— Когда Лисовский навещал меня в полевом госпитале, он случайно смахнул со своего правого глаза линзу. Она упала прямо ему под ноги, но он того не заметил. И… я увидел, как его глаз стал красным.

— Его правый глаз стал красным? — нахмурился Суворин. — В смысле?

— Он тут же сказал мне, что его задело во время битвы с глурками, но… выглядело это так, будто у парня это врождённое. Гетерохромия, кажется, называется. Это точно был не кровоподтёк. Просто его глаз был красного цвета. Ярко-красного. Это странно.

— Это всё?

— Ну, да… — опустил голову блондин. — Больше ничего за ним я не заметил. Извините…

— Ничего-ничего, — майор оттолкнулся от стола и шагнул к стулу, на котором сидел младший лейтенант. — Этой информации более чем достаточно. Она занятная. Очень занятная. — помог ему подняться и проводил до двери. — Спасибо, что сообщил мне об этом. Я в долгу не останусь. А теперь иди, тебе нужно долечиваться, чтобы быстрее приступить к выполнению служебных обязанностей. — лукаво улыбнулся.

— Так точно, товарищ майор! — прохрипел блондин и вышел из кабинета.

«Фух, пронесло…»

Больше ничего интересного в нашей экспедиции не происходило. То, что случилось в первый день — было самым главным. Всё оставшееся время нашу группу продержали в главном лагере, даже не давая выдвигаться на позиции. Всё потому, что наш главный — блондинчик Фомин, лежал в госпитале, и некому было руководить. Была острая нехватка офицерского состава.

Очень многих бросили на битву с тем самым глурком, похожим на динозавра. Он оказался рангом аж целого полковника. Провозились с ним чуть больше трёх суток и, всё-таки, одолели.

Потери были немаленькими. На тот свет отправилось сразу трое сильных магов. Да, цифра, в целом, небольшая, но в состоянии кадрового голода, когда высокоранговых бойцов не хватает, и это было большой потерей.

За то время, пока мы прозябали в лагере, вроде как охраняя его от залётных глурков, я ещё больше сблизился с Дашей.

Выяснилось, что для тех говорливых корейцев она не просто родственница, а ещё и глава. Она оказалась одной из главных наследниц очень влиятельного корейского клана. Очень влиятельного. И директор настоятельно просил её поучаствовать в экспедиции для того, чтобы показать тому клану, что просто так девочка времени в России не теряет, а занимается предельно важной работой.

Хехм, вот и разгадка.

Непонятно только, для чего такая молодая девушка решила выучить ужасно сложный язык, да поехать учиться по обмену к нам? Ведь у себя на родине она была супер-влиятельным человеком. А здесь — всего лишь одной из многих. Чуть ли не туристкой.

Что же касается Кудрявцевой, то она за время пребывания в лагере более-менее отошла от подавленного настроения. Свыклась с неутешительной мыслью, что теперь — убийца.

Наверное, в этом ей помогла экстремальная обстановка. Да и мои нередкие слова о том, что случившееся в тот раз в моём поместье — полная ерунда и вообще случайность.

Но и, сказать, что для Натальи подобное прошло бесследно — тоже нельзя. Она изменилась, и это очевидно.

Стала более твёрдой и безразличной ко всякой мелочи. Больше не психовала и не припоминала мне ТОТ САМЫЙ случай из начальной школы. И, наверное, это хорошо. Ведь подобный травматический опыт рано или поздно должен был произойти с девушкой. Всё-таки, она избрала путь войны — а на войне по другому никак.

По возвращении из лагеря я сразу же заехал в академию, отчитаться обо всём Земскову, ведь это именно он курировал, хотя и без личного присутствия, нашу тринадцатую группу.

И от него я узнал сразу две новости. Одна — безусловно хорошая, а вторая — довольно неоднозначная.

Первая — это то, что меня повысили до ранга «Д». Наконец-то! Теперь мне оставалось всего-то сдать один (хоть и очень тяжёлый) экзамен, и перейти на ранг «Г». На тот ранг, с которым меня уже могут взять на стажировку в Третий Отдел. Финишная прямая, как никак.

Новость номер два — меня на время отстранили от учёбы. Ну, как отстранили. Дали заслуженные каникулы сроком в неделю. С одной стороны — это неплохо, мне и правда требовалось отдохнуть. А с другой… я терял столько времени, за которое мог стать ещё сильнее, занимаясь с профессионалами и используя нейрошлем для повышения уровня энергии.

Плюс ко всему — откладывался разговор с Андреем Евгеньевичем, а я очень сильно хотел поговорить с ним по поводу экспедиции. Ведь он предупреждал меня о том, что может случиться страшное. И оно, по сути, случилось. В первый же день.

Но… всё это теперь будет лишь через неделю, а пока что — у меня другие заботы.

Первая, и самая главная — я, наконец-то, съем глаза глурка, добытые с серого жука в первый день. Я без конца намеревался отведать их ещё в лагере, но всё никак не получалось.

Виной тому то, что не удавалось остаться наедине с самим собой. Все мы жили в одной палатке, а в лесу рядом с лагерем — повсюду стояли другие солдаты.

Даже сходить в туалет — было той ещё проблемой…

А ведь если я съем глаза глурка (да сразу шесть штук), сто процентов снова потеряю сознание, ведь это очень серьёзная доза. И пока буду валяться в отключке, ко мне кто-нибудь подойдёт, и увидит странное. Ещё и в госпиталь могут отправить, где обнаружат мой красный глаз и начнут исследовать. И подобного нельзя было допустить.

Поэтому-то я и решил дождаться возвращения домой и принять жёлтые желейки на кровати у себя в комнате. Чтобы никто, кроме Кристины, этого не видел. Хотя и её следовало бы отнести в другую комнату…

Правда вот, как только я переступил порог дома, и вдоволь наобнимался с родными (в основном с Ксюшей, так как с Ромой всего лишь обменялся рукопожатиями), узналось кое-что неприятное.

Ксюша со слезами на глазах сообщила, что куда-то пропала Алина.

Наша Алина-3000 ушла из дома ещё два дня назад со словами, что должна прикупить кое-какие продукты для приготовления «незабываемого ужина для Глеба». Ушла, и не вернулась.

На телефон не отвечала, и никаких более знаков не подавала.

— Глеб, что же нам делать?.. — хлопая глазками, спрашивала Ксюша. — Мы собирались звонить в полицию, но подумали, что так будет неправильно. Она ведь считается неживым человеком, и…

— Да, вы всё правильно сделали, — похлопал сестрицу по голове. — Мы её обязательно найдём. И, кажется, я знаю, к кому обратиться…

Ну, разумеется. Даже у себя дома меня отвлекают и не дают отведать глаза глурка… Снова придётся отложить это дело. Алина, чтоб тебя!

Пропала, значит, в моё отсутствие. Но, я, кажется, подозреваю, по какой причине. Я ведь уже упоминал, что кое-что удалось выяснить на её счёт. И, думаю, для начала нужно рассказать, что именно, дабы понимать всю суть.

Как ни странно, об этом мне поведал Кирилл. Тот самый хакер из подвала, влюблённый в Алину. Он позвонил мне за несколько часов до того, как я отправился в экспедицию.

Сказал, что хочет — «пообщаться», так как мои слова в нашу предыдущую встречу задели его и он, если это можно так назвать — чуть переосмыслил свою жизнь.

По факту же, он просто нашёл в моём лице свободные уши, которым можно поныть…

Естественно, ныл он по поводу своей единственной и неповторимой. Без конца распылялся, какая она красивая, какая добрая и понимающая. Но между делом и сообщил интересный факт. И хорошо, что он не догадывается, что я знаю Алину, потому что вряд ли бы тогда вообще позвонил. Хотя, думаю, для спасения Алины, всё же, сегодня придётся ему открыться.

Так вот. Дело в том, что Алина… как бы это помягче сказать — очень многое умолчала о своём прошлом. Хотя, вернее будет сказать — скрыла почти всё. Например то, что она дворянских кровей.

Причём, из достаточно влиятельного рода.

Только проблема в том, что ещё лет семь тому назад девушку выгнали из поместья, да лишили почти всех средств к существованию. Причина, по которой её отец принял такое решение — неизвестна. Но факт остаётся фактом. Алина осталась ни с чем, и последние годы жила как самый обычный простолюдин. От этого, наверное, она и подалась в криминал.