— Солидарна, — простодушно кивнула Эли, похлопала меня по плечу и прошла дальше по тропке.

Даэрон отпустил коня, хлопнув по крупу, и мы продолжили свой пеший путь. Никто сбавлять темп не собирался, поэтому приходить в себя пришлось оперативно. Я до сих пор слышал песню, усыпившую меня, но теперь она не оказывала снотворного влияния. Зато исключительное впечатление производили виды. Высоченные деревья заслоняли лазурно-серебристыми кронами небо, ввергая пространство у земли в таинственную мрачность. Сквозь плотную крону лился мягкий голубоватый свет, рассеивающийся в дымке влажной почвы. Широченные стволы, закованные в серебряную кору, как в прочный доспех, поблёскивали гладкими сторонами. Под ногами плотным ковром стелилась причудливая трава, сквозь которую тут и там выглядывали малюсенькие головки разноцветных цветов. Тропа, которой мы держались, петляла и извивалась. То подводила ближе к небольшой речушке, то снова уводила от неё, да так далеко, что в воздухе почти не ощущалась свежесть водоема.

А невидимые лесные нимфы продолжали петь… Готов поклясться, что я даже слышал мелодичный смех и замечал женские тени, ползущие по узловатым стволам великанов. Одним словом, очутился я в каком-то сказочно живописном месте, с особой атмосферой тайны и… магии.

За разглядыванием причудливых пейзажей пролетело ещё несколько часов и вскоре мы добрались до небольшой деревушки. Хотя, я бы назвал это неким временным перевалочным пунктом кочевников. Ни тебе основательных строений, ни пахоты, ни высоченных стен и ворот. Только частокол забора, пара дозорных, дремлющих на своём посту, и шалашики, наподобие тех, что мы когда-то строили в детстве. По крайней мере, это то немногое, что мне удалось заметить за заточенными брёвнами забора.

Даэрон сунул два пальца в рот и свистнул так громко, что вместе с дозорными встрепенулись и мы, укаченные мерностью тропы и плавностью песни.

— Стой! Кто идёт?

Двое караульных перекинулись через бревно и взглянули на нас сверху вниз. Я удивлённо дёрнул уголками рта и тут же вернул себя невозмутимый облик. К колориту ребят я оказался не готов. Разукрашенные лица, орлиные носы и раскосый крой шоколадных глаз, в обрамлении длинных чёрных волос, настойчиво навевал индейские мотивы из моего мира.

— Разуй глаза, Этан, и открывай. Мы устали с дороги, — пробурчал Даэрон, стряхивая невидимую пыль со своего плаща.

Парни переглянулись, перекинулись несколькими словами и исчезли внутри дозорной башни. Немного ожидания и невысокие ворота приветственно скрипнули, предлагая нам войти. Даэрон вздохнул и приглашающим жестом пропустил Эли первой. Я поплёлся за ней, стараясь не обращать внимание на гудящие лодыжки. Все, чего действительно хотелось, так это немного посидеть или лучше полежать. Но наше появление всколыхнуло застоявшееся болото и его обитатели зашевелились, закопошились, повываливались из своих шалашей, не скрывая заинтересованность и любопытство. Я как бы невзначай пересчитал количество «домов», оценил боеготовность и настрой воинов, приметил пути к отступлению. Взгляд зацепился за загоны со скотом и шатёр, разительно выделяющийся на фоне остальных «строений».

Люди, сжимающие нас в плотное кольцо, воистину напоминали дикарей, только не своим обликом, а той заинтересованностью, с какой они следили за каждым нашим движением.

Даэрон вырвался немного вперёд и велел следовать за ним. Проведя нас через все селение, он остановился у того самого шатра. За нами вереницей шли жители деревни и остановились неподалёку, образуя полукруг. Я нервно оглянулся, чувствуя себя неуютно от близости вооруженных людей за моей спиной, но Даэрон поспешил успокоить:

— Лесные жители не нападают первыми. То, что ты добрался до их деревни уже означает чистоту помыслов.

— Поэтому они выставляют дозор и носят с собой оружие? — усмехнулся я, продолжая озираться по сторонам.

— Ну хоть паранойя осталась от прежнего Альдерика.

Я хотел было ответить ему что-нибудь гаденькое, но шуршащая шторка, закрывающая вход в шатёр, разошлась в разные стороны и нашим взглядам явилась та самая ведьма. Никаких сомнений, я ее сразу узнал.

Как и все остальные в этом селении, она точно отвечала всем требованиям, предъявляемым к индейцам. Только ко всему прочему, впечатление усиливал головной убор из перьев и странные бусы, свисающие почти до пупка. Женщина остановилась у самого входа, опираясь на посох, и бесстрастно осмотрела нас. Чёрные глаза, пронзительные и испытывающие. Она не обронила ни слова, но я словно оказался на допросе. Мысли перескакивали от одного воспоминая к другому, и я вскоре перестал контролировать эту суматоху. Точно старуха залезла ко мне в голову и сама крутила ленту жизни, просматривая ее своим тяжёлым взглядом. Она все листала и листала, набирая скорость. Быстро сменяла неинтереснее картинки, но ненадолго задержалась на обороне Рэйна. Заинтересовалась моим путешествием в Разлом. Когда лента жизни в этом мире подходила к концу, я, не выдержав, крикнул:

— Довольно!

Старуха глубоко вдохнула и несколько раз моргнула, смачивая пересохшие глаза. Вздёрнула подбородок и ещё с минуту глядела на нас молча.

— Ты — идёшь со мной, — она ткнула в меня худым пальцем, — остальные могут преломить хлеб.

Женщина медленно развернулась и скрылась за шторкой своего шатра.

— Постой! Я же не сказал, зачем привёл их сюда! Мне нужно, чтобы ты…, - начал тараторить Даэрон ей вдогонку.

— Я знаю зачем ты здесь Даэрон сын Дамиана, — отрезала старуха, не намереваясь останавливаться для беседы.

Друг выругался себе под нос и легонько подтолкнул меня к шатру.

— Давай, она поможет тебе.

— Если бы…, - выдохнул я в ответ и зашагал к шатру ведьмы, лелея слабую надежду, что общий язык все же будет найден.

В нос ударил горький аромат жжённых трав. Сумеречное пространство шатра размывалось тенями и дымом, испускаемым пучком лучин не столе. Едкий туман защипал глаза, и я несколько раз моргнул, а затем растер пальцами веки, устраняя дискомфорт.

— Садись, — проскрипела старуха, небрежно ткнув на стул у стены комнаты. — Твои друзья хотят вернуть тебе память, но я не вижу, чтобы ты страдал какими-то болезнями… Ну-с, говори чего пришёл.

Сопровождаемая шуршанием бус, она уселась за стол и подняла на меня чёрные, как угольки, глаза. Прищуренный взгляд так внимательно и открыто разглядывал меня, что я усмехнулся и подсел ближе к столу, сложив пальцы замком. Это что, попытка прощупать меня на вшивость? Карты оказались вскрыты ещё на пороге шатра, так к чему этот спектакль?

— Дело не в болезнях. Просто я не тот, за кого меня принимают.

Старуха раскуривала трубку, развернув голову слегка в сторону, а после моих признательных показаний стрельнула глазами и хитро улыбнулась. Смачно затянулась табаком и выдохнула густую струю, на миг скрывшую ее завесой. Когда табачный дым рассеялся, я увидел как завороженно ведьма кивала своим мыслям, предоставляя мне возможность продолжать исповедь. Вопреки моему желанию, разумеется. Как тут общий язык найти, когда с тобой диалог не ведут? Впрочем, после демонстрации ее способностей, только дурак станет скрывать правду от такого мозгоправа.

— Не знаю, как моя душа оказалась в этом теле, — устало выдохнул я, разглядывая бороздки на пальцах. — Но знаю, что обратного пути нет. В моём мире я мёртв.

— Кто-то должен умереть: ты или он, — твёрдо заявила старуха, умаляя мою надежду на компромисс. Но в целом-то она права: я живу чужой жизнью, а Альдерик не виноват, что мое тело не способно обратно принять душу.

— Так он жив? А где же тогда его душа? Вселилась ещё в кого-нибудь? Неразбериха какая-то. Черт-те что творится…

— Жив, — кивнула она, расправляя морщинистые губы в легкой улыбке. — Хочешь вернуть все на свои места?

Вернуть на места. Вот простая! Своя жизнь дороже, что уж душой кривить. Я вздохнул и растер лицо ладонями. Что ж так сложно все…

— Может, есть возможность вернуть меня за некоторое время до смерти? Дай хотя бы шанс спасти свой зад. А если не смогу, так и поделом. Мм?