Этот пример можно расширить за счет разнообразного материала из детективного жанра (в литературе и кинематографе). Если взять цикл романов Агаты Кристи об Эркюле Пуаро, то в них мы найдем немало ситуаций, в которых настоящего преступника обнаружить очень трудно, потому что он умело заметает следы. Ведь в этих романах изображены преступники преимущественно из аристократического мира или британской богемы. Эти люди достаточно изобретательны, а некоторые из них бросают вызов гению Пуаро своим желанием его переиграть.

Так, например, в романе «Карты на стол» (Cards on the Table) богатый и загадочный мистер Шайтана, шантажист и коллекционер преступников, специально устраивает вечеринку, на которую приглашает трех детективов и автора детективных романов (Эркюля Пуаро, полковника Рейса, суперинтенданта Баттла и Ариадну Оливер), а также четырех людей, которые по разным причинам совершили убийства в прошлом (Энн Мередит, миссис Лорример, майора Деспарда и доктора Робертса). За ужином он делает явные намеки на эти убийства (потому что владеет достоверной информацией об их деталях и обстоятельствах), а потом, предложив гостям поиграть в бридж, садится у камина и принимает сильное снотворное. Спустя некоторое время его находят заколотым в сердце стилетом. Понятно, что убить мог кто-то из второй четверки игроков, ведь каждый имел мотив и возможность. Пуаро, расследуя это дело, принимает во внимание психологию каждого подозреваемого, а также ход игры в бридж (логика характеров и мотивов сплетается с логикой карточной игры). Один неверный шаг, и Пуаро мог бы попасть в ситуацию нашего детектива Андрея.

В другом романе, «Дупло» (The Hollow), в одном из аристократических имений жена доктора Джона Кристоу Герда убивает своего мужа. Герду застают возле смертельно раненого мужчины, в слезах и с револьвером в руках. Кажется, очевидно, кто убийца (тем более, что Герда не умеет скрывать своих чувств). Но родственники и друзья Джона и Герды (скульптор и подруга Джона Генриетта Савернэйк, сер Генри Энккейтл, леди Люси Энккейтл, Эдвард Энккейтл и др.) делают все возможное, чтобы запутать следы и ввести Пуаро в заблуждение. Здесь ситуация расследования несколько отличается от предыдущей. То, что кажется безусловно очевидным, пытаются превратить в полнейшую загадку и неразрешимое дело.

Пример 3. Анна - ученый-биолог. Она занимается исследованиями, цель которых -изобретение лекарственного препарата (исцелин) против рака печени. Предположим, что она изобрела этот препарат, перед тем проведя эксперименты сначала над животными, а потом над людьми (для того, чтобы установить процент выздоровлений в случаях применения исцелина). Предположим далее, что выводы, которые делает Анна вполне корректны и опираются на солидный фактологический базис. Тогда Анна публикует статью в авторитетном научном журнале, в которой задокументированы результаты исследований. Эти результаты дают убедительные основания полагать, что исцелин имеет соответствующие лечебные качества и может быть запущен в массовое производство. Наконец, предположим, что без ведома Анны ее ассистентка Галя сфальсифицировала часть результатов экспериментов (например, заменяя больных животных на здоровых, которые внешне выглядели как больные, потому что у Гали есть свои личные причины это сделать). Узнай об этом Анна, она бы очень разозлилась и поняла, что результаты ее труда фактически дискредитированы. Но Анна об этом еще не знает. И хотя ее убеждения хорошо обоснованы, они не являются знанием.

Немало подобных примеров можно найти в реальной жизни. В фильме «Беглец» (1993) эта тема присутствует как главный мотив убийства жены хирурга Ричарда Кимбла (которого играет Харрисон Форд). В этом фильме совмещаются наши второй и третий примеры. (1) Настоящий убийца делает все возможное, чтобы подозрение в убийстве жены пало на ее мужа, доктора Кимбла. Все улики свидетельствуют против доктора, его арестовывают и выносят смертный приговор. Когда заключенных перевозят автобусом в тюрьму, ему удается сбежать. Доктор пытается найти настоящего убийцу жены и доказать собственную невиновность. (2) Мотивом убийства стало то, что доктор Кимбл, участвующий в исследовании эффективности лечебного препарата РДУ-90 («Провазик»), обнаружил опасный побочный эффект этого препарата (он быстро разрушал печень пациентов). Поэтому дельцы из могущественной корпорации «Дэвлин-Макгрегор» заказали убийство доктора Кимбла, но того в вечер убийства внезапно вызвали на операцию и поэтому была убита его жена. Одним из заказчиков убийства был коллега доктора Кимбла, доктор Николс, который подделал результаты тестирования «Провазика».

Ценность знания здесь проявляется сразу на двух уровнях: (1) исправление ошибочного приговора суда (хотя этот приговор имел под собой убедительные доказательства) и (2) выявление фальсификаций в тестировании медицинского препарата, который, в случае его массового производства, мог бы навредить многим людям.

Наконец, приведу реальный пример, когда статус знания как обоснованного убеждения имеет значение для всего человечества. Этот пример приводит Альберт Гор (вице-президент США с 1993 по 2001 год в администрации Билла Клинтона и лауреат Нобелевской премии мира за 2007 год), который уже давно занимается проблемами экологии и изменения климата. В своей книге «Атака на разум» он показывает, как мощные нефтяные, угольные и добывающие компании тратят большие деньги на финансирование целых исследовательских групп, специализирующихся на распространении в обществе ложной информации о глобальном потеплении. Они регулярно обнародуют ложные отчеты, создающие представление о якобы серьезных различиях в научных кругах относительно тех вопросов, по которым на самом деле давно достигнуто согласие среди ученых.

Иными словами, большие финансы тратятся ради того, чтобы заявить, что глобальное потепление - миф. Понятное дело, что главная цель этих хорошо финансируемых исследовательских групп - поколебать надежность доказательств в пользу глобального потепления. Это весьма интересный пример того, как рациональными средствами дискредитируется позиция ученых. И здесь вопрос о природе знания приобретает особую актуальность и остроту: можно ли назвать знанием и наукой то, что продуцируют эти финансируемые группы экспертов? Точно так же можно ли назвать знанием деятельность политтехнологов или пропагандистских СМИ?

Во всех этих примерах мы имеем дело с убеждениями, которые не проходят тест на знание. Однако эти убеждения не являются знанием по разным причинам. Важно не только исследовать вопрос о природе знания, его целях и границах, но также выявлять основания и мотивы фальсификации знания, создание и распространение псевдознания. Такие исследования имеют большое практическое значение, а иногда напрямую связаны с вопросами безопасности здоровья и жизни людей.

2.3 Что такое знание?

Мы уже выяснили, что знание имеет различную природу. Есть практическое знание(«знание как», knowing how) - от навыков и умений, от различных проявлений практического мастерства - вплоть до моральной и справедливой жизни в сообществе. А есть теоретическое знание («знание что», knowing that), когда мы спрашиваем, что такое игра в теннис в отличие от игры в бадминтон, что такое живопись в отличие от покраски стен или что такое справедливый поступок или справедливые законы в отличие от произвола и бесправия. «Знание как» и «знание что» находятся в постоянном взаимодействии, но очевидным образом различаются между собой. Можно знать, что такое игра в теннис или написание пейзажа, но не знать, как это делается, не уметь играть или писать. Можно знать о правилах морали или принципах справедливости, но поступать аморально и несправедливо. «Знание что» является пропозициональным, а «знание как» не-пропозициональным знанием[69].