Литмир - Электронная Библиотека

– Уходи! Прочь!

В ответ женщине гремит мерзкий смех. Тогда она поёт. Повторяющееся, улетающее вверх «Аве Мария» звучит как голос жизни.

Я заберу её, когда ей будет трижды по шесть, – шепчет тьма и пропадает.

***

Я не хочу вспоминать, как Оксана трясла меня за плечо, как спрашивала моё имя, как рвала свой платок, чтобы перевязать раны. Как вынесла меня из какого-то подвала, и как перешагивала через чьё-то тело, как придумала мне имя, когда я не помнила своего. Как я просыпалась в больнице от кошмаров, как ощупывала швы сзади на шее, и ревела в голос. Но в предутренние часы сны всё равно иногда приходят, и их не прогнать. На счастье, я все забываю с пробуждением.

У меня остается лишь стойкое чувство «я – не хочу – это – вспоминать».

Поэтому – будильник, обычное утро, на столе телефон с открытым чатом, в прихожей валяется собранная с вечера сумка с книгами. Делаю Оксане кофе с корицей, а себе чай. В моих пальцах – ромашка и мята, зверобой и лаванда. В моих пальцах тоже немного силы. И – я не хочу вспоминать, как началась моя новая жизнь. Не сегодня.

Да и, впрочем, никогда. Пусть даже это «никогда» будет недолгим. Временами я это все-таки прекрасно понимаю. Пусть и не могу вспомнить всё.

– Алиса? Всё нормально?

Я пью чай. Оксана садится рядом и касается моих волос. Я улыбаюсь и отвечаю:

– Да, всё хорошо.

Не хочу вспоминать, хотя понимаю, что скоро придётся.

Вздыхаю и пишу сообщение однокласснику, который очень хочет мне понравиться. Которому просто должна понравиться я.

Больше всего мне хочется быть просто Алисой, которая приехала из Питера и любит старый рок. Девушкой, которая хочет найти парня и сбежать с ним в горы.

Девушкой, у которой есть в душе что-то большее, чем дикие травы и глубокая тьма.

04 Плюс один, минус один

Без имени

Безжизненный дождь стекал по ливнёвке, не задерживаясь на дорогой тротуарной плитке. Серая пелена висела плотно, скрывая стоявшие поодаль дорогие дома. Высокие сизые ели отмечали подъездные аллеи. Мужчина небрежно закрыл дверь машины, не утруждая себя постановкой на сигнализацию, и пошёл к дому. Возвращение домой должно бы радовать, но кроме скверной погоды отпечаток на настроение накладывала глубокая тоска.

Надо бы отдохнуть, в последнее время только о сделке и думал, даже пришлось ради этого на день слетать в родной город. Однако старика Баюнова так и не увидел, и пришлось вести дела с его сыном, Василием. Баюн был авторитет старой закалки, и жил по понятиям, мог и физически конкурента устранить. Зато и слово держал как кремень. А вот про его сына Василия известно было мало.

Это правда? Только о делах и думаешь? Даже к сыну не зашёл? 

Эдуард вздрогнул от голоса за спиной. Обернулся – и никого не было. Да и быть не могло. Да, стоило навестить сына от первого брака. Сколько ему сейчас? Шестнадцать, семнадцать? Развод дался настолько тяжело, что даже видеть Димку не хотелось. Может. оно и к лучшему, что не навестил, кто знает, что ему мать наплела?

«Я просто устал».

В мини-баре стояла початая бутылка. Недорогой джин с горьковатым апельсиновым привкусом, самое то после тяжёлого дня. Вспомнилось отцовское «напиваются только слабаки!», но это уже давно мужчину не останавливало, как и то, что сердце его уже давно шалило. Просто себя он слабаком считать не хотел. За огромными стеклянными окнами во всю стену была фиолетовая ночь, прочерченная оранжевыми пятнами фонарей.

Он чувствовал себя победителем, но… Что-то щёлкнуло, около дверей раздались шаги, только в прихожей свет не загорелся.

– Лилит? – обернулся он с облегчением. – Ты приехала? Почему не позвонила? Я бы попросил встретить тебя в аэропорту и …

В прихожей никого не было, а входная дверь была открыта. «Чёрт, закрывал же вроде», – мужчина потянулся за ключами, и в этот момент погас свет в гостиной. На секунду всего – с порывом ветра освещение включилось.

Эдуард огляделся. Никого не обнаружив, закрыл дверь и сел обратно на диван. Хотелось чего угодно, но не тишины – он включил телек. Попал на экстремальный спорт, где в прямом эфире шли уличные велогонки, и диктор рассказывал про передаточное число и дрифт участника номер 13… Мужчина пощёлкал пультом, но ночью крутили тупость с перерывами на рекламу.

Хотелось разговора. По-человечески поболтать. Он вздохнул и сделал кое-что, ему несвойственное – сам набрал номер Лилит… Она не была канонической красоткой, – может, потому и создала своё модельное агентство? Характер у неё был мерзкий, но иногда она проявляла потрясающую чуткость. Из-за неё отчасти он и развёлся. Но в трубке шли только длинные гудки. Он налил себе ещё джина и прошёлся кругом по гостиной под шум гонок с экрана.

Привычные действия не приносили покоя, и Эдуард позвонил начальнику охраны – тот должен был приехать по первому вызову, чтобы проверить охранные системы или просто узнать, всё ли в порядке. Но телефон всё так же передавал только заунывное пустое гудение.

– Да что же сегодня такое! – выругался Эдуард и покачал остаток алкоголя в бутылке. Оранжевое стекло напоминало уличные фонари и старые лампы в коридоре родительского подъезда.

Не спишь, Эдуард?

Мужчина вздрогнул. Он узнал говорившего и подумал, не многовато ли выпил натощак. В комнате было пусто и ничего не происходило. Ни теней, ни странного свечения, ни таинственного выключения света. Решив избавиться от наваждения (наверняка он услышал голос отца только потому, что думал о своем сыне), он набрал номер женщины еще раз. В этот раз Лилит взяла телефон. Голос ее звучал развязно и расслабленно.

– Эдик? Как дела?

– Лиль, не пей много.

– Спасибо за заботу, начальник, – передразнила его женщина, – я не пью, я слежу, чтоб мои пигалицы-модельки много не пили. Чего там у тебя?

В её трубке слышались другие женские голоса, донельзя весёлые.

– У меня всё отлично.

– А… – протянула она, – это забота. Ну что же, спасибо. Эй! Не смей это делать, дура! Мне эти туфли тридцать шестого размера ещё нужны! – бросила она в сторону. – Извини, мне надо остановить эту вакханалию, а то они разнесут тут всё. Подумаешь, удачно выступили! Мне тут живые души нужны!

И бросила трубку. Голос звучал странно, как из другой реальности.

С другими говоришь, а со мной не хочешь?

Он обернулся, но ничего не увидел – ни тени, ни колыхания воздуха.

Мог бы хоть на сорок дней за меня помолиться! – услышал он уже у самого уха.

– Прости, отец, – невольно сказал он, – прости.

Поздно.

Миллионер Эдуард Тарасов упал на пол своей модной гостиной, обставленной дизайнером в стиле хай-тек. У него остановилось сердце от нервного напряжения, чувства вины и, конечно же, алкоголя.

В другом городе, где в начале сентября ещё было тепло, красивая молодая женщина открыла глаза и потушила чёрную свечу пальцами. Лилит очень ей помогла, и теперь надо отдать долг: обработать Баюна для неё. Плюс одна душа, минус одна душа. Осталось не так уж и много до нужных трижды по шесть душ взамен важной для неё одной.

Славка

Кирилл сел рядом, сдвинул наушники набок и спросил, читаю ли я новости. Как рано он пришёл, понятия не имею. Но брат был причёсан, в чёрной рубашке и с аурой пафоса и благочестия, блин. Я тут давлюсь мерзким смузи и овсяным киселём, а он улыбается. А, не. Норм. Нормально улыбается, понимающе. Он посмотрел на моё очень сытое и довольное лицо, достал из кармана пятьсот рублей со словами «На пожрать». Кир подрабатывал в крутом барбершопе и всё предлагал, чтоб я туда сходил и меня нормально подстригли, не за триста рублей. Просто за спасибо. Обломится. Сам справлюсь.

– Слушай, так ты не в курсе, что случилось?

Он снова показал мне телефон. В ленте новостей среди курса доллара и нефти было: «Миллионер Эдуард Тарасов умер в пригороде Санкт-Петербурга».

Я бегло просмотрел заголовок и покачал головой.

8
{"b":"843033","o":1}