— Загоним лошадок, босс, — прохрипел наёмник с жалостью поглядывая на потуги своей животинки.

— Право будь, загоним, — закивал другой.

Даэрон и сам понимал, что в таком темпе мы не сможем продолжать путь, не увеличив дистанцию с экипажем. Его верхняя губа дрогнула, на миг обнажив звериный оскал. Все шло не по плану.

— Берём их здесь. Птичку охраняют гончие, постарайтесь не умереть слишком быстро, — посоветовал Даэрон и направил коня в сторону тракта, виднеющегося вдали.

Не сказал бы, что своим советом он поднял боевой дух, скорее наоборот. Зато его слова были чистой правдой. Я ещё с прошлого раза понял, что выстоять против гончих довольно-таки сложная задача.

— Не забывайте про двимеритовые бомбы, — добавил я скрипучим от старости голосом и сам оторопел от его звучания на долю секунды. Успел уже позабыть о смене личины. Удивление на лице промелькнуло тенью и никого не заинтересовало. Бойцы проверили бомбы в сумках и последовали за нанимателем.

Мы опередили экипаж и притаились в кустах у обочины тракта. Где-то вдалеке щёлкал хлыст возницы, подгоняя четвёртку лошадей, впопыхах стучали колеса. По мере приближения шумной повозки, в висках громче барабанила кровь. Мне нельзя упустить этот шанс. Другого просто не будет.

Вскоре из-за поворота выскочила взмыленная вороная четвёрка, широко раздувая ноздри. Заветная кибитка круто вошла в вираж, практически заваливаясь на один бок. Кажется, вознице не известно о ценности его пассажирки. Мужичок на передке одной рукой придерживал шляпу, норовящую слететь от встречных порывов ветра, а другой безжалостно гнал лошадей.

Повозка чудовищно быстро пролетела мимо, отбрасывая в стороны мелкие камни. За ней следовало двое всадников, закованных в чёрный доспех по самую макушку. Кони фырчали от напряжения, а из их ноздрей, вторя наездникам, шлейфом тянулся сизый дым, напоминающий жидкий азот. Даэрон подобрался, подобно хищнику перед прыжком, и кинул бомбу прямо под ноги лошадям. Взрыв и вспышка света напугали животных и те встали на дыбы, скидывая магов. В пространстве, переливаясь, повисла стружка двимерита. Один из стражей еще в полёте взмахнул рукой, сбивая ее сильным потоком воздуха.

— Ну, чего ждём?! — рявкнул Даэрон на ошарашенных вояк, застывших сусликами при виде легендарных магов. В гончих полетело ещё порядка двадцати бомб, с которыми они играючи справились. Им хватало лишь шевелить пальцами, а метательное меняло свою траекторию и приземлялось отнюдь не там, где планировалось. Канонада напугала не только коней апокалипсиса, но и тех трудяг, что в мыле тянули за собой экипаж. Лошади взбесились и понесли повозку по ухабам и ямам, отметая тщетные попытки возницы привести их в чувства. Мужику ничего не оставалось, как в панике рубануть мечом по ремням, отпуская, запряженную четверку. Кибитка, не рассчитанная на гонки с препятствиями, хрустнула колесом и завалилась на бок недалеко от места нападения.

Я похлопал по сумке, нащупав круглые бочки бомб, и вместе со всем отрядом выскочил из кустов. Наше, казалось бы, численное превосходство по щелчку пальцев магов изменилось сотворением танцующих мечей. По пять на каждого из гончих, они с завидной храбростью и жаждой крови бросились на наступающих, парируя и нанося ответные удары.

— Нам не выстоять долго! Освободи Эли! — крикнул Даэрон и всунул мне мешочек с пылью, отбиваясь сразу от двух парящих мечей. Он перетянул на себя внимание моего невидимого противника, позволяя припустить бегом к перевёрнутому экипажу. За спиной раздалось несколько взрывов, двимеритовая стружка от которых, стеной отгородила меня от общего сопротивления, блокируя магию гончих. У нас есть не больше минуты, прежде чем я снова окажусь в их боевой досягаемости.

Возница завидел меня издали, но не попытался защитить принцессу. Напротив, схватил свою шляпу и удрал, сверкая пятками, в лесную чащобу. Его дело малое — вези да вези. А за пролитую кровь ему никто не заплатит.

Я подскочил к перевёрнутой кибитке и попытался открыть дверь, но она то ли заела из-за деформации основной конструкции, то ли была заперта изнутри. В любом случае, несколько мощных ударов плечом и тонкое дерево хрустнуло под напором, жалко повиснув на одной петле. Несмотря на внешнюю непримечательность, внутри повозка была обшита дорогим бархатом благородных синих и бордовых цветов. В ворохе перевёрнутых подушек и нескольких чемоданов лежала бессознательная Эли. У виска выступила тонкая струйка крови и застыла, багровея на блендой коже. Бедняжка, закованные в наручники руки не позволили ей сгруппироваться или удержать равновесие при падении. И не постеснялся император отправить свою дочь в кандалах к будущему мужу.

— Эли…, - как можно бережнее я приподнял ее голову и убрал разметавшиеся волосы с лица. — Эли, ты меня слышишь? Ну же, девочка, открой глаза.

Вена на тонкой шее отбивала рваный пульс и даровала облегчение. Ей просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя… просто немного времени. Которого, возможно, у нас и нет. Но без ее помощи мы не справимся… Я нырнул в мешочек Даэрона рукой и посыпал чёрные наручники пылью. С небольшой задержкой замковой механизм щелкнул и я снял с изящных запястий путы. Кожа под ними оказалась натертой до кровавых отметин, то заживавших, то вновь сочившихся кровью. Когда тяжёлые наручники упали в сторону, цокнув о дерево пола, Эли задышала иначе. Ведунья вдохнула полной грудью, словно двимерит ей мешал это сделать прежде и теперь она утоляет свою потребность в кислороде. На яблочках щёк появился лёгкий румянец и, казалось, обескровленные губы вновь приобрели свой прежний цвет.

Ее лицо расцветало и наполнялось жизнью, а я бессовестно пользовался мгновением ее бессознательности, чтобы запомнить каждую чёрточку и изгиб. Я так долго не имел удовольствия видеть ее и теперь казалось, что передо мной совершенно другая женщина. Время размыло образ в памяти, пусть и ревностно хранимый, так что теперь мне оставалось восстанавливать подлинность по крупицам. И оригинал оказался в тысячу раз прекрасней, чем преподносило мне скудное воображение и прохудившаяся лента памяти.

Когда ее ресницы дрогнули и на меня взглянули глаза цвета застывшего Байкала, на спине выступила испарина. Оказаться пойманным за столь пристальными разглядыванием мне казалось чем-то недостойным и недопустимым. Поэтому, столкнувшись с ней глазами, я тут же зажмурился и попытался подобрать слова в своё оправдание. И когда слоги стали складываться в слова, а слова в предложения, моей щеки коснулась рука. От неожиданности я открыл глаза и снова попал в плен. Не сбежать, не спрятаться, не скрыться. А сложнее всего признаться себе, что этого и не хочется.

Я тосковал. Вот в чем истина.

— Хвала всем богам, ты жив, — прошептала она, нахмурив шёлковые стрелки бровей. — Почему ты выглядишь… так?

Изумлённый скрытыми прежде переживаниями и эмоциями я совершенно забыл о своём новом виде. Градус неловкости и нелепость ситуации забили последний гвоздь в гроб моей самоуверенности. Старый дед… распустил тут слюни на прехорошенькую и молодую принцессу… челюсть бы не выронить. Даже доводы о временности этой личины не остужали пыл и желание быть в этот момент самим собой. Чтобы она не видела меня… таким.

Молчание затягивалось и я не нашёл ничего лучше, чем перевести разговор в другое русло:

— Нам нужна помощь с гончими. Ты можешь колдовать?

Эли дёрнула уголком губ и взяла наручники с пола.

— Геминацио, — тихонько шепнула она и на пол рухнула вторая пара точно таких же оков. — Ударим их же картой. Других вариантов я не вижу.

— Отлично. Идти сможешь?

Я схватил наручники и помог ей подняться. Эли лишь единожды пошатнулась, а затем вылезла из повозки и уверенно встала на ноги. На губах играла шальная улыбка, вероятно от той силы, что теперь наполняла ее без ограничителей. Ее появление на сцене привлекло внимание абсолютно всех. В воздухе зависли даже колдовские мечи. Гончие подбирались ближе к перевёрнутому экипажу и теперь замерли в пяти метрах от нас. Алариэль подняла ладонь и на ее взмах тут же отреагировали маги, принявшиеся читать какое-то заклинание. Девушка хищно ухмыльнулась и вывела в воздухе узор. С ее пальцев сорвалась магия, закрывая плотной коркой льда прорези рта в чёрных шлемах. Она топнула и лёд, выросший из земли под их ногами, заковал гончих по самые локти.