– Мерзавка… да ты… да ты сгниешь в Бастилии. Еще никто не осмеливался посягнуть на жизнь короля Франции… Стража!

В комнату ворвались гвардейцы, дежурившие за дверью.

– Взять ее! – приказал король, вытирая кровь с губы. – Мы больше не желаем ее видеть. Она покушалась на нашу жизнь. Это заговор против короля, нас хотят убить! В Бастилию! И пусть выяснят, кто причастен к подготовке к дворцовому перевороту. Уведите! Прочь с наших глаз!

– Ваше Величество, Ваше Величество! – взмолилась девушка, которую уже подхватили под руки гвардейцы. – Я не убийца, я лишь защищала свою честь… простите меня! Сжальтесь! Умоляю вас! Пощадите! У меня и в мыслях не было причинить вам вред! Простите меня! Ради нашего Спасителя… Будьте же милосердны!

Перспектива оказаться в Бастилии произвела на Лию сильное впечатление; она разом осознала, что обратного пути уже не будет. Именно поэтому она принялась брыкаться, кусаться, извиваться как змея, подняв при этом невообразимый шум, которым старалась привлечь внимание людей, танцующих в соседнем зале. И ей это удалось, ибо через мгновение дверь распахнулась и на пороге показалась маркиза де Помпадур.

– Что тут происходит? – строго спросила она, окинув изучающим взглядом комнату. – Кто эта девица и почему она кричит так, что ее слышно даже в зале?

– Мы раскрыли заговор против короля, поймав убийцу, – патетически заявил Людовик, стараясь тем самым скрыть смущение. – Она напала на нас! Она попыталась убить нас!

– Ваше Сиятельство, – простонала арестованная, с мольбой уставившись на маркизу, – это ложь! Я спасала лишь свою честь! Только в этом повинна, клянусь Богом!

Брови маркизы сошлись на переносице. Она осуждающе посмотрела на короля. Без сомнения, Жанна-Антуанетта знала о неверности Людовика, несмотря на то что он сходил по ней с ума. Голубоглазый, с открытым лбом, красивым, притягательным лицом и чувственными губами, Луи нравился женщинам. А они нравились ему. Такова была его природа, и никто, даже маркиза де Помпадур не могла ее изменить. Она прощала ему многочисленные интрижки, ибо знала, что сердце короля принадлежит исключительно ей.

– Что ж… – после продолжительного молчания, во время которого никто не осмелился промолвить ни звука, продолжила la maîtresse, обратившись к гвардейцам. – Раз Его Величество принял такое решение, то извольте исполнять его. В Бастилию! Там о ней позаботится губернатор крепости.

– Мадам… госпожа маркиза… Ваше Светлость!.. Да отпустите меня! – вновь во весь голос закричала Лили. – Защитите!.. Несколько месяцев назад вы обещали мне покровительство! Вспомните, молю и заклинаю вас!.. Вы ехали в карете… со святым отцом… Вы еще дали платок. Он у меня в рукаве! Посмотрите сами!.. Пожалуйста, вспомните! Умоляю!

Услыхав слова странной девушки, Помпадур замерла на месте. Некоторое время она не могла понять, о чем идет речь, но внезапно события той необычной встречи всплыли у нее в памяти.

Она подошла к молодой особе и, внимательно посмотрев на нее, вдруг произнесла:

– Отпустите ее!.. Слышите? Я приказываю! Немедленно оставьте девушку в покое.

Гвардейцы вопросительно посмотрели на короля, ибо не знали, что им предпринять.

– Маркиза приказала отпустить, – буркнул Луи, помрачнев, – исполняйте!

Людовик был недоволен решением фаворитки, но не посмел открыто заявить ей об этом. С недавних пор решительная возлюбленная стала для него не просто усладой его ночей и близким другом, но и поверенным лицом, а точнее, советником во всех делах. Жанна-Антуанетта определяла направление внутренней и внешней политики, свергая и назначая министров по собственному желанию.

Освободившись от стальной хватки солдат, Лили ловким движением вынула из рукава белый платок и протянула его маркизе. Та развернула его и… засмеялась, игриво посмотрев на девушку.

– Ваше Величество, – обратилась маркиза к королю, – ручаюсь, что перед вами стоит невинное дитя. Она не могла участвовать в заговоре против вас. Сжальтесь над ней и отпустите. Я совершенно уверена, что она не собиралась причинить вам вред. По крайней мере, осознанно.

– Но она укусила нас! – возмутился король. – Она причинила нам вред!

– Поверьте, молодая особа всего лишь защищала свою честь, ибо она… не могла стать вашей любовницей.

– Это еще почему? – запальчиво воскликнул король и тут же осекся, поймав на себе красноречивый взгляд маркизы.

– Потому что… она – мужчина! – лукаво заявила Жанна-Антуанетта и расхохоталась.

– Что???

С минуту Людовик и гвардейцы ошеломленно смотрели на Лию, как громом пораженные, не зная, что и думать. Наконец Его Величество пришел в себя и повторил вопрос:

– Что? Что вы сказали? Я не ослышался?

– Это так, Ваше Величество, – подтвердила слова своей покровительницы «девушка». – Меня зовут Шарль дʼЭон де Бомон. Так уж получилось, что мне частенько приходиться переодеваться в женское платье, ибо кредиторы порой изрядно надоедают мне, из-за чего и приходится разыгрывать настоящий спектакль. Моя должность и трактаты не приносят много денег, а карточные долги… их надо оплачивать. Женское платье – прекрасное прикрытие, вы же понимаете?

– Но в Версале нет ваших кредиторов, – насупился Людовик, уязвленный обманом подданного.

– Да, я знаю. Но это проделки моей подруги, Катрин де Рошфор. Она мастерица на различные розыгрыши.

– Как это мило, – лицо маркизы озарилось улыбкой, – вы не находите, Ваше Величество?

– Нисколько не мило, маркиза. Мы оскоблены! И требуем наказания за унижение!

– Ну сжальтесь, вы же такой великодушный, сир! Сегодня такой чудесный праздник… К тому же я обещала этому юноше мое покровительство. Прошу вас, помилуйте и отпустите невинного. Неужели вы откажете мне в маленькой просьбе? – Женщина подошла к королю и, дотронувшись до его руки, ласково добавила: – Зато теперь я точно знаю, КОГО мы отправим в Россию вместе с шевалье Маккензи-Дугласом. Поверьте, благодаря этому человеку нам удастся одурачить не только канцлера Бестужева, но и шпионов Георга, вашего извечного врага. Господин дʼЭон – наш джокер!

Версаль, весна 1755 года

Охлаждение, по ряду причин, отношений между Россией и Францией к середине пятидесятых годов восемнадцатого столетия дошло до такой степени, что послы были отозваны. Между тем внешнеполитическая обстановка того времени и расстановка сил все настойчивее подталкивали Францию к союзу с Россией, заставляя искать пути примирения, порой в обход официальной дипломатии.

Желание возобновить отношения между странами, особенно после того, как тайный агент, шевалье Вилькруассан, был схвачен и посажен в Шлиссельбургскую крепость, заставило короля прибегнуть к весьма необычному способу налаживания переговорного процесса. Об отправке некоторых шпионов за границу знал только избранный круг, поскольку зачастую мнение министров не совпадало с личным мнением Людовика XV. Именно по этой причине и была организована тайная разведка, возглавляемая принцем Конти.

– А вы уверены, что императрица готова к сближению наших государств? – задал вопрос король, нервно теребя платок. – Нам бы не хотелось стать посмешищем в глазах других правителей Европы.

– Наши друзья в России, а особенно господин Шувалов, страстный поклонник Франции, утверждают, что Елизавета забыла о нанесенных оскорблениях и не прочь возобновить дружеские отношения с Вашим Величеством, – заверил его принц Конти.

– А этот господин имеет хоть какое-то влияние на императрицу? Насколько мне известно, в России канцлер Бестужев единолично задает тон внешней политики.

– После некоторых промахов и ошибок, а вы знаете, что советник является ярым сторонником союза с Англией, – заметила маркиза, – граф почти потерял власть над Елизаветой. Мне говорили, что она все чаще и чаще обращает взор в сторону одного из самых могущественных правителей Европы.

– Это правда! – подтвердил Людовик, от гордости выпятив грудь колесом.