так Аристарх Аристархович говорит.

Напарника моего, студента-санитара — тоже не стало. Но, хоть не мучился он, сразу умер от пулевого ранения в голову. Нет, надо было ему от нас в ротные фельдшеры уходить. Жив бы сейчас был…

— Ваня, похоже не удержимся мы…

Аристарх Аристархович реальное соотношение наших и японских сил прикинул. У нас едва половина взвода осталась, а они вон как густо идут.

— На дистанции не удержим, в рукопашную сойдемся… Если сейчас не отступим… Патронов совсем мало…

Отступать приказа нет. Может и есть он где, но до нас не доведён.

Патронов ужасающе мало. Не подвезли. Должны были завтра, а нам-то они сейчас надобны. Вроде, не первый месяц война, а опять где-то не согласовали, просчитались и остались мы на своем редуте только с носимым боезапасом. Голову бы кому-то оторвать за такое дело…

— Аристарх, доставай свою гармонь.

Я шинель скинул, хоть и холодно.

Унтер на меня как на деревенского дурачка смотрит.

— Ты, что, Ваня?

Сам Аристарх ещё руками изображает, будто на гармошке играет.

— Доставай. «На бой» сыграй.

Тут у унтера в глазах понимание появилось.

— Бузник?

— Бузник, бузник…

Не велик я бузник, тому же Федору в подметки не гожусь, но сейчас последнюю обойму по японцам высажу и дальше тростка в дело пойдёт. Пока на редуте в прошлые дни сидели, я в свободное время себе тростку сделал и немного тренировался. Понятно, без лишних глаз.

Тростка у меня, правда, не как в селе около Вятки была, жалкое подобие, но крепкая.

Артиллерия у японцев уже не стреляет. Боятся своих задеть. К нашей колючей проволоке они уже подошли. Пулемёт с редута несколько коротких очередей дал и замолк. Всё, остались мы без пулемёта.

Остатки взвода постреливают, но не часто. Опять же нечем…

Тут на наших позициях гармошка и заиграла. Аристарх Аристархович своё тайное оружие в ход пустил.

Эх, поломаться нормально времени нет…

Тут краем глаза я замечаю, что не один я здесь такой. Дважды раненый Семенов винтовку свою аккуратно и бережно к столбику прислонил. Шинель с плеч скинул. Шапку под ноги бросил. Стоит, начал на месте пританцовывать…

Я как со стороны сейчас наш редут вижу…

Правда, вижу всё я немного размыто, как будто в воде.