Я махнул рукой. Хотелось сказать «отвали», но когда видишь, как падают люди, которые оказываются рядом, просто потому что тени решили выполнить мои слова, то боишься говорить лишнее – вдруг что-то пойдёт не так? Вдруг… что-то пойдёт не так? Я коснулся креста под футболкой. Кусочек металла успокаивал. Это лишь игра разума, наделяющая силой простую вещь. Но всё же…

Огромные наушники полностью отключили внешний мир звуков и наполнили сознание гитарными риффами Motorhead. Вот, теперь можно спокойно делать уроки и даже подпевать, не понимая смысла. Когда я закончил, Славка ещё тупил в интернете. Ну и ладно, я ему всё равно не авторитет. Даже папа не всегда справляется, так что я прочитал молитву и лёг спать.

Проснулся я посреди ночи, будто кто в ухо крикнул. Горел свет – Славка забыл выключить настольную лампу. Я встал и, не включая освещение в коридоре, прошёл в ванную. Умылся, глотнул воды. Посмотрел в зеркало: обычный русоволосый парень, среднего роста. Совсем не Рельса. Славка придумал это прозвище случайно. В детстве он звал меня одно время Кириль, Риль, Рель… ну и досклонял до Рельсы. Так и осталось. Вроде и не обидно, но всё равно раздражает.

Сквозь стенку я услышал знакомый голос и тихо шагнул в коридор. На кухне сидел отец. Горел только экран его сотового.

Женский голос из трубки нежно шептал:

– Егор… я скучаю…

– Я ведь говорил, Лиза, не звони мне по ночам!

Что сказала девушка, слышно не было, отец в кои-то веки убавил звук микрофона до минимума. Но его тихий голос я расслышал отчётливо:

– Да, это было отлично. Ты прекрасно умеешь… Но я хочу сначала решить все дела в семье, сыновей обеспечить. А потом уже думать, как уйти. Мне и так сейчас сложно, как ты не понимаешь!

Дальше я слушать не стал. В ушах звенело. То есть он решил позаботиться о семье не потому, что заботился. И этот дневной разговор, и психолог, и навязчивая опека – не любовь вовсе, а чувство вины… Мерзко. Отвратно. Ужасно.

Надо бы пойти и сказать ему, что я слышал. Маме – чтоб знала она. Надо бы пойти. Но стоило мне вернуться в свою комнату, как я провалился в знакомый кошмар. Он не снился мне очень давно.

Кладбище. Похороны деда. Призрачный манящий женский голос.

Ты только не забудь его похоронить, слышишь?

***

– Рельса, ты чего на полу спишь? С кровати упал или так и заснул?

– Тихо, – я потянулся. – Славка… сколько времени?

Брат был уже одет, а за окном стало подозрительно светло.

– Половина восьмого.

– Мы опоздаем, – буркнул я и сел. Всё тело болело. Неужели я провалился в сон, не дойдя до кровати? Славка поднял рюкзак.

– Ты – да. А я успею. Родители уже куда-то свалили, на работу, наверное.

Я подскочил, схватил брюки. Рюкзак я собрал ещё вчера.

– Подожди, блин! Упрёшься один, а потом мне влетит! Набери родителям, пока я одеваюсь!

Быстро напялил вчерашнюю водолазку, схватил школьный пиджак и через секунду уже обувался в прихожей. Славка тыкал в телефон. Никто не отвечал.

– Пойдём? Или подождём? Или. может, позвонить куда?

Брат начал волноваться. Я вспомнил вчерашний разговор. Заглянул на кухню – глотнуть воды.

– Славка, ты дурак.

На холодильнике висела бумажка: «Мы уехали на выездную консультацию. Связь плохая, будем после обеда. Присмотри за Адвокатом». Ну ок, присмотрю, не в первый раз. Ещё бы он меня слушал. Мы пошли в школу. Опоздали всего на пять минут.

Я пытался на переменах, но мама не брала телефон. Подозрительно, дико подозрительно. Хотел зайти после школы к отцу Игорю, но надо было домой – родители так и не объявились. А Славка, хоть и Адвокат по характеру и прозвищу, ещё мелкий перец. Так что мы сходили на Славкину тренировку, перекусили в Маке и домой пришли уже затемно.

Квартира встретила тишиной. Полной, страшной тишиной. Мы не впервые оставались дома одни – родители были по уши в бизнесе. Но только сейчас я чувствовал пустоту, будто дом был брошен. Но, может, это у меня разыгралось воображение. Может, они правда уехали в командировку? Может, подслушанный ночной разговор мне приснился, как и кладбище?

На кухне раздался стук.

– Вали в комнату, Адвокат! – я толкнул Славку в дверь.

– Но…

– Иди, – рыкнул я. Брат попятился. Кажется, против воли я вложил в слова ту интонацию, для изгнания бесов.

Я зашёл на кухню, не включая свет.

– Воды, мам?

Она не отвечала, и я просто налил стакан воды из графина. Сел рядом, отодвинул наполовину пустую бутылку какого-то дорогого коньяка.

– Славка где? – в мамином голосе было много всего. Что говорить в таких случаях, я не знал.

– В комнате. Папа ушёл, да? Всё-таки ушёл? – меня колотило. Я слышал достаточно – вчера. И видел тень злобы. Не демона из преисподней, не сущность. Просто боль.

Я бы мог… попробовать. Изгнать словом. Но это разве что на вечер сработает. Я открыл было рот, но увидел своё отражение в зеркальной панели шкафа. У меня были тёмные глаза.

Игра света и тени, или взаправду я сам скатываюсь вниз? Я помотал головой. Надо честно признаться в своём гневе, верно, отец Игорь?

– Отпусти на сегодня, – я коснулся маминого плеча, но обращался не к ней, а ко мраку за её спиной. Может, это неправильно, но мне было всё равно. Я знал, что позже зайду в ванную и скажу это сам себе. Вернее, своему отражению.

Даже если сработает это один раз. Но пусть хоть так.

Мама коснулась моей руки.

– Кир, ты знал? Знал про Егора?

– Я вчера ночью вставал и случайно услышал разговор по телефону. Прости, мам.

Она провела рукой по лицу.

– Это ты прости за… за это. Иди к брату. Ложитесь спать. Не надо вам этого видеть.

Я сгрёб из холодильника бутерброды и пакет апельсинового сока и утащил в спальню.

– Пить хочешь, Слава?

– Нет, – он сидел на кровати, по-прежнему в школьной форме. – Там только мама, да? А папа где?

Хотелось соврать, но сил больше не было.

– Он ушёл к другой женщине.

Странно видеть и проживать то, что ты не раз смотрел в тупых комедиях. То, что обыгрывается в анекдотах. Мужик ушёл к другой. Я не знаю, может, мы вырастем и станем такими же, но… Не хочу быть таким же.

– От женщин одни проблемы, – сказал я вслух.

– И от мамы? – спросил понуро брат, а я не нашёл что ответить.

В ванной заработал душ. Надо пойти и убрать на кухне, маме явно не до этого.

– Он не мог, – сказал тихо брат, – не мог.

Я покачал головой. Тоже хотел бы сидеть и бормотать. Но кто-то должен тут быть ответственным, когда мама расклеилась, так что я убрал на кухне, проследил, чтобы улёгся брат, заснула мама.

И нажал вызов на телефоне.

– Отец Игорь… Я знаю, что поздно уже, но можно с вами поговорить?

Пусть будет так. Пусть у меня только один отец, кроме Всевышнего – мой крёстный. Пусть будет так, потому как так и есть.

Славка

Я хотел свалить после уроков пораньше, но, к несчастью, столкнулся со школьной психушкой. В смысле психологом. Психологией… Как это правильно назвать?

Она профессионально оттеснила меня от компании одноклассников и поправила очки в металлической оправе:

– Всеволод Ефимов? – Меня передернуло от полного имени. Чёрт, эта дама так просто не отстанет.

– Ничего, приедешь к нам на следующей электричке, – заботливо произнёс Димка, – только гитару дай сразу.

– Пошел ты! Хрен тебе, а не гитара без меня!

Я с сожалением смотрел, как одноклассники уходят.

– Ненадолго вас задержу, Слава, – произнесла Валерия Антоновна. Но мне было всё равно. Во-первых, надолго или нет – неважно, я всё равно опаздывал. Во-вторых, я знал, что до меня ей дела не было. И действительно:

– Как Кирилл поживает? Он не хотел бы зайти на консультацию?

– Да я откуда знаю! Возьмите и позвоните ему!

Она поджала губы. Мимо нас пробежали пятиклассники.

– Он не отвечает на звонки. Вот вам, Всеволод, уже четырнадцать, ваш брат зимой будет уже совершеннолетним, а ведёте себя как дети.