Первоначальные способы преподавания философии формировались в рамках устных практик исполнения и передачи определенных навыков мышления. Точно так же традиция нескольких первых поколений христиан вначале ориентировалась на устные формы сообщения и передачи Благой Вести. Но сегодня многим кажется, что с развитием «письменной культуры» — от изобретения книгопечатания до современных средств передачи и хранения информации - устная традиция должна окончательно отойти в прошлое. Конечно, длительный монолог учителя в школе или преподавателя в университете еще можно терпеть - куда же без этого? Но чувство какого-то несоответствия времени, ощущения «несовременности» все равно не покидает многих из нас.
Я же хочу защитить противоположный тезис - тезис о примате устного слова и на вторичности письма. Самым знаменитым защитником такой позиции был Платон. В конце диалога «Федр» мы находим его знаменитую критику письменности: «В этом, Федр, дурная способность письменности, поистине сходная с живописью: ее порождения стоят, как живые, а спроси их - они величаво и гордо молчат» (275 с). Писаное слово не отвечает на расспросы, оно молчит или «всегда отвечает одно и то же». «Всякое сочинение, однажды записанное, находится в обращении везде - и у людей понимающих, и равным образом у тех, кому вовсе не подобает его читать, и оно не знает, с кем оно должно говорить, а с кем нет» (275 е). Конечно, Платон писал о нашем времени! Писаное слово поддерживает нашу самоуверенность и необоснованную надежду на собственные силы. Мы сами выбираем что читать, но при этом не задумываемся об условиях собственного выбора. Часто приходится слышать: «Мне это не понятно, вот это скучно, а это мне не нужно». То есть, нужно читать то, что понятно, интересно и нужно. Против этого трудно возразить. Но как же тогда мы будем развиваться? Ведь развитие предполагает выход за границы, которые существовали вчера или буквально несколько минут назад.
Чудо понимания мгновенно переводит нас в новое состояние. Однако продвижение вперед навстречу новому пониманию связано с усилием и даже болью (как это описывает Платон в мифе о пещере). Освобождение от оков вначале сопряжено с болевыми ощущениями или, по крайней мере, - с внутренним дискомфортом. И здесь мы нуждаемся в терапии, лечебной помощи. Это терапия устного слова, произносимого логоса. Как правильно понимать эту мысль, как правильно сформулировать фразу, как спрашивать и отвечать? Этому ремеслу должен учить мастер. Речь идет об особо сложном ремесле, так как мы ошибочно считаем, что умеем все это делать сами. Мы еще не знаем о своем незнании, то есть мы еще не начали путь мышления. Невежество и самоуверенность - это самые опасные недуги. Как раз они и являются теми оковами души, о которых говорит Платон.
Еще совсем недавно многим казалось, что новые технологии кардинально поменяют ситуацию в сфере образования. Действительно, многое меняется, но также стало понятно, что изменения не такие революционные, как ожидалось. Между нами и морем информации должен быть посредник. Иначе мы, надеясь на свой собственный выбор, будем биться о стены собственной ограниченности. По-прежнему самое сильное и главное воздействие оказывает живой человек, его слова, его глаза и руки, доска и мел, вопросы и ответы. Именно здесь и теперь, - в аудитории, комнате, зале, - именно здесь и теперь совершается дело понимания и внутреннего преображения.
Есть записи спектаклей и концертов, лекций и семинаров. Но мы все равно идем в театр, филармонию, в картинные галереи и в учебные аудитории. Запись не передает атмосферы живого творчества, не передает тех реальных связей, которые устанавливаются между людьми вот в этот момент и именно в этом месте. Запись передает только внешние впечатления. Просматривая или прослушивая видео или аудиозаписи, мы не участвуем в событиях, а только смотрим со стороны, подглядываем в замочную скважину. Симфонический концерт в YouTube! Церковная служба по телевизору! Лекция в записи! Любовь по SMS! Что в этом хорошего?
Конечно, в первую очередь я говорю об искусстве и гуманитарном знании. Оно непосредственно связано с личностями, с теми, кто выступает проводниками и посредниками этого знания. Мы нуждаемся в живых личностях, а не в иллюзиях и придуманных медийных персонажах.
Итак, зачем мы читаем и слушаем лекции, посещаем концерты, театр и картинные галереи? Чтобы в живом общении изменять самих себя. Конечно, изменять к лучшему.
О писаном слове
Однажды мне пришлось держать речь в защиту устного слова. Главными мотивами и вдохновителями для меня были неписаное учение Платона, свидетельства ранней Церкви и практика преподавания философии. Но с тех пор я задумался: а не приуменьшается ли тем самым роль писаного слова? Не является ли оно сегодня таким же важным, а может и более важным, чем устная речь? Все-таки Платон умер за редактированием «Государства» и «Законов», а письма-послания апостола Павла были у истоков вселенского христианства. Но не об этих авторах хотел бы сейчас говорить. И не о суровых монахах, самоотверженно несших свое послушание в средневековых скрипториях. Нет, не поспешные каллиграфические узоры Фомы Аквинского или Дунса Скота стоит здесь упомянуть. Мне почему-то вспоминаются образы ученых и благородных мужей на картинах ХVII-ХIХ веков. Рука сжимает перо, а взгляд устремлен куда-то вдаль. А вот перо в изящной женской ручке и это одухотворенное лицо! Благословенная тишина и возвышенная сосредоточенность...
Писаное слово сплотило образованных европейцев в единое сообщество. Прочтите хоть несколько писем Декарта или Лейбница! Перед нашим взором предстанут то рассудительные и подробные письма ученым коллегам (Марену Мерсенну или Николаю Ремону), то изысканные и учтивые письма просвещенным дамам (шведской королеве Христине, прусской королеве Софии-Шарлотте или курфюрстине Софии). А вот полушутливые письма друзей или полные литературных достоинств эпистолярные россыпи писателей и просто образованных людей. От писем итальянских гуманистов до «Переписки из двух углов». От автобиографий до подробных бытописаний. Что бы мы знали без них о духовных мирах прошедших столетий?
И, конечно, зрелый плод великой письменной культуры - объемные дневники! От роскошных книжек в бархатных оправах до простых тетрадей и разрозненных листочков. Посещая музеи, я всегда вглядываюсь в эти разложенные под стеклом свидетельства внутренней жизни. Безупречный почерк, стремительный полет строки направляет и разворачивает мысль к неведомой еще цели. Сколько сердечных тайн и невысказанных чувств сокрыто здесь! Даже переписанные стихи раскрывают душевные волнения (как, например, стихи Гейне, выведенные рукой австрийской императрицы Елизаветы (Sisi)). А в одной из историй Агаты Кристи мисс Марпл раскрывает убийство именно с помощью девичьего дневника, вспоминая обычай своей молодости поверять верным листочкам все свои мысли и поступки.
Но к чему я все это говорю? Какое это имеет отношение к нынешним временам? Самое прямое! Я хочу указать на великую пользу писания рукой. Возможно, здесь кроется одна из загадок человеческой природы. Рука, выводящая буквы и предложения на бумаге. Пальцы, привычные к письму (что бывают пальцы совершенно к нему непривычные, знает каждый университетский преподаватель, читающий студенческие манускрипты). Это как пальцы пианиста или скрипача, но в более демократичном и доступном применении.
Легкое скольжение пера или ручки по бумажной поверхности шлифует еще необработанные россыпи мыслей. Не важно, идет ли речь о драгоценных камнях или каменьях попроще. Во всех случаях мы имеем дело не с сырьевой экономикой, а с обрабатывающей промышленностью. Совершается целое действо, в котором духовные и телесные начала (мысли и чувства, пальцы руки и писчие материалы) вступают в нерасторжимый союз. Скрип пера или ручки теперь почти не услышишь, как, увы, все меньше слышен и радостный скрип мела в школьной или университетский аудитории. Все это уходит в прошлое. Впрочем, как и сами навыки писания рукой...
