Была издавна на Руси такая профессия — прáсол или гуртовщѝк. Прасолы скупали и перегоняли на большие расстояния сотни голов рогатого скота, тысячные овечьи ватаги. В разъездах закалялся характер. Народная пословица гласит: «Прасол поясом подпоясан, сердце пламенное, грудь каменная». Прасолам были присущи отвага, выносливость, широта души, дружелюбие.

Отец Алексея, воронежский мещанин Василий Петрович Кольцов, преуспевал в торговом деле: торговал скотом, кожей, шерстью, овчиной. Сына Алешку забрал из второго класса уездного училища: «Хватит учиться, почто время терять. Читать, писать умеешь и довольно, пора работать!»

Василий Петрович обучил сына прáсольскому делу, доверил гурты и отправил подростка в степь. Отец характером был крут, домашних в страхе держал. Наверное, потому и полюбил Алексей уезжать из дома. В степи, на природе, среди простых людей ему было вольготнее. А где-нибудь на отдыхе, в дороге, в маленьких деревушках он оживал. Любил хороводы с парнями и девушками водить, а песен знал великое множество!

Может быть, степное приволье и широта, безграничность чувства, что выражались в народных русских песнях, напитали его душу и зародили в ней желание писать стихи?

«Однажды, — вспоминал Алексей, — я ночевал с гуртом отца в степи. Ночь была темная-претемная, и такая тишина, что слышался шелест травы, небо надо мной было тоже темное и высокое. Я лежал на траве и смотрел в небо. И вдруг у меня в голове стали слагаться стихи. Я вскочил на ноги в каком-то возбужденном состоянии, чтоб удостовериться, что это не сон. Странное я испытал ощущение, прислушиваясь сам к своим стихам».

Но вот один из долгих отъездов Алексея в стéпи оказал ему недобрую услугу. Жила в доме Кольцовых девушка Дуняша, дочь крепостной женщины, их прислуги. Вместе росли Алексей и Дуня. Детская дружба перешла в любовь. Но когда отец узнал, что Алексей хочет жениться на крепостной, пришел в ярость. Однако, успокоив сына и пообещав решить дело полюбовно, отослал его надолго в стéпи, а сам продал Дуняшу заезжему помещику.

Вернулся Алексей домой, и как узнал про это черное дело, заболел: горячка свалила его с ног. Пришел в себя, бросился искать невесту, долго скитался по Дону, людей посылал на розыски. А когда получил весточку о ней, еще больше защемило его сердце. Узнал он, что отвергла Дуня притязания помещика, ударила его ножом, бросилась в пруд. Вытащили ее, связали и привели к барину. Выдал он ее замуж за казака, горького пьяницу. От тяжелой жизни, непосильной работы, побоев потеряла она рассудок. Узнал Алексей, наконец, в каком селении живет она. Но когда приехал туда, ему сказали, что умерла Дуняша...

Эта первая юношеская любовь Алексея Кольцова исторгла из его сердца глубокие чувства, затронула самые нежные струны его души.

На долгие годы вошла она в его стихи. «Благодаря этой любви, — напишет потом В. Г. Белинский, — Кольцов почувствовал себя поэтом, стих которого сделался отзывом на призывы жизни».

Любовь к Дуняше, память о ней вылились у поэта в стихах, которые он стал называть «русскими песнями». Все в них было похоже на русские народные песни: и ритм, и песенный строй речи, и удивительная музыкальность строф, простота и искренность выражения чувства.

300 композиторов писали музыку на стихи Алексея Кольцова, 700 песен и романсов создано на его слова, а народных песен сколько сложено — их не счесть! Песни и романсы на стихи о первой любви поэта покоряют богатством, разнообразием настроений, выразительностью мелодий. Может быть, приходилось вам слышать такие романсы, как «Грусть девушки» («Отчего, скажи, мой любимый серп»), «Не шуми ты, рожь» А. Л. Гурилева, «Без ума, без разума меня замуж выдали» А. С. Даргомыжского?

А если вы услышите стихи «Я затéплю свечу воску ярого», распетые в музыке, то знайте, что романс под названием «Кольцо» есть у трех композиторов — у А. Л. Гурилева, А. Е. Варламова и С. В. Рахманинова.

«Разлука» А. Л. Гурилева на стихи Кольцова — один из самых проникновенных русских романсов. Его порывистая музыка сразу вовлекает нас в романтические переживания юности поэта:

Восхищение красотой любимой сменяется описанием горького часа разлуки. Слова девушки, будто предчувствующей несчастье, так близки взволнованной речи, прерываемой частыми паузами-вздохами:

Обрывается, дойдя до вершины, мелодия-рыдание: «Занялся дух — слово замерло...»

Случайная встреча Алексея Кольцова с Николаем Станкевичем — студентом Московского университета, будущим выдающимся философом и писателем, изменила многое в жизни поэта. Они познакомились в Острогожском уезде, куда Алексей заехал по торговым делам и где Станкевич отдыхал во время каникул в доме своего отца — хозяина винокуренного завода. По просьбе Станкевича молодой прасол оставил у него свою тетрадь со стихами.

В 1835 году отдельной книгой выходят 18 стихотворений Алексея Кольцова. Средства на это издание по подписке собрали Н. В. Станкевич и великий русский критик В. Г. Белинский, который написал к сборнику стихов небольшую вступительную статью о поэте.

Теперь, когда Алексей приезжает в Москву или Петербург, выполняя поручения отца, он часто навещает своих новых знакомых. Благодаря рекомендации Станкевича и Белинского он был принят в домах известных литераторов. Он знакомится с поэтами П. А. Вяземским и В. А. Жуковским, писателями и критиками В. Ф. Одоевским и В. П. Боткиным, художниками К. П. Брюлловым и А. Г. Венициановым, актерами П. С. Мочаловым, М. С. Щепкиным. Круг знакомств расширяется.

Можно представить себе, как неловко себя чувствовал поэт в этом обществе блистательных людей России во время первых своих приездов в Москву и Петербург: и одежда-то у него не дворянская, а длиннополая купеческая, и волосы-то подстрижены по-мужицки «в кружок». Стесняясь скудного своего образования, боясь сказать что-нибудь не так, он глядел куда-то в сторону. «Умные выразительные глаза его смотрели как-то сурово», — вспоминал один из современников А. Кольцова, журналист и переводчик М. Катков. В обществе Алексей больше молчал да слушал.

Но новые знакомые поэта сумели увидеть в этом белокуром приземистом прáсоле и пытливый ум, и жажду знания. Они были захвачены силой его самобытного, истинно русского поэтического таланта, почувствовали глубинные корни его стихов. Невиданным ранее чудом показались Белинскому крестьянские стихотворения Алексея Кольцова: не забитый крепостной раб глядел на них из этих стихов, а вольный, свободный землепашец, полный богатырской мощи, прекрасный в любви к родной земле и к своему крестьянскому труду! «До сих пор, — писал Белинский, — мы не имели понятия об этом роде поэзии, и только Кольцов познакомил нас с ним!»

Покоренный могучей силой, размахом, песенным разливом его стихов, художник А. Г. Венецианов написал картину «Косарь» и подарил ее поэту.