— Искры во все стороны! Сейчас же что-нибудь загорится…

— Всё в порядке, не переживай.

— В-ж-ж-ж! — ревел на весь подвал лобзик, медленно но верно расправляясь с железной плотью.

— Она же ему скальп сейчас снимет!

— Так надо.

— Ох… а это точно роботы⁈ Она же не людей сейчас расчленяет? Ведь так?

— А ты забыла, что они в туалете академии вытворяли?

— Ну да, что-то я…

Спустя минут пятнадцать Алина, наконец, отпилила от башки Болека железную пластину и отыскала под ней необходимый вход для провода.

— А я говорила, что найду тебя! Хе-хе-хе! — нервным, пугающим голосом проговорила девушка и, расплывшись в хищной улыбке, повернулась на нас. — Ну, полдела уже сделано!

— Ты просто лапочка, — произнёс я и отправил Алине воздушный поцелуй. Та на мгновение смутилась, похлопала ресничками и вернулась к работе. Кудрявцева странно покашляла.

Подсоединив амбала к ноутбуку, Алина перешла в режим хакера (кажется, даже начала сутулиться так же, как и её дружок Кирилл). Я в этом деле совершенно ничего не понимал, а потому для меня на экране мелькали какие-то непонятные цифровые комбинации в голубом окошке.

— Чёрт! — стукнула кулаком по столу Алина, когда у неё что-то не получилось. — Долбаная ты консервная банка!

Кудрявцева покосилась на меня:

— Твой отец был настоящим гением, Лисовский…

— В смысле? — не сразу понял я.

— Я всё ещё не могу поверить, что это робот.

— А… да, есть такое дело. Но она робот — точно тебе говорю, — улыбнулся, обнажив зубы.

— Может, продашь её нам? Я много могу заплатить, — сделала необычное предложение Кудрявцева.

— Не-не, такая корова, как говорится… нужна самому.

Дерьмо. Откуда я успел этого понахвататься? Видимо, больше не нужно сидеть на том оранжевом сайте…

Алина отвернулась от ноубтука и вперила в меня недоумевающий взгляд.

— Ну как там? — спросил я, поднявшись со стула и подойдя к ней. — Как успехи?

— В общем… мне так и не удалось пробиться через защиту и получить доступ к компьютеру этого робота. У него ОЧЕНЬ хорошая защита. Боюсь, с этим справится лишь один человек.

Намекает на Кирилла, видимо.

Но мне надо разобраться с Лёлеком и Болеком прямо сейчас.

— Есть ещё какие-то варианты?

Алина пожала плечами.

— Думаю.

— Повезло же мне с киллерами. Вот почему они не люди? Сейчас бы выпытали из них всю необходимую информацию. По старинке. И дело с концом, а эти…

— Точно! — воздела палец к потолку Алина. — Глеб, ты гений!

— Есть такое дело… — я вернулся на стул рядом с Кудрявцевой. — Представляешь, я гений.

— Действительно, — зевнула Наталья. — Просто гений мысли. Отец русской демократии…

— Опять язвишь… кстати, когда на свидание?

— Лисовский! — рявкнула Кудрявцева. — Не доводи до греха…

За нашим разговором, несмотря на занятость ноутбуком, пристально следила Алина. Услышав о моих словах про свидание, она вдруг сморщила гневную гримасу и стала долбить по клавиатуре с удвоенной силой.

Страшно.

— Всё! — воскликнула Алина. — Кто-то говорил про пытки? Теперь их, наконец, можно устроить… — она натурально походила на маньяка, перед которым, уязвимая, лежала жертва. — Я не смогла получить доступ к компьютеру, но зато смогла взломать регуляторы, отвечающие за человеческие ощущения.

— У них и такие есть?

— К счастью, да. И теперь я выкрутила восприятие боли на максимум, хе-хе…

— Можно я уже пойду?.. — почти шёпотом спросила Кудрявцева.

Климент сидел в своей каморке (а иначе её и нельзя назвать — очень тусклое освещение, мало пространства, которое завалено коробками с хламом) перед компьютером и натурально трясся.

Трясся от нервов, от предвкушения того, что ему снова придётся сообщить для босса плохие новости.

Лёлек с Болеком, усиленные новыми оболочками, что сконструировал он, так и не вернулись с задания. Если в прошлые разы, которые тоже проходили не так гладко, с ними, хотя бы, сохранялась связь, то теперь и этого не было.

Прошло уже много времени, и всё говорило об одном — случилась беда. Задание, чего греха таить, пошло не по плану.

Совсем не по плану!

Велика вероятность, что Лёлека с Болеком взяли в плен и теперь могут вытащить из них ценную информацию. Казалось бы, нужно срочно что-то с этим делать, рассказать боссу, использовать драгоценные минуты для того, чтобы исправить положение, но…

Рудольф не мог себя заставить. Так происходило и раньше, но теперь он боялся чересчур сильно. Босс в последнее время совсем слетел с катушек, очень часто выходил из себя, даже поднимал на Рудольфа руку. И он, естественно, не хотел получать.

«А может, ничего ему не говорить, да просто сбежать? Сбежать, и забыть это всё — как страшный сон?»

Подобные мысли приходили к Рудольфу неоднократно. Но он никак не мог решиться на такой шаг.

Хотя и, если смотреть объективно, ему ничего не мешало. У Рудольфа совсем не было родных, которым бы могли навредить в случае чего. Он ничего не был должен своему боссу, и, в принципе, даже финансово от него не зависел. Без проблем бы нашёл другую работу. Благо, что навыки ему это позволяли.

«Да меня с руками оторвут в другом месте! Я же отличный специалист!»

А дальше он пускался в сладостные размышления: представлял, как уходит отсюда, и босс больше не орёт на него. Находит себе отличную работу, много зарабатывает, находит себе девушку, обеспечивает её и любит до конца своих дней.

Да, Климент очень нравилось мечтать. Правда вот…

Мечты так и оставались мечтами, никак не переходя в категорию планов.

Он прекрасно понимал, что никогда не уйдёт отсюда. Понимал, что не найдёт хорошую работу, и никогда не будет у него девушки и вообще счастливой жизни.

Он всё понимал, и почти смирился.

«Ну почему… почему ты такой⁈ Что сложного в том, чтобы всё это поменять?..»

— Я никогда не изменюсь… — отвечая самому себе, обречённо произнёс Климент и на трясущихся ногах поднялся с кресла. Выполз из своей каморки, и будто на эшафот, пошёл по коридору в кабинет босса.

В последний раз закрыл глаза, тяжело вздохнул, и открыл дверь. Его привычно атаковали чересчур мощные лампы, а после послышался голос босса.

— Ну как там, Климент? Надеюсь, ты принёс мне хорошие новости?

— Босс, дело в том, что…

Евгений Иванович всегда просыпался с самого раннего утра. Солнце ещё только начинало выползать из-за горизонта, а он уже делал зарядку. Каждый день, из года в год, он проделывал ровно одно и тоже.

Встать с кровати, умыться, сделать зарядку, провести небольшую тренировку с гирей, позавтракать.

Только так, и никак иначе. «Стабильность — признак мастерства», как он любил повторять. Менялись правители, менялось государственное устройство, стремительно менялся, в конце концов, весь мир, но Евгений Иванович не менялся никогда.

Вот и сегодняшний день не стал исключением. Суворин проделал все привычные процедуры и нарядился в чистенький, безупречно выглаженный служебный костюм с погонами майора. В последний раз сверкнув перед зеркалом своими пухлыми звёздами и подумав, что пары бы добавить на плечи ещё по одной, вышел из квартиры.

Сторонний человек мог бы решить, что Евгений Иванович собрался на службу в Третий Отдел. Ведь выглядел он так, будто в любую секунду готов наброситься на глурка, а потом на какие-нибудь рабочие документы.

Но сегодня был выходной. Воскресенье. По воскресеньями Суворин не приходил в отдел, а занимался своими личными делами.

— Лисовский-Лисовский-Лисовский… — повторял он вслух, продвигаясь по асфальтированной дорожке в сторону метро.

Сегодня в его планы входил только один человек. Глеб Александрович Лисовский. Этот парень, непонятно почему, чрезмерно интересовал Евгения Ивановича в последнее время. Поэтому сегодня он и решил проведать его, а заодно заглянуть в ту самую лабораторию, о которой рассказывал Лисовский.